Ностальгия по чужбине. Книга первая

В комнате было тихо. Тяжелые гардины, которыми были наглухо задрапированы оба окна, судя по всему, служили прекрасной звукоизоляцией. Я села и с наслаждением вытянула ноги. И в этот момент кто-то за моей спиной негромко произнес по-русски:

— Ну, здравствуйте, госпожа Мальцева…

Мужчина за пятьдесят в вылинявшей джинсовой куртке был совершенно седым. Сев напротив, он довольно бесцеремонно, с нескрываемым любопытством стал меня разглядывать. Господи, как хорошо я изучила ТАКИЕ взгляды — увесистые, цепкие, изучающе-холодные. Так обычно на меня смотрели Паулина, Уолш, так разглядывал меня затворник Габен в чилийских Андах, так — правда, очень редко, — на меня смотрел Юджин.

— Кто вас гримировал?

— Made in USA, — пробормотала я. — Собственное производство.

— Браво! — Седой улыбнулся. — Вы чуть не сбили нас с толку. Женщина, стоявшая на условном месте, ну, никак не напоминала Валентину Мальцеву…

— А вы, естественно, знаете, как выглядел подлинник?

— Естественно, — кивнул он. — Вы достаточно популярны…

— Достаточно популярна среди шпионов.

— Среди представителей спецслужб, госпожа Мальцева, — уточнил мужчина.

— Госпожа я только по форме… А вообще меня зовут Вэл. Или Валентина, если вам это имя ближе.

— А меня — Дов, — мужчина чуть привстал. — Рад познакомиться с вами лично.

— Странное у вас имя, Дов.

— Скорее, непривычное, Вэл.

— Мне бы хотела знать, кто вы и с кем я вообще имею дело? Я не слишком любопытна?

— Вы придаете значение правилам приличия?

— Так как насчет моих вопросов, Дов?

— Может быть, начнем с моих, Вэл?

— Может быть, уступим даме, раз уж мы в Париже?

— Может быть, не будем терять зря времени, раз уж вы попали в очередной переплет?

Я уже было открыла рот, но под тяжелым взглядом Дова невольно осеклась. Надо было успокоиться: в конце концов, я сама сделала все необходимое, чтобы оказаться в этом странном доме, населенным такими же странными мужчинами.

— Простите… По всей видимости, вы правы.

— Тогда рассказывайте все по порядку, Вэл. Постарайтесь ничего не упустить…

Почему-то мне казалось, что подробное описание бед, свалившихся за последние дни, не уложится и в двухчасовом монологе. И потому я была искренне потрясена, когда в течение каких-то пяти минут рассказала Дову все.

Или почти все…

— Ну что ж, — седой откинулся на спинку стула. — Теперь, во всяком случае, мне понятны две вещи из трех: как вы вышли на нас и откуда взялся хвост…

— А откуда он, кстати, взялся?

— От бывшего коллеги вашего мужа, Вэл.

— Понятно…

В этот момент я представила себе, как ножницами вырезаю под корень плотоядный нос Бержерака и даже зажмурилась от удовольствия.

— А вот ответа на третий вопрос у меня нет. Пока нет, — добавил Дов и внимательно посмотрел на меня. Взгляд его черных глаз удивительно напоминал сразу два вопросительных знака.

— Вы подозреваете, что он есть у меня.

— Я очень надеюсь на это, Вэл.

— Что вас интересует?

— Зачем вы ввязались в это дело? И что вы хотите от нас?

— Можно я отвечу чуть позже?

— Почему?

— Хотелось бы самой задать несколько вопросов?

— Да, пожалуйста.

— Кто вы?

— Офицер разведки.

— Какой?

— Это так принципиально? — Дов пожал плечами.

— Иначе я бы не спрашивала.

— Вы попали в трудное положение, ведь так?

— Да.

— Вам нужна помощь, верно?

— Верно.

— И вы не знаете, где ее получить?

— Пока не знаю.

— Вполне возможно, вы рассчитываете получить ее здесь… — Дов широко развел руками. — Так стоит ли усложнять свою задачу вопросами несколько э-э-э… нескромного характера?

