Что такое ППС? (СИ)

– Ответ будет завтра, Альфред Петрович.

***

– А Потемкин? Что, нет его? – спросил Лок

– Не будет. Выходной у Потемкина. Но завтра он будет точно, – ответил дежурный.

«А, может быть, – тяжело согласился Лок, – это к лучшему…». Удава, напоминал Потемкин. А Лок – это заяц, который сегодня, зачем-то хотел сказать, что он знает, где протокол: Краснокутский забрал. «Я же, – сказал Краснокутский, – ответил за вас! Вот пусть у меня протокол и лежит. Мне он – на всякий случай, а вам? На хрена ксерокопия, Лок?»

«Но, Потемкин, – считал теперь Лок, – может нашел бы в нем что-то нужное? Может быть, это важно? Луну он по-своему видит…»

– Жаль, – сказал Лок, – что Потемкина нет. Ладно, оформляем выезд сегодня, к вечеру, хорошо? Автобус и «КАМАЗ» под товар.

Автобус, «неудачно сходивший» в Москву, сегодня пошел безопасной дорогой: в Одессу.

Бежишь ты легко, в волчью яму, Славик!

– Коллега, привет! – услышал, на выходе из гаражей, Потемкин.

В окошке стоящей неподалеку «девяносто девятки», блеснув в наступающих сумерках, ползло, опускаясь вниз, боковое стекло.

– Дай руку пожать, подойди. Ты не помнишь меня? – спросил человек, выходя из машины. Сам подал руку и предложил:

– Присядем?

Потемкин кивнул, занял место на пассажирском сиденье. Водитель включил зажигание.

– Не волнуйся, я тебя не ворую! Отъедем, немного, поговорить. Я, как ты видишь, один, и без пистолета…

Остановились неподалеку, просто подальше от глаз. Хозяин машины принюхался, и нашел легкий повод начать беседу:

– А-а! Потемкин, ты водку пил! Жить хорошо стал, шофера нанял? Рад за тебя, безусловно, рад!

– Не-ет, – возразил Потемкин, -водки не трогал. Я виски пил.

– Шикарные вкусы! Есть такой у меня, дружбан – тоже виски любит!

– Вкусы мои оценить приехал?

– О, нет, вкусы дело второе – я жизнь оценить приехал! Чего ты хочешь? Какого черта тебе неймется? Лезешь, куда не просят! Ты кто – прокурор? Бывший опер – охранник! Так занимайся охраной, руководи – у тебя целый взвод. Или ты – я не очень тебя понимаю – чего-нибудь хочешь, Потемкин?

– От тебя – ничего не хочу.

– А от кого?

– Из тех, за кого волнуешься – ни от кого.

– Потемкин, скажи, – это точно?

– Что именно?

– Ну, ты же нам перегадил малину?

– Разве я мог знать, чья это малина?

– Я денег бы дал, понимаешь? Мы ведь не чужие, чего там… я дам. И нам бы спокойно, и у тебя – копейка… Ты что – боишься? Да знаю тебя – не боишься…

– Послушай, – ответил Потемкин, – езжай и забудь обо мне! Я не сдам, это правда. Не знаю, как быть, но не сдам.

– Спасибо, слово – сила, я знаю. Но этого мало, гарантии бы…

– Богом поклясться перед тобою, Славик?

– Да чего стоит бог в наше время! – махнул рукой Славик.

– Смутное время… – вздохнул Потемкин.

– Вот именно – мутное! А в мутное время и слово, и бог – пустой звук. Все решают деньги! Ты же сам это видел – там, на посту, где мы вместе служили. Да вон, вокруг посмотри, я все окна открою – смотри – все решают деньги!

– Решают, – согласился Потемкин, – но мне тебя чем утешить?

– Откат – вот лучшая из гарантий. Возьми денег, и мы разойдемся.

– Или они тебе не нужны? – помолчав, и не слыша ответа, поинтересовался Славик.

– Нужны. Но не возьму. Не возьму, ты пойми, я знаю, чем ваша малина кончится. И не хочу так кончить! А ты – это дело твое!

– Ты хочешь сказать, что я плохо кончу? Ты что – ребенок? Ты не понимаешь? Чего я приехал? Да за тебе же переживаю, Потемкин – знаешь ты слишком много! И – у нас за спиной… Что нам делать?

– Знаю. Однако, не строй иллюзий – не только я.

– Ты кому-то накапал?

– Нет, не капал. Но, – твой напарник – раз. «Красный», «Синий» – два. И еще кто-то есть… Они знают, а те, кто не знают сейчас, узнают позже. Этого мало, Славик?

– Вот это – мои проблемы. Что делать с тобой – вот чего я не знаю! Ты догоняешь? Деньги бери и расходимся, и все спокойны, а ты – доволен!

