Мания расследования

А Татарином, кстати, его прозвали после того, как он, человек с фамилией Шарафутдинов и с отчеством Равилевич (правда, имя у него русское — Александр), во время какой-то пьянки признался, что дожил до тридцати четырех лет и только теперь понял, что он, оказывается, татарин по национальности… Когда окружающие прыснули, он сказал — а чего, у меня же в паспорте написано «русский»; я этому верил, а потом узнал, что у меня папа был татарин.

— Так вот, — продолжал Кораблев, причем лицо его искривила такая же гримаса, какая появлялась и у меня при упоминании Татарина, — шеф Татарину и говорит, вытащи, мол, Карасева и поговори с ним. Татарин спрашивает, о чем, мол, говорить. Шеф сказал — да про холодильник с ним поговори. Поскольку отдел уже неделю работал по рефрижератору, шефу и в голову вскочить не могло, что Татарин не поймет. Татарин и вызвал Карасева и битых два часа его спрашивал, какой марки холодильник у того дома стоит, и какие там продукты морозятся. И, главное, все скрупулезно записывал. Карасев тогда обалдел и жалобу в горпрокуратуру накатал, мол, нарушается неприкосновенность частной жизни, поскольку УБОПу не должно быть никакого дела до того, что лежит у него дома в холодильнике.

Я просунула руку под локоть Кораблева и прижалась к нему.

— Ленечка, — сказала я, — ты у нас лучший опер…

— На грубую лесть не клюю, — моментально отозвался он. — А чего это вы замолчали? Говорите, говорите!

— Так вот, Ленечка, — продолжила я проникновенно, — ты единственный специалист в городе, который в состоянии вытянуть информацию из лидера организованного преступного сообщества и поработать с ним так, чтобы это имело логическое завершение… Давай отработаем версию о том, что Нагорного заказал Карасев, а?

— Ну?.. — потребовал продолжения Ленька.

— Что «ну»? — зажурчала я. — Пока я с водолазами обшариваю дно канала на сто метров вверх и вниз от «Смарагда», ты бы поработал с Карасевым… А кстати, чей это ресторан?

Я кивнула на затейливую вывеску «Смарагда», и Ленька, машинально оглянувшись, проговорил:

— Вообще-то Карасева… Черт, как же мне в голову раньше не приходило?..

И я уже прикидывала, как мы с Ленькой возьмемся за дело, как споро размотаем двойное убийство и найдем труп Нагорного, может быть, прямо тут, на дне канала, как получим доказательства причастности лидера организованного преступного сообщества, как Кораблев его обложит со всех сторон и прижмет к стене… Как вдруг из Ленькиного кармана зазвонил мобильный телефон. Ленька беззвучно чертыхнулся, вытащил трубку и сказал:

— Алло.

Он послушал несколько мгновений, лицо его приняло загадочное выражение, он бросил в трубку: «Понял», убрал телефон в карман и сказал мне:

— Поехали.

— Куда? — удивилась я.

— Вашему району опять не повезло. В двух шагах от вашей прокуратуры только что застрелили Карасева.

На место происшествия мы с Леней прибыли к четырем часам. Труп Карасева, уже накрытый простыней, чтобы не будировать общественность, лежал рядом с его машиной, естественно, бронированным черным «Мерседесом», во дворе его дома. Поодаль, у самой парадной, толпились руководители правоохранительных органов района и города, по их количеству можно было безошибочно определить, что убитый — либо политик, либо мафиозо. Если же покойный бандит бывал еще и не чужд политики, то число руководителей, соответственно, увеличивалось ровно вдвое.

В непосредственной близости от трупа околачивались юный дежурный важняк из городской прокуратуры и районный следователь Горчаков, они, как водится, препирались, у кого в производстве будет дело, и кому, по логике, следует осматривать место происшествия. Прокурор района и начальник отдела Управления по расследованию особо важных дел прокуратуры города, как тяжелая артиллерия, выжидали на запасном пути, чтобы грудью прикрыть свои позиции в случае необходимости. При нашем появлении все притихли и затаились, но вскоре снова напряглись, так как на месте происшествия появились оперативники с первым уловом. Начальник нашего районного отдела по раскрытию умышленных убийств Костя Мигулько весьма недипломатично ринулся почему-то ко мне, чем внес смятение в ряды присутствующих.

