Не бойся волков

— И как ты только там лежишь, — сердито проговорил Морган, — вокруг тебя туча мошек летает! — Он затушил в траве папиросу, встал и подошел к Эркки. Нагнувшись, он подхватил его под мышки и резко поставил на ноги. Эркки покачнулся.

— Не прикасайся ко мне!

— Что, не нравится, когда тебя трогают, да? Небось боишься заразиться? Такие, как ты, вечно боятся микробов, я угадал? Но я не заразный, я вчера мылся, в отличие от тебя.

Подул ветер, и Пальто сдвинулось в сторону. Вздрогнув, Эркки взмахнул руками.

— Эй, ты чего? Тебе плохо? Слушай, у меня нету таблеток, но если б я мог, то я б раздобыл тебе таблетки, честно! Я не жадный… А банк… — Морган сглотнул слюну. — Ты не понимаешь, но банк я ограбил ради друга.

Слова звучали искренне. Эркки растерялся. Сначала этот человек был готов взорваться, а через секунду лучится дружелюбием — точь-в-точь больничный священник. Эркки развернулся и зашагал прочь, шел он очень быстро, Морган и опомниться не успел, как Эркки уже был далеко.

— Эй, успокойся, постой!

Но Эркки не останавливался и почти скрылся за кустами. Морган слышал, как под его ногами сухо трещат ветки.

— Подожди меня! Мне тяжело с сумкой!

Эркки шел вперед, а двое наблюдали за ним из Подвала. Нестор едва заметно кивал головой. Возможно, это знак, потому Пальто в ответ махало рукавом. Похоже, эти двое что-то придумали или договорились о чем-то важном. Эркки прибавил шагу. Этого они и добивались: им хотелось посмотреть, что произойдет. Сзади до него донесся топот и прерывистое дыхание. Эркки вспомнил про пистолет и его могущество — ему все подвластно.

— Эркки! Черт тебя подери! Я стрелять буду! — Морган бежал следом. Он вдруг понял, что они забрели в самую чащу, такую дремучую, что можно спрятаться за кустом и затихнуть — и сам себя не отыщешь. Он же не знает окрестностей. Как ему теперь найти путь назад, к дороге?

— Эркки, я буду стрелять. У меня несколько патронов. Ты понимаешь, что будет, если я всажу пулю тебе в икру? У тебя ногу на клочки порвет!

Икры — где это? Эркки сосредоточился и попытался вспомнить эту часть тела. Нет, он их никогда не видел, они ведь позади, поэтому Эркки не останавливался, пока не услышал щелчок. Мимо уха что-то со свистом пролетело, а в следующий миг пуля впилась в стоящее прямо перед ним дерево. Эркки заметил торчащие из ствола щепки и остановился.

— Вот так-то лучше! Молодец, хорошо соображаешь. Я так и думал. — Дышал Морган тяжело, словно большая собака. — В следующий раз выстрелю тебе по икрам. Иди помедленнее. Скоро опять сделаем привал, по этому бурелому шагать невозможно. И уже поздно.

Эркки больно прикусил губу. Он был близко, чувствовал, что приблизился к чему-то, оно рядом, но он не готов. Эркки огляделся. Это место он знал. А вот его спутник — нет. Эркки пошел медленнее. Нельзя его дразнить. Он вспомнил дыру в стволе дерева. И представил, как на его собственной спине появляется такая же дыра, прямо посередине: ошметки кожи разлетаются в стороны, струей хлещет кровь, и он тонет в вечности. Ему хотелось туда, но этот момент он откладывал — пока он не готов, надо дождаться, когда наступят те самые день и час. Уже скоро. Эркки чувствовал их приближение. Слишком много всего произошло. И возможно, этот парень позади — специально присланный к нему избавитель. Смерть представлялась Эркки шагом в бездонную вселенную, где он полетит по орбите, предназначенной лишь для него одного. Вокруг, справа и слева, летают такие же, как он, но их не видно, и лишь слабое колебание воздуха выдает их присутствие. Возможно, его мама тоже летает там, раскинув руки в стороны, со звездными отблесками в темных волосах и под грустную мелодию флейты… Или же он может продолжать жить — так, как сейчас, когда в спину тебе дышит кто-то чужой. «Я устал, — подумал Эркки, — кто выгнал нас на эту беговую дорожку? И кто дожидается нас там, на финише? И сколько нам еще бежать? Кровь, пот и слезы. Боль, скорбь и отчаяние!»

