Красная волчица

— Надо просто предположить, что перед каждым убийством он переодевался и надевал перчатки.

— Конечно надо, — согласился полицейский комиссар.

— Нет никаких свидетелей?

— Лучший свидетель — мальчик, мертв. Никто другой не может помочь следствию.

Анника вспомнила весь обмен репликами.

— Вы сказали, что этот парень убил четырех человек.

К. притворился, что не понимает.

— Что?

— Было еще одно убийство, — сказала Анника и машинально, не думая, что делает, выпрямилась. — Он снова убил человека. Кого? Где?

— Должно быть, вы ослышались. Я сказал «три».

— Оставьте, — сказала Анника. — В последние дни был убит кто-то еще, и опять родственники получили письмо с цитатой из Мао. Или вы рассказываете, что произошло, или я раззвоню об этом убийстве на весь свет.

К. рассмеялся:

— Хорошо хоть, что сделаете предупредительный выстрел. Над этим убийством ваш брат репортер уже кружит, как стервятники над полем боя.

Она фыркнула в ответ на его смех.

— Никто там не кружит, если убита не женщина. Ее муж уже, наверное, сидит, а утренняя газета удивит меня стандартной заметкой.

— Стандартной заметкой?

— «Семейная ссора закончилась трагедией». Слякотно, неинтересно, совершенно неописуемо. Говорите, что знаете, и тогда мы заключим сделку.

На несколько секунд молчание стало густым и насыщенным от тяжких раздумий.

— Я уже говорил раньше, — сказал он. — Вы берете меня за горло. Какого черта вы хотите знать?

Анника снова откинулась на подушки, по лицу ее пробежала мимолетная улыбка.

— И что, это убийство тоже никак не связано с тремя первыми?

— Насколько мы пока можем судить — нет, не связано. Маргит Аксельссон, педагог дошкольного учреждения в Питео, замужем, имела двух взрослых дочерей. Задушена на втором этаже собственного дома. Муж погибшей работал в ночную смену и обнаружил труп, когда вернулся домой.

— Естественно, его сразу заподозрили в убийстве?

— Вы попали пальцем в небо. Экспертиза показала, что смерть наступила до полуночи, а муж находился в центре связи базы Ф-21 вместе со своими коллегами до половины второго ночи, когда закончилась его смена.

Адреналин взыграл в мозгу Анники, она разогнула колени и машинально выпрямилась.

— Ф-21? Он работает на Ф-21? Значит, связь все-таки есть. Взрыв «Дракона».

— Мы уже проверили эту версию. Он проходил срочную службу на И-19, в Бодене, а на Ф-21 был назначен не раньше 1974 года. То, что место службы супруга жертвы совпадает с местом преступления и может быть каким-то образом связано с Рагнвальдом, никоим образом не кружит мне голову — в отличие от вас.

— Цитата, — сказала Анника. — Какую цитату он получил?

— Подождите секунду…

Он положил трубку на стол, и Анника услышала шуршание бумаг. Потом комиссар откашлялся и снова взял трубку.

— Народы мира, объединяйтесь и бейте американских агрессоров и их лакеев. Народы всего мира, будьте мужественны, боритесь, не отступайте перед трудностями, наступайте — волна за волной! Тогда весь мир будет принадлежать народу. Хищные звери всякого рода будут уничтожены.

Анника задумалась. Она даже не заметила, когда спальня перестала качаться.

— Хищные звери всякого рода будут уничтожены, — сказала она. — Хищные звери. Любого рода. Включая педагога дошкольного учреждения.

— Она также преподавала в рабочей школе — роспись салфеток и керамику. Мы не придаем большого значения цитатам, и я не хочу, чтобы ты к ним цеплялась. Девушка, которая ведет дело, считает, что эти цитаты — что-то вроде его метки, вроде росписи губной помадой на салфетке.

— Вы не получали никаких сведений от ФБР? — спросила Анника и свесила ноги с кровати, коснувшись горячими ступнями холодного деревянного пола.

— Это было в семидесятые годы. У нас есть свои досье на преступников за то десятилетие.

— Ну, простите, — извинилась Анника. — И к каким выводам пришла девушка?

