Снова майор Виноградов

Заодно прошелся по отечественной детективной литературе, в пух и прах разнес авторов и издателей, дав им несколько ценных советов и рекомендацию быть ближе к суровой, невыдуманной реальности.

От комплиментов по поводу своего профессионального и гражданского мужества Ратников уклонился — мол, от дураков и отморозков не застрахуешься, но при любых «предъявах» есть кому за него постоять. И не обязательно речь идет о людях в погонах.

После этого журналист принялся лепетать что-то про свое спортивное прошлое и неразлучный газовый пистолет…

— Спасибо, Олег! — улыбнулась телеведущая. — Последний вопрос. Не возражаете?

— Это уже вопрос? — пошутила восходящая звезда.

Девушка рассмеялась, продемонстрировав белоснежные зубки.

— Олег, сейчас много говорят и пишут о судебных исках, о сотнях миллионов, полученных с газет и авторов в качестве возмещения морального вреда их персонажами… Эта сторона журналистских расследований вас не смущает?

— Абсолютно. Мы готовы!

После непродолжительного, но задушевного прощания с Ратниковым камера показала крупным планом оставшуюся в одиночестве девицу.

— По традиции наши съемочные бригады подготовили несколько видеоиллюстраций к выступлению гостя… Итак, рубрика «Постскриптум»!

Сначала прошла подборка из архива со скупым авторским комментарием за кадром: дата, время, кто и при каких обстоятельствах убит, какое место жертва занимала в криминальной иерархии. Каждый эпизод заканчивался сакраментальной фразой:

— Ведется следствие, виновные не установлены…

Затем показали репортерский блицопрос у газетных киосков. Выяснилось, что номера «Молодежки» со статьями Ратникова исчезают с лотков моментально, вызывая у населения бурную реакцию. К теме проявило интерес подавляющее большинство прохожих, причем восторженные отклики явно преобладали над критикой.

И вот уже третий, последний сюжет… Оператор на мгновение зафиксировал вывеску юридической консультации, а затем перевел камеру на выходящего из дверей господина — плотного, низенького, в плаще и с короткой боксерской стрижкой.

— Господин Виноградов?

— Допустим.

— Владимир Александрович, вы являетесь адвокатом журналиста Ратникова… Как вы оцениваете шансы выиграть дела по возможным искам о защите чести и достоинства, связанным с его последними публикациями?

— Я пока не видел исков.

— Я тоже, но…

— Извините, очень тороплюсь. — Виноградов попробовал выйти из кадра. Но репортеры кабельного телевидения тоже были не лаптем деланы, поэтому адвокату пришлось задержаться.

— Если понадобится, вы раскроете источники, которыми пользовался Ратников в своих расследованиях?

— Все делается и будет делаться в соответствии с законом. И в соответствии с интересами клиента…

— Владимир Александрович, а что лично вы думаете по поводу фактов, изложенных в этих статьях?

— Не комментируется.

— Вы не боитесь?

— Чего именно?

— Ну… — Виноградов не стал дожидаться, пока будет сформулирован очередной вопрос, и камере удалось зафиксировать только его стремительно удаляющуюся спину. Это не было бегством, однако очень походило на отступление. К тому же репортер сразу же выдал «домашнюю заготовку»:

— Ну конечно! Человеку с такой биографией, как у нашего собеседника, страх, скорее всего, неведом. Оперативник, начальник отделения внутренних дел, офицер милицейского спецназа… Еще в недавнем прошлом Владимир Александрович был заместителем шефа пресс-службы ГУВД, а теперь, сняв майорские погоны, участвует в самых громких судебных процессах. Наверное, таким и должен быть адвокат наших дней?

Изображение растеклось по экрану, возникла заставка кабельного телевидения и ее тут же сменил рекламный блок.

Тайсон оторвался от подушки, сел, оперся рукой о матрас и замер. До начала следующей передачи он невидящим взглядом следил за мельканием памперсов и тампонов, потом все-таки потянулся к пульту и выключил телевизор.