Они очутились в рощице. Деревья расступились, и перед ними открылась полянка, на которой стоял маленький домик. Нагнав наконец Эркки, Морган сбросил сумку на землю. В глазах его светилась радость.

— Нет, ты только погляди! Домик — специально для нас! Здесь-то мы и сыграем в дочки-матери! — Моргана распирало от счастья. — Елки-палки, ну наконец-то у меня будет крыша над головой! — И Морган быстро направился к двери.

Эркки посмотрел на каменную плитку на верхней ступеньке — еще вчера там лежали его собственные внутренности. Однако Морган ни о чем не догадывался. Он потянул на себя трухлявую дверь, и та, скрипнув, медленно открылась. Морган заглянул внутрь.

— Там темно и прохладно, — сообщил он, — заходи.

Эркки стоял на полянке. Он пытался вспомнить что-то, но воспоминание отскакивало от него, словно натянутая резинка. Он всю жизнь мучился от таких непослушных воспоминаний.

— Тут клево. Да заходи же! — И он подтолкнул Эркки к той комнате, которая прежде служила гостиной. Морган подошел к окну. — Смотри — озерцо! Отлично. Там и плавать наверняка можно. — И, высунув голову в разбитое окно, он кивнул.

Эркки вдруг охватила чудовищная слабость, и он осторожно шагнул в сторону спальни.

— Эй, ты куда?

Морган пристально наблюдал за Эркки, а тот открыл дверь в спальню и уставился на полосатый матрас. Затем он стянул с себя свитер и майку и повалился на кровать.

— Ух ты! Да тут кровать есть! — Морган улыбнулся. — Ладно, можешь поспать. По крайней мере, я знаю, где тебя найти.

Эркки не ответил. Он решил, что лучше ему и правда заснуть: где бы ни появился, он повсюду сеет смерть и отчаяние, а спящие не грешат. И он задышал ровно и глубоко.

— Ты отличный проводник! Ладно, увидимся позже.

На всякий случай Морган проверил задвижку на окне в спальне. Вдруг парень надумает смыться через окно?.. Стекло треснуло, но рама уцелела, и окно не открывалось. Рама будто приросла к подоконнику. Если Эркки попытается ее открыть, то Морган услышит. Морган вышел из спальни. Когда его шаги затихли, Эркки открыл глаза. В бок ему упиралось что-то твердое и угловатое, поэтому он немного повозился, подыскивая удобную позу. Револьвер…

Среди деревьев показалось массивное здание психиатрической лечебницы. От этого зрелища у Сейера на секунду перехватило дух. Съехав на обочину, он остановился и вышел из машины. Потом немного постоял на дороге, пытаясь осознать увиденное. Ему казалось, что здание кричит: «Здесь все серьезно!»

Клинику выстроили на самом высоком из окрестных холмов. Да, приют для умалишенных должен выглядеть именно так, чтобы всему миру стало ясно: путь к просветлению вовсе не усыпан розами. И если до кого-то это еще не дошло, то при виде здания сомнения рассеивались. Лишь снедаемые отчаянием, страждущие приезжают к этому каменному монстру.

Дорога была скверной — узкой и испещренной выбоинами. Сейер не заезжал сюда уже много лет и предполагал, что за эти годы дорогу отремонтировали, но его ожидания не оправдались. Он вспомнил, как в молодости привез сюда девушку — ее обнаружили совершенно голой на автовокзале, в запертой кабинке туалета. Они вышибли дверь и увидели ее искаженное ужасом лицо. В руках девушка сжимала рулон туалетной бумаги и, разглядев их, принялась с остервенением поедать ее, словно во что бы то ни стало решила уничтожить какие-то секретные записи. Протянув девушке руку, он застыл на пороге. Она посмотрела на его руку, точно это была лапа хищной птицы. Сейер хотел накинуть ей на плечи плед и все время тихо разговаривал с ней. Девушка слушала, но казалось, что расслышать его слова ей мешает какой-то шум. Однако на лице мелькнула догадка: он явился, чтобы жестоко наказать ее… Стараясь убедить девушку, он исчерпал весь арсенал средств — ни слова, ни увещевания, ни доверительный тон — ничто не помогало. И Сейер понял, что придется сделать то, что делать ему хочется меньше всего, — силой увести ее оттуда. Он вспомнил, как она кричала, вспомнил худые костлявые плечи…