Посольство

Пуля попала в десятку. Лаверн сделала паузу, мрачно усмехнулась и выпустила еще пять пуль в одну точку.

Дело сделано, подумал Берт, уходя прочь от дома Френча. Он повернул за угол и, поняв, что его уже не видят, бросился бежать. Он пробежал две улицы в восточном направлении. Потом остановился, сорвал адрес с пакета и бросил уже ненужный пакет в ближайший мусорный бак. Это был единственный, хотя и рискованный, способ выяснить систему защиты дома полковника. Берт вошел в вестибюль узкого дома с террасой, поделенного на крохотные квартирки. Хефте снимал квартиру на верхнем этаже с выходом на крышу.

Хотя Берт презирал технику, установленную в доме Френча, он должен был проявлять осторожность по отношению к этому человеку, главному своему противнику. Поднимаясь по крутой лестнице, он слышал, как постепенно нарастает шум утреннего движения, доносящийся с Веллингтон-роуд. Он становился все отчетливее и громче. Уже явственно различим был приглушенный вой тяжелых грузовиков и больших красных автобусов.

Берт услышал вдалеке едва пробивающийся сквозь крик муэдзина с Большой мечети первый из пяти дневных призывов к молитве. Между тем рабочая неделя великого Сатаны началась, как всегда, в дикой спешке, устремляясь к бесплодному разрушению, хаосу и смерти.

Он улыбнулся. Увидев свое отражение в зеркале, он, вероятно, смутился бы. Его маленькое лицо, загоревшее под лучами солнца пустыни, стало того же цвета, что у его арабских товарищей по оружию. Оно казалось добродушным, и многие из его собратьев по исламу принимали это за признак слабости. Берт был профессионалом, то есть человеком без нервов, выносливым и жестким, как рифленые подошвы его ботинок. Он поднимался по лестнице, размышляя о полковнике Френче. Берту и Хефте, такому же, как и он, руководителю группы, Френч продемонстрировал огромную изобретательность по части выходов и входов, отъездов и приездов, костюмов и машин. Это было забавно и походило на пьесу под названием «Сто способов заставить террористов угадывать».

Утренний шум все нарастал, будто шел из чрева левиафана [11] , усиленный гигантскими динамиками размером с китов. Берт прикрыл глаза, перед ним возникли видения. Стресс большого города – а он был в Лондоне уже месяц – всегда вызывал в нем эти беспорядочные кадры.

Он вспоминал, как ребенком в Штутгарте играл совсем рядом с несущимися мимо машинами в пустых, заросших сорной травой воронках, оставшихся со времен войны от разрывов бомб. Это было еще до того, как город стал похож на кольцевой лабиринт, словно специально спланированный, чтобы заманивать людей в пиратскую пещеру, откуда можно выбраться только с ненужными покупками.

Он снова прикрыл глаза. Видения, слова, картины в голове возникали помимо его воли. Быть может, из-за напряженной борьбы с другим профессионалом – Недом Френчем. Они даже были похожи – Берт и американец, – лишенные особых примет, не толстые и не худые, чьи лица мгновенно растворяются в толпе любого европейского города.

Берт наконец поднялся на верхний этаж. У двери слева он остановился, два раза постучал, сделал паузу и стукнул еще. Подождал. Для молодого человека, которому не было и тридцати, Берт ждал с неслыханным терпением, свойственным разве что неодушевленным предметам. Стоя у двери, он медленно и тщательно рвал на мелкие кусочки обрывок бумаги с адресом от пакета. Скоро он услышал движение за дверью.

– Да? – спросил осторожный, как всегда, Хефте.

– Иншалла.

Щелкнули замки, но, когда дверь приоткрылась, тяжелая стальная цепочка все еще придерживала ее изнутри. Рыжевато-коричневые глаза Хефте напоминали цветом блестящую шкуру молодого тюленя. Он снял цепочку, и Берт проскользнул мимо него в комнату. Хефте, араб по происхождению, был ниже Берта. Красивое лицо, орлиный нос или скулы делали его непохожим на других, хотя он менее всего стремился к этому.

– Привет, камикадзе. Что, выполнил свою смертельную миссию? – спросил он саркастически.

– Не шути, брат.

Хефте не стал больше язвить, а занялся обоймой, которую держал в руке. Потом снова взглянул на Берта.

– А я тоже вернулся с дела, – спокойно сказал он по-арабски. – Я приобрел новое оружие. Наш арсенал постепенно увеличивается.

Берт скорчил гримасу, словно проглотил какую-то гадость.

– Мне пришло в голову... – Он на секунду прервал себя. – Часть оружия уже была в употреблении, даже патроны подозрительны, потому что их могли плохо хранить. Как это проверить? Мы не можем идти в бой с неисправным оружием.

– Но ведь раньше ходили, – мягко возразил Хефте. – Мы избрали небезопасную жизнь, не так ли, мой брат? Все мы предали свои бренные тела в руки Аллаха.

– Мектуб, – согласился Берт. – Но, Хефте; разве в священных книгах написано, что мы не можем использовать наши мозги во имя Аллаха? Я предлагаю взять образцы на одну из загородных конспиративных квартир и там испытать оружие.

Хефте долго и сосредоточенно молчал. Оба услышали, как кто-то насвистывает на другом этаже.

– Разумно, – наконец согласился Хефте. – Мы пошлем Мамуда и Мерака. – Это будет гораздо безопаснее, чем твое утреннее приключение с потаскухой Сатаны.

Берт усмехнулся.

– Слышу его, того, кто якшается с дьяволицами.

– Полковник все продолжает задавать свои загадки? – спросил Хефте, переводя разговор на другую тему.

– Он каждый день возвращается к своему секс-манекену, как он называет жену. А раз так, все загадки бессмысленны. Ты заметил, что окно его спальни выходит на заднюю часть дома?

– Да, с нашей крыши это видно.

– Как ты думаешь, сколько времени нужно двум братьям, чтобы отправить семь килограммов взрывчатки за двести метров в окно спальни Френча?

Лицо Хефте озарила неприкрытая радость. Он даже хлопнул в ладоши.

– Вот еще одно подтверждение правильности учения Пророка. В мужских делах женщины всегда помеха. Смотри, как два брата дружно работают, если рядом с ними нет женщины.

Они торжественно обнялись, потом, посмотрев друг другу в глаза, еще раз обнялись, на уже более порывисто.

Руки Берта на мгновение задержались на сильных плечах Хефте. «Heute London, – подумал он. – Morgen die ganze Welt».