Призраки отеля «Голливуд»

Мун тихо тронул подставку для вазы — металлическую иллюзию одиночества, заменявшую в отеле «Голливуд» прозаическую задвижку. Одиночество было таким же иллюзорным. Живущих в разных комнатах людей связывали невидимые нити — в этом страшном мире, к которому принадлежал и сам Мун, в мире, где самый идеальный комфорт для избранных соседствует с самыми совершенными урановыми бомбами, их соединяла одна судьба. И какую бы дорогу ни избрал каждый для себя, в тот час, когда — не дай бог! — огненный дождь прольется не на маленький Панотарос, а на земной шар, все дороги современной цивилизации сойдутся в секундной вспышке, после которой останется только огромная тень.

Сдвинуть задвижку и тем самым открыть дверь в комнату Куколки Мун не успел. Помешал дон Бенитес, пришедший с известием, что профессор Старк вернулся.

Мун отправился к профессору.

— Хорошо, что зашли, — обрадовался тот. — На душе так противно, что даже напиваться не хочется.

— Что с маркизом? — спросил Мун и, не дождавшись ответа, первым высказал свою собственную догадку: — Радиоактивность?

— Да! К счастью, он получил небольшое облучение. И все равно это мерзко! Когда я после войны избрал для себя эту специальность, у меня еще не было о ней полного представления. Вдумайтесь — испокон веков существуют тысячи болезней, но только одна искусственно создана самим человеком — лучевая!

— Как же это случилось? Маркиз ведь утверждал, что не притрагивался к осколкам.

— Притрагивался, и как еще. Он ведь специально принес их…

— Из Черной пещеры?

— Нет, с земли своего побочного брата Брито. Не верю, что он пошел на такой риск ради нищенской компенсации. Правда, он едва ли подозревал, что осколки радиоактивны. — Профессор пожал плечами.

— Еще как подозревал, — пробормотал Мун и тут же добавил: — Значит, бомба в Черной пещере существовала только в воображении майора Мэлбрича?

— Раз вы дошли до этого собственным умом, то, пожалуй, не погрешу против секретности, если расскажу… Сегодня рано утром я сам провел контрольное исследование подземного озера на радиоактивность. Вода сохраняет ее в течение длительного времени, еще долго после того, как выловлены все источники радиации. И что же оказалось? Свод Черной пещеры пробил контейнер с боеприпасами для бортовой пушки, осколки которых майор Мэлбрич по неопытности принял за…

Профессор продолжал говорить, но у Муна в ушах звучал другой голос, говоривший совсем другие слова. «Сократу вместо доброго стакана виски подали кубок с ядом» — эту фразу майор Мэлбрич обронил, стоя перед Черной пещерой. Мун не придал ей тогда особого значения, но сейчас вспомнил, что она являлась ответом на его ироническую параллель между фамильным кладом Кастельмаре и разыскиваемыми майором атомными «сокровищами».

— Из-за майора Мэлбрича мы только понапрасну потеряли время, — сердито закончил профессор.

— Напрасно? Вы хотите сказать, что есть еще одна расколовшаяся бомба, кроме той, что рассыпалась по восточному склону и частично угодила на землю, принадлежащую побочному брату маркиза дону Брито?

— Я оговорился. — Профессор Старк виновато скользнул взглядом по стене, словно ожидая, что из нее вот-вот высунутся уши.

— Проговорились, вот что вы сделали, профессор! Оставьте строгую секретность людям, которые выколачивают из нее власть. Вам это совершенно не к лицу… А теперь, пожалуйста, поторопитесь. Мне нужен счетчик Гейгера и защитный костюм.

— Вы знаете где?… — Профессор, боясь поставить точки над «i», проглотил конец фразы.

— Во имя нашей дружбы с профессором Хольманом не расспрашивайте! В отличие от вас, чьи открытия подлежат параграфу о разглашении военной тайны, мои принадлежат только мне. Ясно?

Профессор Старк, немного поколебавшись, распахнул стенной шкаф.

Рядом с костюмами, сорочками и плащом в нем висело наполненное воздухом брезентовое подобие человека, еще более страшное из-за обыденного соседства. Вместо носа и рта — респиратор для дыхания, вместо глаз — плексигласовое окошко, за которым зияла пустота.

Мун, не испросив разрешения, выкинул из профессорского чемодана содержимое, швырнул в него антирадиационный костюм, сунул похожий на толстую авторучку счетчик в карман и, не попрощавшись с хозяином, вышел.

Ведущая в комнату Куколки соединительная дверь бесшумно распахнулась.

— Кто там?… Майор Мэлбрич? Почему вы держите меня взаперти? Почему вы не разрешаете мне уехать? — послышался из темноты глухой голос. — Неужели я должна продолжать эту комедию в Малаге… Я больше не хочу! Не хочу! Мне страшно.

