Последний расчет

– Я никогда ни за что не мщу, – сухо ответил Герхардсен.

– Отлично, и все же вы отомстили. – Гунарстранна улыбнулся. – Вы к ней приставали, ведь так? Мы знаем, что вы распускали руки даже на званом ужине.

– Я не распускал руки…

– У нас есть свидетели, которые считают по-другому! – отрезал Гунарстранна. – Не пытайтесь меня обмануть. Я знаю, что вы приставали к Катрине Браттеруд!

– Ну и что, если так?

– И что? – Гунарстранна снова наградил его белозубой улыбкой. – Если вы приставали к ней в субботу, такое могло случиться и раньше, верно?

– Нет. Раньше ничего подобного не было.

– Откуда нам знать? Откуда нам знать, не казалось ли ей, что вы все время ее преследуете?

– Поговорите с ее лечащими врачами… с психотерапевтами.

– С вашей женой?

– Да, будьте так добры. У меня нет секретов от Аннабет.

– Хотите сказать, ваша жена знала, что вы покупали секс-услуги у одной из ее пациенток?

– Да.

– Извините, – произнес разгневанный Гунарстранна, – но вы ведь, кажется, руководитель реабилитационного центра «Винтерхаген»? – Не дожидаясь ответа, он продолжал: – Неужели вы понятия не имеете о том, что такое профессиональная этика?

Бьёрн Герхардсен закрыл глаза.

– У меня смутное подозрение, что наш разговор посвящен не этическим принципам «Винтерхагена».

– Верно, – согласился Гунарстранна, заставляя себя успокоиться. – Давайте вернемся к интересующей нас ночи. Хотя… вряд ли ваши коллеги одобрят ваше поведение по отношению к пациентке центра. – Заметив, что Герхардсен пытается его перебить, он возвысил голос: – Но мы пока оставим этот вопрос. Мне никак не удается воссоздать картину того, что произошло в ночь убийства Катрине. Мне нужно точно выяснить, что же случилось в ту ночь.

– Конечно, – снисходительно ответил Герхардсен. – Именно поэтому я жертвую своим драгоценным временем и пытаюсь рассказать вам, что случилось.

– Вы встретили Катрине Браттеруд в центре Осло после того, как вышли из такси?

– Катрине? В центре города?

– Отвечайте на вопрос!

– Нет, я ее не встретил.

– Вы видели ее?

– Нет.

– Предположим, то, что вы сейчас сказали, неправда, – вкрадчиво заметил Гунарстранна. – Скажем, вы встретили ее в ту ночь в Акер-Брюгге…

– Нет, уверяю вас, я ее не встречал!

– Позвольте мне договорить, – отрезал Гунарстранна. – Мы знаем, что во время званого ужина вы к ней приставали. Мы знаем, что вы на такси поехали на Ратушную площадь. Мы знаем, что вы считали ее обыкновенной шлюхой. Вы сами так выразились. Давайте представим, что вы следили за ней, снова начали к ней приставать, она сопротивлялась, вы нашли какой-то шнурок, набросили ей на шею, чтобы сделать ее сговорчивее… – Глаза инспектора сверкнули; Герхардсен испуганно съежился в кресле.

– Вас понесло не туда, – сказал он наконец.

– Так рассказывайте, что произошло!

– Мы позвали к себе гостей. Людей симпатичных, но… скучноватых. Я поехал в центр потанцевать и развлечься…

– А не для того, чтобы снять очередную проститутку?

– Нет.

– В какое точно время вы вывели из гаража служебную машину? Вас кто-нибудь видел?

Герхардсен опустил голову и задумался.

– Не знаю… Там обычный гараж в цокольном этаже, который отпирается ключом. Понятия не имею, видел меня кто-нибудь или нет…

– Когда точно вы вышли из «Смугета»?

– Не знаю. Должно быть, меня кто-нибудь видел.

– Из тех, кто уехал из вашего дома с вами, никто не говорил с вами перед тем, как вы ушли из клуба?

– Нет.

– Но ведь это очень странно, вы не находите?

– Возможно, вам так кажется, но…

– Что «но»?

– Я так не думаю.

– Вы не знаете, не собирался ли кто-то из ваших гостей свести с Катрине счеты?

– Мне трудно себе представить, чтобы кто-то хотел свести с ней счеты.

– А ваша жена?

– Аннабет? Что она может иметь против Катрине?

– Возможно, она ревновала.

