За гранью

— Боюсь, что нет, — ответил Бэнкс. — А вот хуже может стать.

Джанет засмеялась:

— Ну спасибо хотя бы за то, что не пичкаете меня утешительной чушью.

Бэнкс улыбнулся:

— Не стоит благодарности. Послушайте, у меня и в мыслях нет вас допрашивать, но мне необходимо знать, что произошло в доме Пэйнов. Можете говорить об этом?

— Конечно.

Бэнкс обратил внимание на язык ее тела и жестов, на то, как она, скрестив руки, пытается ими закрыться, и решил, что Джанет говорит неправду — сейчас не время для такого разговора. И все же он должен заставить ее обо всем рассказать.

— Знаете, я чувствую себя преступницей, — призналась она.

— С чего бы это?

— С того, как меня осматривал врач, как упаковывали мою одежду, как делали соскобы из-под ногтей.

— Ну, это обычная процедура, вам это известно.

— Да, конечно, но ведь этим дело не ограничится?

— Джанет, я не собираюсь вам врать. Ситуация непростая. Вы можете выскочить из нее мгновенно, как из ухаба на дороге, а можете и увязнуть, как в болоте, и тогда под угрозой ваша карьера…

— По-моему, с карьерой можно прямо теперь начинать прощаться. А вы как думаете, сэр?

— Совсем необязательно. Если, конечно, вы сами этого не захотите.

— Да я пока как-то об этом не думала. Не до того, признаться, было, как вы понимаете… — Она хрипло засмеялась. — Забавно, но случись такое в Америке, меня считали бы героем.

— Расскажите все с самого начала, пожалуйста.

Джанет рассказала о горящей машине, о вызове на Хилл-стрит, о том, как они нашли Люси Пэйн без сознания в прихожей; говорила она короткими предложениями, часто запинаясь и делая паузы для того, чтобы глотнуть джина с тоником; раз или два, потеряв нить разговора, пристально смотрела в сторону открытого окна. Из него доносился шум транспорта, характерный для вечернего часа пик, порой его перекрывал рев садившегося или взлетавшего самолета.

— Вы полагаете, она была серьезно травмирована?

— Достаточно серьезно. Хотя угрозы для жизни не было. Но я оставалась с ней, пока Деннис осматривал прихожую рядом с лестницей. Он вернулся с одеялом и подушкой, это я помню. Я еще подумала, как это мило с его стороны. Меня это даже удивило.

— Деннис не всегда был милым?

— Дело не в том, просто это слово ему не подходит. Мы частенько спорили, но отношения у нас были дружеские. Он был хороший парень, правда, немного неандерталец и слишком уж занят собой.

— Что было дальше?

— Деннис пошел в сторону кухни. Надо было осмотреть все помещения, ведь тот, кто ее ударил, особенно если это был муж, вряд ли смылся из дома. Может, его даже раскаяние одолело.

— А вы остались с Люси?

— Да. Уложила поудобнее, под голову сунула подушку, одеялом накрыла. Кровотечение у нее почти прекратилось, «скорая помощь» была уже в пути…

— А вы не почувствовали, что в доме опасно?

— Опасно? Нет, совершенно не чувствовала. Иногда бывает — приезжаешь по вызову, а тот, кто вызвал, сам на тебя и набросится. Тут ничего подобного не было, так, обычная бытовуха.

— Понятно. Значит, Деннис решил спуститься в подвал и поискать там скрывшегося мужа. А зачем он вас-то стал звать?

Джанет, смутившись, прикусила губу и замолчала.

— Джанет?

Она умоляюще посмотрела на него:

— А вы там были? Внизу, в подвале?

— Да.

— Картинку на двери помните?

— Как не помнить!

— Деннис позвал меня, чтобы ее показать. Такие у него были шутки. Вот за это я и считала его неандертальцем.

— Понятно. Дверь была открыта? Дверь, ведущая в подвал?

— Нет, она была закрыта. Но из-под нее пробивался свет, странный такой, мерцающий.

— Звуков оттуда никаких не доносилось?

— Нет.

— Кто-либо из вас обратился к находившимся в подвале людям, назвав себя офицерами полиции?

— Не помню.

— О’кей, Джанет. Вы все делали правильно. Продолжайте.

Рассказывая, Джанет переплела и сжала пальцы, уронив ладони на плотно стиснутые колени.

— Ну вот, значит, мы заметили этот мерцающий свет. И еще отвратительный запах, как из канализации.

— Вас это испугало?

