Тайна Овального кабинета

— Мы готовы к новому удару.

— Ваше мнение, Христина?

— Отказ Багдада сотрудничать с инспекторами ООН заставляет нас вновь вынести на повестку дня Совета Безопасности этот вопрос. Правда, Россия ставит вопрос о реформировании спецкомиссии по вооружению. К сожалению, Франция косвенно поддерживает это предложение, предлагая сделать работу спецкомиссии более эффективной. Россия распространила в ООН информацию о том, что сорок процентов импортируемой Ираком в рамках программы «Нефть за продовольствие» покупает Америка, а Белоруссия — информацию о том, что в США доля поступающей сырой нефти на восемь процентов — иракская.

— Черт возьми! — воскликнул Президент. — Но ведь в нашей торговле с Ираком посредником выступают российские же компании!

— Да, мистер Президент, это так. И я предлагаю нанести России в виде ответного хода удар по поставкам российского металла в США. Это вызовет, кстати, полную поддержку со стороны наших производителей стали. Доля России в поставках стали на рынки нашей страны за год возросла с 24 до 34 процентов. Россия поставляет более трех с половиной миллионов тонн стали на полтора миллиарда долларов. Мы подготовили предложение увеличить антидемпинговые пошлины до 199 процентов, что будет фактически означать эмбарго на ввоз российского металла.

Макоули сделал какие-то пометки в блокноте и обратился к директору ЦРУ:

— Какова обстановка в самом Ираке и соседних с ним странах?

— Как и следовало ожидать, в Ираке царит обстановка критики Америки и ее союзников. Что касается других стран, за исключением Иордании, то реакция для нас приемлемая.

— А что в Иордании?

— События в этой стране пока развиваются не в нашу пользу. Вчера в Аммане состоялась самая крупная антиамериканская демонстрация. Демонстранты восхваляли Саддама и критиковали Америку и ее Президента. Многие несли плакаты с требованиями к правительству и королю занять более активную позицию в поддержку Ирака и выслать из страны послов США и Великобритании.

— А реакция короля известна? — спросил Президент у госсекретаря.

— Король Иордании — искусный дипломат и прагматик. Он сумел сохранить хорошие отношения одновременно и с Ираком, и с Западом, и с Израилем. Он не пойдет на поводу толпы и, конечно же, не станет разрывать отношения с Америкой. Иордания, не имеющая ни полезных ископаемых, ни развитой промышленности, с трудом сводит концы с концами благодаря американской помощи.

— А за помощь нужно платить, — заметил Макоули, — и в первую очередь политическими уступками. Нам надо намекнуть королю, что, если он открыто встанет на сторону Саддама, финансовые вливания мы прекратим, и властям Иордании в одиночку придется бороться с бесчисленными социальными проблемами.

— Мы так и делаем, — согласилась Христина Кейс. — Но надо признать, что правительству Иордании с каждым днем все труднее сдерживать давление исламской оппозиции, которая умело использует лозунги арабского национализма и подогревает антизападные и антиизраильские настроения, укорененные в национальном сознании. Следует подчеркнуть, что это происходит в стране, имеющей один из самых умеренных и просвещенных режимов в арабском мире, в стране, заключившей мир с Израилем и пускающей на свою территорию израильских туристов.

— Нам надо иметь в виду еще одно обстоятельство, — подал голос Уолш. — Сейчас начался священный месяц Рамадан, но пройдет совсем немного времени и на улицы крупнейших городов, по меньшей мере, десяти арабских стран выйдут демонстранты. По имеющейся у нас агентурно-разведывательной информации, в этих странах ведется соответствующая подготовительная работа к таким акциям.

Уолш посмотрел в сторону Кейс:

— К вечеру эта информация будет у вас. Возможно, придется в некоторых странах нашим дипломатам и специалистам направить соответствующие рекомендации по усилению мер безопасности. Тем более, демонстрации ожидаются гораздо более многочисленные, чем были в Иордании.

