Запредельное удовольствие (сборник)

Дома мальчика очень любили, но и держали в строгости. Родители, с одной стороны, не понимали, почему у него нет друзей, но с другой – радовались, что ничего не мешает ему заниматься учебой. Сам Рома не знал, нужно ли ему общение со сверстниками или нет. Его и так, в принципе, все устраивало. Как он говорил сам, «чем меньше друзей – тем меньше потенциальных предателей». Но спустя год родители заметили, что парень стал слишком замкнутым и спокойным. Порой он не разговаривал даже с матерью, просто игнорируя ее слова.

Тогда было решено повести его к доктору. Но тот ничего нового не сказал – парню банально не хватало общения со сверстниками. И не потому, что он не умел вести себя в обществе или был изгоем, нет – просто не заладилось.

Годы шли, а друзей у мальчика не появлялось. И никто не понимал, почему так складывалось. Скучным собеседником его точно назвать было нельзя. Из школьного коллектива он сильно не выделялся, интересы совпадали с большинством одноклассников. Внешность у него была тоже вполне симпатичная, и многие девочки из класса были тайком в него влюблены, но то ли боязнь быть осмеянными одноклассниками, то ли какие-то иные внутренние препятствия мешали им открыто выразить свою симпатию. Сам Рома даже и не догадывался, что длинноногая Маринка, уверенная в себе хохотушка и первая красавица класса, всегда наделенная кучей поклонников, по вечерам плачет в подушку оттого, что Рома Любимов не обращает на нее внимания.

Даже в музыкальной школе, в которую он пошел в шестом классе, у него была всего одна подруга, но и с той он виделся исключительно раз в неделю на общих занятиях в хоре.

Хотя с возрастом Рома заметил, что отношения с девочками складываются у него лучше, чем с мальчиками. Не в эротическом плане, а просто в дружеском, приятельском. Он всегда мог внимательно выслушать, если девочка хотела поделиться с ним чем-то, никогда не смеялся над откровениями, и уж тем более можно было не опасаться, что он сделает эти секреты достоянием всего класса. Девочки стали ему доверять, однако сам Рома в ответ не слишком спешил раскрыться, ему казалось, что нет ничего такого, что хотелось бы рассказать кому-то еще.

Но вот школьная жизнь подошла к концу. Последние два года Роман усердно готовился к сдаче экзаменов, что не могло не принести своих плодов. Хотя всем вокруг и так было ясно, что он непременно поступит – с таким-то папой! Но Рома привык рассчитывать на собственные знания. Более того, пользоваться возможностями отца ему было даже как-то стыдно. Так или иначе, а летом он поступил в экономический институт.

Родители несколько тревожились за сына, ведь ему предстояло влиться в новый коллектив в институте, а он все никак не мог научиться налаживать контакт с людьми, несмотря на то что всегда был вежливым и доброжелательным по натуре.

Наступила осень, началась учебная пора. К радости родителей, группа Роману попалась очень даже хорошая. И – о чудо! – сын практически сразу же нашел себе несколько приятелей и приятельниц, веселых и жизнерадостных людей, с которыми начал активно общаться. Правда, скорее не он, а они его нашли, проявив инициативу при знакомстве, но это было неважно. Главное – свершилось! Роман ответил взаимной симпатией, расшевелился, оживился и стал проводить свободное время в компании институтских товарищей.

К его удивлению, с ними, еще недавно бывшими ему абсолютно чужими людьми, оказалось легко и весело. Интересов общих нашлось уйма – начиная с музыки и книг и заканчивая прогулками по паркам и посещением заброшенных зданий.

Быстро пролетел первый курс, обе сессии Роман сдал на «отлично» и даже получал повышенную стипендию, чем очень гордился. Хотя стипендии этой, вздумай он на нее прожить, хватило бы ему не больше чем на пару-тройку дней.