Славик спешил, но терпел, стараясь не торопить Потемкина.

– А то, еще лучше – к нам подгребай. Это лучше всего. Умом тебя бог не обидел: с твоими мозгами капусту рубить будет лучше, чем без твоих. Ты ведь плохо живешь: на «Жигулях» до сих пор катаешься… А почему? Да потому, что ко времени не приспособился, не понял его. Живешь вне времени, а это глупо! Подумай. Я честно скажу: друг мой не меньше чем я, за тебя волнуется. А он в депутатском корпусе, между прочим…И в перспективном месте твоей работы он тебе может очень помочь…

– Кажется, знаю его: рукопашник бывший, охоту любит…

– Не знаю, он говорил, что ты любишь… Давай к нам: у нас холдинг такой, небольшой, милицейско-гражданский. Я лично, доволен, а ты, – рассмеялся Славик, – пугаешь плохим концом… Каким, где он?

– Не так далеко, как кажется. Ты уже стартовал. У тебя хорошо получилось, чему я не рад. Ты назад уже не повернешь. Ты влип! Не понял? А я не хочу начинать, чтобы быть потом в твоей шкуре!

– Не рад? Ты не рад за меня? Ничего себе, мама, смешно!

– Стартовал и бежишь в тупик. Да, тупик – это слабо сказано, Славик! Бежишь ты легко, в волчью яму! Во-первых, ты можешь нарваться, – убьют… Ну, дай бог, не убьют: ты «рога по-другому «вмочишь»! Приехал ко мне – ты уже вмочил! Прокололся. Случайно, конечно, – из-за того, что в «Тантале» вьетнамцами занялся я. Но – тем не менее…

– Да, вот если б не ты…

– А ты что – один? Ты и сам, вдруг, окажешься лишним! Свои уберут. Вот я и не рад, что тебе повезло. А помочь тебе, жаль, не могу.

– Мне помочь? О себе подумай! Ты же на волоске висишь! У тебя в чердаке порядок? Чем помочь! Обо мне он подумал! – «Дурак!» – сдержался и не добавил он вслух… – Чего ты меня пугаешь? Не пугай, ничего не докажешь! Я не светился. При чем тут вообще я? А засветился б – водители ни в жизнь на меня не покажут. Они «не узнают» меня! Ну и, чем тебе крыть? Да – нечем! Таможня их ловит! Их это происки! С них и спросите. Где деньги? А я почем знаю? Таможня ловила – она и ответит, где деньги! Ведь так? Ты ж опер, ты знаешь, что так!

Задавив в себе то, что хотел бы сказать, Славик, сквозь зубы выдохнул и отвернулся.

– Уверенность, – хорошо! – признал Потемкин, – Но то, что я вижу в тебе – это другое, Слава. Это – самоуверенность!

– А ты, – огрызнулся Славик: – знаешь ли, кто за мной? За кем все это дело стоит, Потемкин?

– Знаю, – Потемкин с торпеды взял «Мальборо», протянул Славику, и вытянул сигарету себе.

Тот машинально подал огоньку, прикурил и откинулся к боковому стеклу:

– А откуда? Ты шутишь? Не ошибаешься?

– Допускал, что могу ошибаться, да ты меня убедил.

– Я? Когда?

– Только что, Слав, только что.

– Ну, блин, анекдот какой-то!

– Анекдот. И анекдот, Слава, в том, что мы знаем, а он сам – нет. Не обольщайся. Ты намекаешь на могучего покровителя. Да, есть могучий, крутой человек, о котором мы говорим! Но о тебе он – ни сном, ни духом. Блеф это, Слава! Выдумка мелкой сошки – шестерки его! Лахновский – даже если и будет знать тебя по фамилии – то в тот же день, как ты влипнешь, забудет. Ты разгоняешься – чтобы расквасить лоб!

– Ладно. Мое это дело! Но – ты обещал! Или это – ля-ля?

– Не ля-ля.

– Да и бог с ним, я верю. Хотя, настращал ты меня, – покачал головой, пыхнул дымом Славик, – «Не тупик – волчья яма»… Помягче нельзя было?

– Помягче скажу: пусть не яма, а чайник… Он на огне – передумать поздно: смотри, дуй на него – он вскипит. Все равно вскипит! А конфорку гасить ты не хочешь. Не сможешь, пожалуй… Что выйдет? Вскипит, ничего не поделаешь, Славик! И не заметишь… И сварит…

– Меня?

– Ну, а кого же – тебя.

– Значит, поговорили?

– Поговорили. Я выходной, иду спать.

Пожали руки, Славик завел машину, Потемкин вышел.

– Предсказатель! – услышал он вслед.