Герхардсен наклонил голову:

– Да… но… ревновала не в том смысле.

– А в каком?

– Слушайте! – Герхардсен устало вздохнул и поднял ладони, словно пытаясь всех утихомирить. – Слушайте! – повторил он. – Я вынужден был поведать Аннабет о своих отношениях с Катрине. Другого выхода у меня не оставалось. Когда Катрине начала курс лечения, я понимал, что рано или поздно она расскажет обо мне кому-нибудь из сотрудников центра. Мне нужно было ее упредить, и я открылся… не всем, конечно, но Аннабет. Я не мог себе позволить бояться и ждать…

– В каких выражениях вы признались жене?

– Не помню.

– Это было давно?

– Да… довольно давно. Я все ей рассказал, когда стало ясно, что Катрине больше не сбежит из «Винтерхагена», пройдет весь курс до конца.

– Значит, с тех пор, как вы все рассказали Аннабет, прошло уже несколько лет?

– Да.

– И ваша жена несколько лет лечила Катрине, зная, что она оказывала вам секс-услуги?

– Да, – устало ответил Герхардсен.

Гунарстранна и Фрёлик переглянулись. Фрёлик откашлялся и поднял брови, подавая знак боссу. Тот кивнул в ответ.

– Как вы считаете, ваше признание повлияло на их отношения? – осторожно спросил Фрёлик.

– Аннабет – профессионал в высшем смысле слова, – ответил Герхардсен. – Мое признание никак не могло повлиять на ее отношения с пациентами… хотя, конечно, в нашей семейной жизни наметился некоторый кризис.

– Какого рода отношения связывали вашу жену и Катрине? Можно ли назвать их теплыми, доверительными?

– Нет, но, по-моему, я тут ни при чем. С тех пор как я все рассказал Аннабет, много воды утекло. Отношения между Катрине и Аннабет нельзя было назвать теплыми, но, по-моему, тут дело в личных симпатиях и антипатиях.

– Но вы только что сказали, что ваше признание вызвало кризис в семейных отношениях.

– Да, но это касается нас с Аннабет.

– И тем не менее причиной кризиса стала Катрине. Было бы странно, если бы ваша жена не продемонстрировала свое отношение к тому, что она узнала.

– Возможно, вам это покажется странным, но я не считаю, что она держала камень за пазухой по отношению к Катрине.

– Вы на «ты» со всеми пациентами «Винтерхагена»? – вмешался Фрёлик.

– Что вы, нет!

– А почему же с Катрине вы были на «ты»?

– Она провела в нашем центре несколько лет. И добилась успеха. Излечилась от зависимости. Конечно, мы считали ее близким человеком.

– Тем не менее, что позволило вам обращаться к ней на «ты»?

Герхардсен вздохнул:

– Для меня она была особенной пациенткой.

– Значит, вы домогались ее в те годы, что она провела в центре?

– Нет! – раздраженно воскликнул Герхардсен. – Но эта девушка заслужила наше доверие. Я читал отчеты, беседовал с ней…

– Не учитывая, что в прошлом вы были ее клиентом? – вмешался Гунарстранна.

– Да. Сколько еще раз вы будете донимать меня подобными вопросами?

– До тех пор, пока не выясним нечто важное, что может нам пригодиться. – Гунарстранна извлек жвачку, поморщился, глядя на нее, и бросил в мусорную корзину рядом с правой ногой Герхардсена. – В субботу ваша жена могла покинуть гостей?

Герхардсен долго молча смотрел на него в упор.

– Отвечайте на вопрос!

– Надолго?

– На час.

– Сильно сомневаюсь.

– Почему?

– Потому что гости сразу же заметили бы ее отсутствие. Аннабет любит гостей. Ей приятно быть в центре внимания, и именно она рассылала приглашения. Немыслимо представить, чтобы она ушла, пока в доме еще были гости.

– А другие приглашенные отсутствовали какое-то время?

Герхардсен не спешил с ответом.

– Возможно, – сказал он наконец. – Но кто?.. – Он покачал головой. – Вам придется спросить у Аннабет. Повторяю, меня там не было несколько часов.

– Кто-нибудь еще из гостей имел зуб на Катрине?

– Я таких не знаю.

– Теперь вы сами себе противоречите, – с улыбкой заметил Гунарстранна.

– Ничего подобного!

– Вы только что заявили, что Катрине ссорилась со своим бойфрендом.