Заложники обмана

Свет горел только в нижнем вестибюле, остальная часть дома была темной.

– Вы упоминали, что здесь с моим сыном два человека? – спросил Батталья.

Равенелли кивнул.

– Где они спят?

– На втором этаже. Окна комнаты вашего сына вон те, наверху, чуть левее входа. У охранников общая спальня, расположенная правее.

Витторио посидел молча, разглядывая дом и участок.

– Сколько у вас ключей?

– Два, – сказал дон. – Один от передней двери, второй от задней. Я полагаю, что мы войдем через переднюю.

– Почему?

– Задняя дверь коробится за лето. Открывается с трудом. Будет шум.

– Что еще?

– Ничего. Я не предвижу сложностей. Я знаю этих людей. Они такие же, как я. Жизнь предпочитают смерти.

– Надеюсь. Ради всех нас.

Витторио полуобернулся назад, чтобы Джьянни и Лючия тоже слышали, что он говорит.

– Вот как оно будет, – заговорил он. – Я беру с собой Дона Равенелли под прицелом пистолета. Если на меня нападут по дороге к дому или если я не появлюсь через пятнадцать минут после того, как войду в дом, Джьянни убивает Лючию и уезжает отсюда один. – Он помолчал. – Есть вопросы?

Никто не произнес ни слова, и в наступившем молчании Джьянни взглянул на лицо Лючии: как она реагирует на возможность гибели от его руки? Он не увидел ничего. Либо Дон Равенелли был честен с ними, либо Лючия лучшая и самая храбрая актриса в мире. Джьянни пришел к заключению, что Равенелли говорил правду. Об альтернативе просто не стоило думать.

– Отлично, – заключил Витторио Батталья.

Оставив Равенелли сидеть в машине, он вышел, отпер багажник и начал выгружать свой арсенал. Себе он взял две осколочные гранаты и пару автоматических пистолетов, остальное вручил Джьянни, в том числе винтовку и автомат. Пьетро Равенелли смотрел на все это с откровенным юмором.

– Что, ребята, ожидается третья мировая война?

Никто ему не ответил.

Витторио открыл дверцу со стороны пассажира и помог Равенелли выбраться из машины. Со связанными руками дон двигался неуклюже, он споткнулся и чуть не упал.

– Вы нацелили на меня два пистолета, – сказал он. – Может, освободите мне руки?

Витторио не отозвался и обратился к Джьянни:

– Мне не нравится это обширное открытое пространство, так что прикрывай нас, держи винтовку наготове. Наблюдай за окнами дома и за лесом с правой стороны. Если заметишь движение, выстрели один раз в воздух. – Он бросил короткий взгляд на девушку. – А если начнешь таять от мисс Ангельское Личико, вспомни, кто она такая и где ты ее нашел.

Двое мужчин посмотрели друг на друга.

– Думаю, все пройдет хорошо, – сказал Джьянни.

– Я знаю, что ты так думаешь. И все-таки будь настороже.

Витторио взял Равенелли под руку и двинулся вместе с ним к дому. Он ощущал плоть мясистой руки дона, вдыхал запах его одеколона и старался подавить гнев, который вызывала в нем эта близость. Гнев ему сейчас совсем не нужен. Нужны спокойствие и способность трезво мыслить.

Он шел медленно и твердо. Сдерживай себя и не спеши. Следи за домом впереди и за лесом справа. Осколок луны скрылся за облаками, навалилась густая тьма. Тишина во тьме казалась Витторио новой, мертвой тишиной, неким протяжением вакуума, за которым нет ничего.

Трава была высокой, выше колен, и Равенелли спотыкался, не в состоянии балансировать руками.

– Чертову траву не косили недель шесть, – негромко пожаловался он. – А за это, дьявол их дери, заплачено.

– Заткнись, – шепнул Витторио и крепче сжал Равенелли руку.

Он тоже испытывал напряжение и пытался ослабить его, думая о сыне. Представлял, как он спит в комнате наверху, большой палец во рту, худое, серьезное лицо белеет на подушке. Так близко и с каждой секундой ближе, думал он, удерживая себя от бешеного броска к дому.

Внезапно вспыхнул свет.

Кто-то проревел в мегафон:

– Стоять!