— Будем считать, что это обыденное дело, и надеяться, что власти не допустят выхода ситуации из-под контроля и демонстрации не повлекут за собой ухудшения отношений Америки с арабскими странами. Теперь я хотел бы спросить ваше мнение: согласны ли вы, что наше решение о нанесении удара по Ираку не ошибочное?

Все присутствующие подтвердили, что Америка поступила правильно.

— Но нам не удалось решить главную задачу — заставить Ирак безоговорочно подчиниться требованиям ООН и допустить экспертов на все объекты. Нам не удалось уничтожить диктатора и серьезно подорвать его имидж в стране и других арабских странах. Согласны вы со мной?

Все снова подтвердили вывод Президента, и тот задал следующий вопрос:

— Не стоит ли нам продолжить нашу операцию, чтобы заставить Саддама Хусейна подчиниться воле других стран и выполнить требования Организации Объединенных Наций? На этот вопрос прошу ответить каждого в отдельности. Ваше мнение, миссис Кейс?

— Обстановка в мире такова, что наши действия против Ирака не вызовут глобальных последствий. Одновременно действия Америки без оглядки на Россию, как это вынуждены мы были делать во времена Советского Союза, еще раз подтвердят в мире то, что сейчас на земле имеется одна сверхдержава, которая во имя порядка и защиты прав человека может действовать решительно и, если понадобится, то жестко.

Президент обратился к Бартону:

— Ваше мнение, мистер председатель?

— У нас готовы планы действий всех родов вооруженных сил. Мнение одно — нельзя останавливаться на полпути.

Президент посмотрел на министра обороны:

— Ваше мнение, Альберт?

— Завтра мы закончим пополнение боеприпасами наших сил в районе театра военных действий. Если понадобится, то мы можем успешно решать и вопрос замены отдельных кораблей и личного состава на свежие силы. Я за то, чтобы продолжать наши действия, и если понадобится, то применить и сухопутные войска.

— Что скажет директор Центрального разведывательного управления?

— Я считаю, что затягивать паузу не следует еще и потому, что все идет к нашему вмешательству в конфликт в Югославии. Действовать же на два фронта нежелательно.

Президент задумчиво смотрел на карту. Он, конечно же, не сомневался, что его коллеги ответят именно так, но перед его глазами предстала картина боя. Ракеты бьют по кварталам, бомбы обрушиваются на крыши домов и других сооружений. Одновременно, конечно же, гибнут мирные люди. Не трудно представить и другое, какой шум поднимут его враги внутри Америки, если вдруг погибнет хотя бы несколько военнослужащих Америки. А если погибнет несколько десятков… сотен солдат и офицеров, что особенно вероятно при участии в боевых действиях сухопутных войск? Тогда вокруг его противников может сгруппироваться большинство общества и мина в виде Моники Левин и других женщин, с кем довелось ему переспать, сработает и повлечет для Макоули ужасающие последствия, в первую очередь импичмент и даже судебные преследования. «А если не трогать этот Ирак? Может, придумать какой-нибудь неожиданный ход и отбиться от Мерлин Биделл? Скажем, накануне судебного заседания уехать с визитом в какую-либо страну?»

Но чем больше размышлял Президент, тем яснее становилось, что ударам по Ираку альтернативы нет. Он тяжело поднялся со своего места, в глубокой задумчивости прошелся по кабинету, а затем взглянул на участников совещания. Все смотрели на главнокомандующего вопросительно.

— Итак, принимаем решение возобновить удары по Ираку. Вы, Кевин, вместе с моими помощниками подготовьте соответствующую директиву. Вы, Христина Кейс, предпримите все необходимые шаги по разъяснению необходимости принятия такого решения. Боевые действия возобновим завтра к вечеру или же послезавтра. Я дам дополнительный приказ. В самое ближайшее время я вылечу к нашим парням, которые отстаивают права Америки на поле боя. Они должны чувствовать, что их страна с ними вместе. Что касается применения сухопутных сил, то планы должны быть готовы, но применять их пока не будем. Сейчас объявляю перерыв на тридцать минут, а затем обсудим ситуацию в Югославии.