Спустя полтора года у Ромы сформировалась крепкая компания, в которую входили два его хороших друга – Женя Логинов и Леша Плисецкий, а также две девушки: Маша Юрченко, староста группы, заводила, оторва и душа компании, являвшаяся по совместительству девушкой Жени, а также Настя Ямщикова – закадычная подруга Маши, с которой они дружили еще со школьной поры. Но если Маша имела четкий статус подруги Жени (слово «невеста» в их среде не употреблялось и вызывало лишь смех), то Настя была «ничьей». И логично было предположить, что со временем она станет девушкой либо Ромы, либо Леонида. Причем самой Насте, кажется, было не слишком важно, чьей именно – оба парня ей нравились примерно одинаково, хоть и были внешне абсолютно разными.

Но время шло, никто из ребят инициативу не проявлял и словно бы не чувствовал неловкости, когда на какой-нибудь вечеринке Маша и Женя принимались страстно обниматься, а потом уединялись в соседней комнате, а они оставались втроем, продолжали пить вино и разговаривать. При этом воспринимали Настю даже не как своего парня, а как исключительно бесполое существо. Надо ли говорить, как обидно было девушке, хотя она изо всех сил, пряча слезы и сцепив зубы, улыбалась и вела себя как ни в чем не бывало.

Ребята постоянно держались вместе, почти всегда и везде. Вместе ходили на концерты, в кино, в клубы и в бары, вместе отмечали праздники и дни рождения, вместе готовились к сессии, зависали на чьей-нибудь даче летом и отправлялись на лыжные вылазки зимой и вместе впутывались в мелкие авантюры, из которых, правда, всегда благополучно выбирались – ничего криминального в этих забавах не было.

Все они были из разных семей: Рома, Леша и Настя – из очень обеспеченных, Женя – поскромнее, а Маша так и вовсе из совсем простой, дочь медсестры и рабочего-строителя, но при этом она обладала таким обаянием, уверенностью в себе и адекватной самооценкой, что никому и в голову не приходило сравнивать ее социальный статус с остальными.

В этой компании все было очень легко: легко учились, легко прогуливали, легко проводили досуг, легко дружили. Интересно, но никто из них по прошествии многих лет не мог вспомнить ни одной более-менее серьезной ссоры или размолвки. Единственный момент, который напрягал – да и то, кажется, только девушек, – было отсутствие четкого деления на пары. При этом никого не смущало, что девушек двое, а парней, как ни крути, трое…

Однажды Маша, следившая за ситуацией с самым пристальным вниманием, решила расставить все точки над «i». А поскольку была человеком активным, то и к своей задаче приступила так же: напористо и даже агрессивно. Зажав однажды Рому на кухне в углу, она прямо спросила:

– Тебя что, Настька совсем не впирает?

– Что? – не понял Роман.

– То! У девки скоро бешенство матки начнется, а ты как будто не замечаешь!

– Ну а я-то тут при чем? – растерялся Роман.

– Как это при чем? – округлила глаза Маша. – Ты что, не мужик, что ли?

Почему-то именно эта расхожая в современном мире фраза «а ты что, не мужик, что ли?» потом долго в мыслях преследовала Романа… Потом, произнесенная впоследствии совсем другим человеком и при других обстоятельствах, она, пожалуй, и сыграла в его судьбе роковую роль.

Сейчас же он, изумленный, кое-как отделался от Маши, промямлив в ответ что-то невразумительное, и ушел с вечеринки домой пораньше. А дома принялся размышлять над ее словами.

Нельзя сказать, чтобы девушки совсем не интересовали Романа, но он, проведший весь пубертатный период в чтении книг и сидении в своей комнате, сублимировав гормональную энергию в энергию приобретения знаний, как-то не задумывался над тем, чтобы воплотить ее в реальности. Точнее, задумывался, но больше теоретически.

Роман любил мечтать, и мечты его были идеализированы. Он представлял себе необыкновенную девушку, самую лучшую на свете, которую он сначала полюбит горячо и искренне, потом она ответит ему симпатией, а потом… Потом наступит тот самый момент, когда он…

На этом мечты, как правило, обрывались. Роман настолько концентрировался на платонических чувствах, на возвышении своего идеала, что совершенно не представлял, что конкретно будет делать, когда дело дойдет до физической близости. Эти мысли пугали его, и он, надеясь, что все произойдет само собой, легко и, разумеется, прекрасно, снова быстренько переключался на придумывание образа совершенной девушки, существовавшей только в его мечтах.