Вмиг ослепленными глазами Витторио уставился на яркий свет. Швырнул Равенелли на землю в траву и бросился рядом с ним. Прижал дуло пистолета к горлу Равенелли.

– Ах ты, сукин сын!

Гнев взял над ним верх. Он ослепил мозг так же, как вспышка света – глаза. Но гнев тотчас угас, и спокойствие вернуло ему способность рассуждать.

Распростершись в высокой траве, по-прежнему прижимая дуло пистолета к шее Равенелли, он теперь увидел за деревьями три прожектора. Потом голос из репродуктора произнес:

– Дон Равенелли, с вами все в порядке?

– Моего сына здесь нет? – Витторио прошептал эти слова Равенелли на ухо, словно влюбленный.

– Нет.

– Был он здесь?

– Нет.

– Где он?

Человек с мегафоном повторил свой вопрос.

– В другом доме, – ответил Витторио дон. – Километрах в тридцати отсюда.

Витторио посмотрел на него с омерзением.

– Ответь этому проклятому мегафону. Скажи, что ты в порядке.

Равенелли молчал.

Витторио ткнул его автоматом в зубы.

Равенелли сплюнул кровь. Потом выполнил приказание.

– Ты все здесь уладил во время телефонного разговора? – задал вопрос Витторио.

– Да.

– Какой был пароль?

– Я произнес: “Никаких проблем с мальчиком?”

– Остроумно. – Витторио посмотрел на свет прожекторов сквозь высокую траву. – Ты хочешь смерти?

Равенелли еще раз сплюнул кровь и прохрипел:

– Нет.

– Тогда скажи им, что я уведу тебя отсюда, приставив к голове пистолет. Скажи им, что если они выстрелят хоть раз, я вышибу тебе мозги.

Равенелли медлил.

Витторио сунул дуло пистолета ему в ухо.

– Говори, мать твою!

– Майкл! – крикнул Равенелли.

– Да, Дон Равенелли? – отозвался мегафон.

– Он уводит меня отсюда. Ничего не предпринимайте. Один ваш выстрел – и я погиб. Он не шутит.

Ответа не последовало.

– Ты меня слышишь, Майкл?

Молчание продолжалось. Потом:

– Я вас слышу, Дон Равенелли. Вам не о чем беспокоиться.

Витторио стиснул руку Равенелли.

– Готов?

– Готов, как всегда.

– Ладно. Медленно и спокойно.

Витторио помог дону подняться из высокой травы, которая его скрывала. Это был медленный, осторожный подъем, пока наконец оба не встали на ноги в лучах яркого света.

Мы поднялись, холодно подумал Витторио и постарался прикрыть глаза от слепящего света. Это не помогло. Он ничего не видел.

И тут раздались первые выстрелы.

Дружный залп прозвучал с той стороны, где стояли прожекторы, и прозвучал немногим слабее, чем удар грома; треск и вой нарастали, и казалось, что именно шум отбросил Витторио и Равенелли назад в траву. Но это был не только шум.

Когда выстрелы прекратились, оба они остались лежать в траве, причем Витторио как можно теснее прижался к Равенелли, который не двигался, и было ясно, что двигаться он уже не сможет никогда. После первого шока Витторио начал чувствовать острую боль от полученных им ран. Одна повыше, другая пониже. Левый бок и бедро. Потом в тело дона ударило еще несколько пуль. Это тело было единственной реальной защитой Витторио, но оно скоро перестанет защищать его, если ситуация не изменится.

Мгновением позже она изменилась: треск ружейного выстрела долетел с противоположной стороны, один из прожекторов разлетелся фонтаном стеклянных брызг и погас.

Джьянни.

Последовало еще два выстрела с того же направления, и два оставшихся прожектора разлетелись вдребезги, как и первый.

Витторио всмотрелся в наступившую темноту и только теперь смог разглядеть какое-то движение под деревьями и расслышал голоса.

Надо что-то сделать.

Превозмогая боль, он перекатился на раненый бок и вытащил две разрывные гранаты, захваченные на всякий случай, – он не думал, что их придется пустить в дело. Подготовил гранаты к броску, отсчитал нужное количество секунд и швырнул гранаты одну за другой с малым промежутком. От резких телодвижений полилась кровь. Его собственная.

От взрывов дрогнула земля и подскочило тело Равенелли. За деревьями послышались крики. Когда утихли разрывы, крики сделались громче.