После чего еще некоторое время сидел в тишине, напряженно перерабатывая информацию.

Не так важно было, что адвоката, у которого только что брали интервью, он видел несколько дней назад: тренированная память сразу же извлекла из запасников ту мимолетную встречу на улице… В суматохе огромного города возможны и не такие совпадения, ведь случайность — это всего лишь непознанная закономерность. Человеку не дано понять зашифрованные послания, которые судьба то и дело вручает своим адресатам, да в общем-то беглый спецназовец и не пытался, больше полагаясь на обостренные годами опасности инстинкты хищника.

Майор милиции! Как все-таки меняется человек без формы… На той, давней, показанной стариком фотографии мужчина выглядел куда более бравым и легкомысленным, чем сейчас.

Виноградов Владимир Александрович…

Даже если бы такое сочетание имени, отчества и фамилии оказалось случайным совпадением, то голос его и манеру отвечать на вопросы Тайсон узнал бы среди тысяч и тысяч других.

Лицо и тело больного были уже почти сухими, но на всякий случай он вытерся висящим на спинке кровати полотенцем. Потом взял купленный на рынке плейер, вставил микрокассету и размотал проводки.

Стереоэффекта все равно бы не получилось — Тайсон использовал только один наушник, второй никак не хотел держаться, вываливаясь из заросших остатков хряща. Человек, носивший некогда прозвище Тайсон, усмехнулся и включил воспроизведение.

Да и в этом особой нужды не было — каждую реплику, каждую интонацию записанных на пленку разговоров он мог без труда воспроизвести наизусть. Десятки раз за последние дни Тайсон прослушивал запись, делал пометки, опять возвращался к уже отработанным фразам…

Еще недавно кассета казалась его единственным шансом выйти на тех, кто теперь замещал Генерала. Покойник был осторожен до мнительности: прятал бывшего командира роты спецназа от всех — от своих и чужих. Но и сам Тайсон не знал практически никого, кроме старика.

Охрана, связники… даже с медицинским персоналом после «катастрофы» общаться ему было запрещено. Те мелкие детали, штрихи и намеки, которые не укрылись от внимания беглеца при контактах с людьми Генерала, постепенно утратили ценность — использование их теперь таило в себе больше опасности, чем здравого смысла.

Другое дело — кто-то из ближнего окружения, кто-то посвященный… Собственно, Тайсон выдернул тогда, после убийства Генерала, кассету из диктофона только с одной целью — оставить после себя как можно меньше следов. Никакой надежды на то, что пленка содержит какие-то сенсационные записи или непробиваемый компромат, у него не было ни тогда, ни позже: старик был из породы крутых профессионалов и секретами не разбрасывался.

Пряча перед уходом за границу микрокассету в тайник, он даже не был уверен, что сможет ею когда-нибудь воспользоваться, — просто выкинуть показалось слишком рискованным, а уничтожить надежно так и не представилось случая.

…Шипение пленки сменилось скрипом двери.

«— Если захотелось меня удивить, то напрасно! По вашей милости потеряна уйма времени.

— Простите, Генерал. Так получилось…»

Кассета была остановлена не в самом начале. Запись, которую сейчас слышал Тайсон, велась с того момента, когда он неожиданно возник в «генеральском» модуле военного городка.

Молодец был все же старик, не растерялся! Хорошо, что вернувшийся с того света спецназовец заметил «нечаянный» жест хозяина, придавившего крохотный выступ рядом с электророзеткой.

«— Охрана у вас — говно!

— Ладно, разберемся. Докладывайте.

— Ну, в общем, пока так…»

Прослушивать эту запись полностью Тайсон не стал. Его интересовал только один эпизод последней беседы с Генералом — и поэтому некоторое время пленка крутилась в режиме ускоренной перемотки.

Наконец почти безошибочно было найдено нужное место:

«— Отдежурил? — Выяснение отношений осталось позади, и Генерал перешел к последнему в своей жизни инструктажу.

— Вчера сменился.

— Значит, время есть! Посмотри… Для начала тебе придется заняться ими. Чистенько и аккуратно…»