— Мы не успели особенно испугаться, но действовали осторожно, как положено в подобных ситуациях. Он же мог быть вооружен, этот ее супруг. И это нас настораживало. Но если вы имеете в виду, ожидали ли мы столкнуться с чем-либо подобным тому, что обнаружили, то нет — не ожидали. В противном случае мы бы пулей вылетели из дома и вызвали вооруженную группу. Деннис и я… ну, в нас обоих мало героического. — Замолчав, она покачала головой.

— Кто вошел в подвал первым?

— Я. Деннис вышиб ногой дверь, отступил назад и с поклоном пригласил меня войти. Я говорила, он обожал такого рода шуточки.

— Отсюда поподробнее, пожалуйста.

Голова Джанет резко дернулась.

— Все произошло так быстро… Я помню свечи, зеркала, девушку, примитивные рисунки на стенах — все это я видела буквально краем глаза и словно не наяву, а во сне. В кошмарном сне. — Дыхание Джанет участилось, она свернулась в кресле, подобрав под себя ноги и обвив тело руками. — А затем появился он. Деннис оказался аккурат за моей спиной. Я чувствовала его дыхание на своей шее.

— Откуда появился Пэйн?

— Не знаю. Откуда-то сзади. Выскочил как черт из табакерки.

— Что сделал Деннис?

— У него не было времени что-то сделать. Он, наверно, услышал или почувствовал движение сзади, обернулся — и следующее, что я увидела, был мой напарник, истекающий кровью. Он закричал. И тогда я вытащила дубинку. Пэйн снова ударил Денниса, и меня окатило кровью. То ли он меня не заметил, то ли не хотел отвлекаться, решив расправиться со мной позже. Но, когда он повернулся ко мне, моя дубинка была наготове; он попытался ударить меня ножом, но я отбила удар. А затем я ударила его… — У Джанет на глазах выступили слезы, и она принялась утирать их тыльной стороной кисти. — Прости меня, Деннис, прости!

— Не надо так волноваться, Джанет, — попытался успокоить ее Бэнкс. — Вы действовали совершенно правильно.

— Его голова лежала у меня на коленях. Я пыталась соединить края артерии, как нас учили на занятиях по оказанию первой помощи. Но у меня не получалось. Мне никогда не доводилось делать этого прежде, ни с одним человеком. Кровотечение никак не останавливалось. Столько крови… — Она зашмыгала носом и поспешила прикрыть его ладонью. — Извините.

— Не за что извиняться, Джанет. А до этого… До того, как вы пытались спасти жизнь Денниса, что вы до этого делали?

— Я помню, как пристегнула этого человека наручниками к одной из труб.

— Сколько раз вы его ударили?

— Не помню.

— Больше одного раза?

— Да. Он продолжал идти на меня, поэтому я стукнула его снова.

— И снова?

— Ну, он никак не останавливался… — Она снова заплакала, а когда успокоилась, спросила: — Он умер?

— Пока нет.

— Этот скот убил Денниса.

— «Когда убивают кого-то из твоей конторы, отпускать убийцу — последнее дело. Для всех — для твоей конторы, для любого детектива, где бы он ни работал». [11]

Джанет посмотрела на него, как на безумного.

— Что?

Бэнкс бросил взгляд на Богарта в роли Сэма Спейда. Ага, значит, эти постеры висят здесь просто для украшения, а он-то подумал, что Джанет поклонница великого актера, и решил несколько разрядить обстановку. Но его патетическая попытка явно провалилась.

— Не обращайте внимания, — сказал он. — Я просто попытался представить, что творилось у вас в голове.

— Ничего. У меня и секунды не было на то, чтобы о чем-то раздумывать. Он зарубил Денниса и собирался зарубить меня. Называйте это самообороной, если хотите, но никакого осознанного решения я не принимала. Я хочу сказать, что не размышляла, ударить ли его еще раз или дождаться, когда он поднимется и меня зарубит. Все было не так.

— А как?

— Я же пытаюсь объяснить! Все было как в тумане. Я вырубила ублюдка, пристегнула его наручниками к трубе и попыталась не дать умереть Деннису. В сторону Пэйна я больше ни разу и не посмотрела, мне, честно говоря, было наплевать, в каком он состоянии. Думала только о Деннисе… — Джанет замолчала и уставилась на свои пальцы, обхватившие бокал. — Знаете, что не дает мне покоя? Я так часто на него огрызалась, старалась задеть. И в последний раз… Из-за этих дурацких антифеминистских баек, которые он рассказывал пожарному.