— Маша, стреляли из машины, проезжавшей мимо двора. Видимо, преследовали Карасева, когда он поехал домой, возле арки притормозили, Карасев как раз из машины вышел, стрелок сделал свое дело, и они испарились.

Я деликатно показала ему глазами на Горчакова, и он, поняв свою ошибку, повернулся к важняку, уже успевшему обиженно закусить губу, и к Лешке, который был невозмутим, как кот Матроскин, и повторил все снова. Я тихонько подошла к Косте и дернула его за рукав.

— Костик, а номер машины есть?

Он обернулся ко мне.

— Ты знаешь, что странно — есть. Наверняка угнанная тачка. Я послал ребят пробивать, они отзвонятся, если что.

— А что за тачка? — тихо спросила я.

— Свидетели говорят, светло-зеленая «ауди» с тонированными стеклами.

— Надо же, на такой приметной машине ехать убивать, — удивилась я.

— Ну, если она угнана, то им какая разница, — возразил Костя.

— Ой, сынок, чего-то ты недопонял, — вмешался стоящий рядом Кораблев. — Лично я не упомню, чтобы покушения такого уровня исполнялись на угнанных тачках. Если у кого-то хватило денег, чтобы заказать Карасева, то уж на «шестерку»-«пятерку» для такого дела он найдет деньжат…

Мигулько обернулся к нему и кивнул.

— Привет, Лень. Какими судьбами?..

— Будучи мимо проходя, — пробормотал Кораблев, вынув из кармана телефон и набирая текст SMS-ки, которую кому-то собрался отправить. Через минуту после отправки трубка у него в руке пискнула, и он вывел на экран текст полученного ответного сообщения, с которым подошел к Костику. Показав ему трубку, он спросил:

— Машина с этим номером?

— С этим, — слегка озадаченно подтвердил Мигулько. — А что это за номер?..

Кораблев поманил Костика пальцем, и, когда тот наклонился к нему, сказал Косте на ухо, но так, чтобы все слышали:

— Это машина жены Нагорного.

Глава 4

Осмотр места происшествия закончился ровно в полночь. Собственно, в более спокойной обстановке осмотр можно было завершить гораздо раньше, но тут над душой толклись начальники, у каждого имелось свое мнение насчет того, как и в какой последовательности излагать некоторые формулировки протокола, что существенно осложнило самостоятельную работу следователей.

Оперативники и криминалисты буквально рыли носом землю, но к концу осмотра мы имели не так уж много: одного свидетеля, карасевского телохранителя, называющего номер машины, из которой стреляли киллеры, неплохой словесный портрет стрелка, высунувшегося из машины, и поразившую Карасева пулю, прошедшую навылет, которую дотошный криминалист обнаружил в стене дома и аккуратно изъял вместе с фрагментом стены.

Нетрудно догадаться, кому в итоге было поручено дело об умышленном убийстве господина Карасева. Как только этот принципиальный вопрос разрешился, и на руководящем уровне была названа моя фамилия, довольный важняк убыл восвояси. Лешка добросовестно помог мне с допросами свидетелей и с оформлением бумажек типа сопроводительной к телу в морг и описи вещдоков, но как только представилась возможность, тут же прыгнул в свою таратайку и сбег.

Чуть раньше отбыл и Кораблев, на протяжении всего осмотра старательно изображавший полное равнодушие к происходящему. Зато ему на смену прискакали аж трое оперов из ОРБ [4], которые приплясывали от перспективы заглянуть в карасевские апартаменты, поскольку обыск в квартире потерпевшего напрашивался в качестве неотложного мероприятия. Даже не подходя ко мне, они пошушукались с городским начальством и уже увели в сторонку карасевских охранников, которые явно смирились со своей участью, готовились провести ночь в здании ОРБ и, похоже, только молили Бога, чтобы не в изоляторе временного содержания.