— Легко догадаться. Мужчина, скорее пожилой, чем молодой, движимый ненавистью к обществу, о каковом в его голове сложился отчасти извращенный образ, оправдывает себя местью за унижения, которым подвергался в жизни. Одиночка, практически лишенный друзей, с низким уровнем самооценки, но с большой потребностью в самоутверждении. Не может долго удержаться на одном рабочем месте, умен, обладает большой физической силой. Приблизительно так.

Анника закрыла глаза и попыталась мысленно записать услышанное, понимая, что К. не стал распространяться о подробностях.

— Но зачем эта цитата? — спросила Анника. — Зачем эта метка территории?

— Он хочет, чтобы мы знали, кто он. Он невероятно презирает весь остальной род человеческий и считает нужным везде оставлять свою подпись как напоминание миру о себе.

— Наш бедный Рагнвальд, — сказала Анника. — Кажется, ему важно, чтобы его знали. Вы только подумайте, как все могло повернуться, если бы не было взрыва. Через три недели он бы готовился к нобелевскому ужину в Голубом зале.

По удивленному молчанию в трубке она поняла, что К. не в курсе.

— Карина Бьёрнлунд, — подсказала Анника. — Министр культуры. Она пойдет на нобелевский ужин. По крайней мере, ее пригласили. Если бы Рагнвальду не пришлось исчезнуть, то она вышла бы за него замуж.

— О чем это вы? — спросил К.

— Точно неизвестно, состоялся бы этот брак, но речь о нем шла…

— Послушайте, — разозлился К. — Из какого пальца вы все это высосали?

Анника покрутила телефонный шнур.

— Я высосала это из объявления о помолвке. Карина Бьёрнлунд должна была сочетаться браком в ратуше Лулео в четырнадцать часов в пятницу после взрыва.

— Не может быть, — отрезал К. — Если бы это было так, мы бы об этом знали.

— В то время оглашение было обязательным, и объявление о помолвке было напечатано в газете.

— И в какой газете можно найти это объявление?

— В газете «Норландстиднинген». Я получила его с кипой старых вырезок с материалами о жизни Карины Бьёрнлунд. А вы не знаете, что в то время они были вместе?

— О юношеской влюбленности? Этого уже давно нет. Она с этим покончила.

— Это надуманное оправдание. Карина Бьёрнлунд пойдет на все, чтобы спасти свою шкуру.

— Полно вам, — сказал полицейский комиссар. — Мисс Марпл заговорила.

Анника вспомнила письмо Германа Веннергрена, пожелание встречи для обсуждения важного вопроса.После этого министр культуры в последний момент внесла изменения в предложения правительства, с тем чтобы разрешение на вещание не касалось ТВ «Скандинавия». Она сделала именно то, на чем настаивал Веннергрен. Единственный вопрос заключается в следующем: какие аргументы привел представитель семейства, чтобы убедить министра культуры?

Анника вспомнила ее голос, когда Карина Бьёрнлунд была пресс-секретарем министра внешней торговли и отвечала на вопросы относительно последствий аферы ИБ. Вспомнила Анника и свой собственный рассказ о тщательно скрываемых тайнах социал-демократического правительства, рассказ, которым она поделилась с Кариной Бьёрнлунд. Несколько недель спустя Карина Бьёрнлунд — совершенно неожиданно — была назначена в Государственный совет.

— Поверьте мне, — сказала Анника, — я знаю о ней больше, чем вы.

— Мне надо идти, — сказал комиссар.

Теперь у Анники не было противоядия от ангелов, и они снова вернулись на сцену.

Она положила трубку и пошла к компьютеру. Включила его и надела чулки, пока загружалась программа. Она записала новые данные, почерпнутые из телефонного разговора, потом отвлеклась, чувствуя, что у нее вспотело под коленями и замерзла поясница.

В дверь позвонили. Анника опасливо открыла дверь, не зная, кто мог оказаться за ней. Ангелы затянули свою утешительную песнь, но быстро умолкли — на пороге стояла, с трудом переводя дыхание, Анна Снапхане с побелевшими губами и красными от слез глазами.

— Входи, — сказала Анника и сделала шаг назад, пропуская гостью в квартиру.