— Стоит, Дов… — Я выдавила из себя жалкое подобие улыбки, которая иной и быть не могла — на душе было тошно. — Прежде всего, мне важно знать, что я нахожусь среди друзей. Мне нужны гарантии, что дом, в котором я попала, не является конспиративной квартирой КГБ. Или советской военной разведки, что в данном случае не принципиально. Поскольку я имею опыт общения и с теми, и с другими, а хрен редьки не слаще…

— То есть, вы подозреваете, что я — сотрудник КГБ? — уточнил Дов с серьезным выражением лица.

— А я должна исключить такую вероятность?

— Но вы ведь сами позвонили нам. По телефону, который получили от своего приятеля.

— Мишин, увы, не Бог, — я пожала плечами. — Людям свойственно ошибаться.

— И потом, разве стали бы вы рассказывать все человеку, которому не доверяете?

— А что я такого вам рассказала?

— Ну, всю эту историю с письмом, подробности покушения на вашего мужа…

— А чем я рисковала? И то, и другое, как мне кажется, сделано одним руками. Если вы один из них, то ничего нового я вам не сообщила, не так ли?

— Логично, — Дов кивнул.

— И?..

— Вам нужны доказательства моей непричастности к советским разведслужбам?

— Была бы вам очень признательна, Дов.

— Ну, хорошо… — Дов чуть придвинулся к столу. — Вы помните людей, с которыми в семьдесят восьмом году, зимой… м-м-м… провели вместе несколько дней.

Я замерла.

— Это был самый неспокойный год в моей жизни, Дов. И вокруг меня было слишком много людей. В основном, таких, кого бы я меньше всего хотела увидеть еще раз.

— Это происходило в одной восточноевропейской стране, — уточнил седой.

— В какой именно? — быстро спросила я.

— В Польше.

— Точнее.

— В порту, где остановился один советский сухогруз. В лесу, где трое мужчин сопровождали одну даму…

— Да, я помню этих людей.

— А их имена?

— Тоже.

— Если я назову эти имена, вам будет достаточно?

— Не совсем, — я покачала головой. — Эти имена вполне могли быть известны КГБ. Давайте я сама вас спрошу.

— Давайте, — кивнул Дов и вздохнул.

— Опишите мне… водителя.

Мне показалось, что седоголовый едва заметно вздрогнул.

— Коренастый, сорок четыре года, волосы светлые, с залысинами, вес больше ста килограммов…

— На каком языке мы с ним разговаривали?

— Боюсь, что ни на каком, — Дов грустно улыбнулся. — Двое других прекрасно говорили на русском. А человек, о котором вы спрашиваете, владел только родным языком. Но даже на нем он произносил не больше четырех слов в неделю…

— Одно слово он все-таки сказал…

С самого начала я понимала, что в этом доме подвоха ждать не от кого. Но все равно испытала вдруг какую-то воздушную легкость, поняв наконец, с КЕМ меня свела судьба.

— Какое слово? — Дов напрягся.

— Оно звучало так же странно, как и ваше имя — «игану». Кстати, что оно означает?

— Приехали, — негромко ответил Дов и моргнул.

— Они… живы?

— Да, — Дов потер глаз указательным пальцем. — Двое живы. А водитель…

Он замолчал, а у меня сразу же пропало желание задавать вопросы…

Какое-то время мы сидели молча, пока седой не поднял наконец голову:

— Я хотел бы кое-что объяснить вам, Вэл. Ваш школьный друг в свое время оказал нам услугу… Достаточно серьезную, кстати. В нашей профессии подобные вещи не забывают. Кроме того, я имел удовольствие быть знакомым с ним лично. Естественно, мы постараемся что-нибудь сделать для него. Но мне бы не хотелось вселять в вас излишние надежды — это совсем не так просто. Если вообще осуществимо…

— Господи!..

— Главная сложность заключается в том, что Мишин, судя по всему, находится там, — Дов выразительно кивнул на оконные гардины. — И его жена тоже. Их вывезли в Россию, Вэл…

— Сволочи! — пробормотала я.

— И мы так делаем, — Дов пожал плечами. — И все спецслужбы… Короче, потребуется какое-то время, чтобы выяснить подробности, конкретные детали, составить общую картину и только потом можно будет говорить о контрмерах. Думаю, до того момента, пока нам неизвестен МОТИВ этой акции, любые попытки бессмысленны…

— А как обстоят дела со мной? С моими проблемами?

— Примерно так же.