На кровати еле проглядывалась женская фигура. Рядом стояли уже упакованные чемоданы.

— Меня зовут Мун. Я приехал сюда по поручению Джошуа Шривера. Можете зажечь свет…

— Не надо, — попросила она.

— У меня было намерение арестовать вас. Между прочим, я не прочь и сейчас это сделать. В тюрьме вы запели бы другую песенку.

Его прервал настойчивый стук в дверь, сопровождаемый властным голосом падре Антонио:

— Откройте, Эвелин! Побыстрее! Пора ехать! Самолет Малага — Рим вылетает через два часа.

— По техническим причинам дверь с этой стороны не открывается, — отозвался Мун вместо забившейся под одеяло хозяйки комнаты. — Потрудитесь пройти через номер Рамиро и соединительную дверь.

— Что это за штучки? — Священник появился на пороге подобно богу-мстителю из Старого завета. — Так вы держите наш уговор, Мун? Клянусь, вам когда-нибудь придется держать за это ответ! — процедил он сквозь зубы.

— Надеюсь, что только на том свете. Между прочим, вашу Куколку я не держу. Забирайте ее хоть к папе римскому, хоть к черту. Думаю, что она сама предпочтет последнего.

— Мисс Эвелин, вставайте! — Падре Антонио решил не терять времени на словесный диспут с Муном. — Рамиро, очевидно, уже снес свои вещи в машину. Давайте я возьму ваши чемоданы, а вы тем временем одевайтесь. Где ваш плащ? Давайте же! Не думайте, что его святейшество ради ваших капризов перенесет аудиенцию на другой день!

Священник шагнул к постели, но Мун схватил его за руку.

— Не торопитесь! Наш уговор был — информация за информацию. Поскольку я перед вами в долгу, то спешу расквитаться. Рамиро со своей женой только что уехал. Куколка уехала еще прошлой ночью. А эта вот молодая дама в ваших душеспасительных услугах не нуждается. Она уже давным-давно католичка, как все Шриверы.

— Это какой-то бред! Что он говорит? Эвелин, вы слышите? — прохрипел падре Антонио.

— Хотя вашему союзнику генералу Дэблдею и удалось кратковременно превратить Гвендолин Шривер в Эвелин, обратного чуда вы не добьетесь! — Мун быстро зажег стоявший возле кровати яркий торшер. — А ну-ка, мисс Гвендолин, представьтесь лично его преподобию!

— Да, я — Гвендолин, и катитесь вы все к…

Падре Антонио в ужасе перекрестился и, шатаясь, как-то бочком, странно изогнувшись, словно от страшного удара в солнечное сплетение, вышел из комнаты Куколки.

— А теперь мы можем поговорить по душам. — Мун закрыл за ним соединительную дверь. — И советую не употреблять крепкие словечки. Я за мирную беседу. Знаете ли вы, что за шантаж вам дали бы пять лет заключения? Да, вам, сообщнице гангстера Джона Краунена!

— Разве это преступление, что я влюбилась в него? — Голос Гвендолин задрожал. — Мама была против. Тогда я стащила у маркиза флакон с миндальной эссенцией. Я сказала, что это синильная кислота и, если мама не разрешит мне уехать с ним, я покончу самоубийством. Она выбила флакон из моих рук…

— И после этого меня в течение четырех дней преследовал этот проклятый запах, и мысль, что вы отравили своих родных. — Мун нервно закурил.

— Отравили? Что это за шутки? Генерал Дэблдей сказал мне, что они уехали. Я сразу догадалась, когда с деньгами вместо мамы пришел кто-то другой.

— А вы знаете, что на совести вашего Джонни могло быть убийство вашей матери и брата? Он бы сделал это не моргнув глазом. Но ему хотелось стать самостоятельным. Для начала хватило бы миллиона песет, а потом он заставил бы вас выйти замуж, чтобы пожизненно вытягивать деньги из вашего отца… А вы прельстились романтикой, которой не было и в помине. Играть в бандитов, тайком закупать продукты для пещерной жизни, красться в темноте за выкупом — это вам, должно быть, казалось пределом счастья. Когда вы решили столкнуть свою машину в пропасть, чтобы придать больше правдоподобности версии насильственного похищения, вам не приходило в голову, что эта инсценировка из дешевого детектива может напугать вашу мать до смерти? Вы хоть на минуту подумали о том, что она будет переживать, когда получит письмо, где вы сообщаете, что в случае неуплаты будете убиты? Нет, вы думали, какой это отличный трюк, когда перекрашивали волосы в Пуэнте Алсересильо, чтобы вас никто не узнал! Когда вы из Гвендолин Шривер превратились в Эвелин Роджерс, вам наплевать было на то, что на нее могут пасть ложные подозрения! Кто придумал этот трюк — вы или Краунен?