Шагнуть в пропасть и полететь

— А ты кто, дед?

— В штанах у тебя дед! — ответил бойкий старикан. — А меня Петром Иванычем кличут.

Сергей вздохнул, доплелся до своих досок и осторожно присел.

— Ну, извиняй покорно, Петр Иванович…

— Не Иванович, паря, а Иваныч! — строго одернул дед.

— Иваныч. Петр. — устало принял поправку Сергей.

Снова потрогал подбородок:

— А сколько времени я здесь, Петр Иваныч?

Видно было, старик обрадовался возможности поболтать.

— Ну, меня-то добрые люди денька два назад упекли, а ты уж и валялся, будто твой барин. И никакой реакции от тебя я не видел. И вот, на ж тебе, очухался, любезный!

У Сергея закружилась голова. Какие, к чертовой матери, два денька?! А Лена?! А их переезд?! Да ведь вечер встречи… вчера же был? Или…

Если это не сон, то вырубили его очень даже натурально! А потом? И вообще, когда все это было?!

— Эй!! Кто-нибудь!! — заорал Сергей.

Уяснив или убедив себя, это не сон, а ловушка, Стоцкий сразу собрался и стал действовать, оставив расспросы на потом.

— Кто-нибудь есть?! В бога-душу-мать!!

Он одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от решетки и стал трясти ее. Вдалеке послышался скрип проворачиваемого ключа, взвизгнула несмазанная бронированная дверь, хлынул поток света, и в коридор за решеткой вступило нечто.

Оно вразвалочку приблизилось к решетке, и Сергей невольно захлопнул рот. Облачено оно было в распахнутый на пузе милицейский китель с сержантскими погонами, о короткий ежик волос можно уколоться, выражающие изумление щелки-глазки, вдребезги расплющенный нос, и нереально маленькие аккуратные ушки, плотно прижатые к мясистой голове. А голова эта покоилась на высоте примерно метра девяносто.

— Ты чего, гнида, разорался? В хлебало захотел, киллер-хрениллер?!

— Мне нужно позвонить! — буркнул Сергей. — И вообще, на каком основании я здесь, что это за дерьмо на мне надето и где я?!

— Ты, козел вонючий, задержан по обвинению в убийстве! — заурчал сержант. — Но пока ты пребывал в своем астрале, нормальные люди по дачам разбрелись. Вот завтра придет начальство, оно и просветит тебя подробнее…

Завтра понедельник?! А встреча одноклассников была вечером в среду! Господи Всемогущий!

Сержант, звякнув связкой, стал готовиться к выполнению маневра, связанным с разворотом в узком месте.

— Эй! — снова затряс решетку Сергей. — Дай позвонить, а?

— Я те щас … дам! — бросил через плечо охранник.

Сергей лихорадочно соображал. Нечего пока забивать голову каким-то убийством, о котором болтает этот дебил. Рано. Завтра с ним итак побеседуют. Неизвестно, что с ним произошло, после того, как прыснули баллончиком. Может какого-нибудь «жмурика» и подложили под бочок. Может даже того самого, красиво уложенного ногой. А свои же для верности еще и дырочку в боку проделали, вложив ножичек Сергею в руку. Некогда также размышлять, откуда на нем эта рванина и лить слезы по несчастной жене, потерявшей мужа.

Но для чего?! Стоп! Вот это как раз и не главное. Главное сейчас — выбраться отсюда. Используя любые возможности. Не впервой, чай.

Снова война…

— Эй, мусор! — снова приложился к решетке. — По-хорошему прошу, тащи сюда хренов телефон! А за «козла» потом ответишь, дурила. — присовокупил он и направился к своим доскам, по пути отметив, старичок хоть и вжался в стену, но интерес в глазках не угас.

Сержант медленно развернулся.

— Колян! — гаркнул он через плечо. — Ща я тут этому гнойнику вставлю пистон! Ты пока нарезай!

В ответ донеслось нечто неразборчивое, но согласительно-одобрительное. Сержант широко ухмыльнулся и достал из-за спины деревянную, годами полированную палку и вставил ключ в огромный навесной замок.

— Я тебя щас так отмудохаю, кэптэн еще несколько раз на дачу сгоняет, прежде чем ты пасть сумеешь открыть!

Сергей округлил глаза и испуганно подобрал ноги:

— Э, ты чего! Ну нет телефона и ладно! Я потерплю.

— Эт' точно, ты щас натерпишься! — по-людоедски веселился гигант.

Сержант распахнул решетку и ступил в камеру, похлопывая дубинкой по раскрытой ладони левой руки. Он шарил глазами по тряпью на Сергее, явно выбирая место, куда ударить сначала. Шел к своей жертве не спеша, нагнетая атмосферу страха и испытывая кайф от сознания собственной силы.

Когда сержанту осталось сделать до нар пару шагов, Стоцкий прыгнул, метя пальцами в глаза. От напора и пронзительной боли сержант потерял равновесие и грохнулся на пол. Сергей оказался на нем, и взмахнул окровавленной рукой. Его прямые пальцы воткнулись в горло охранника, вырубив его очень надолго — жизнь тому спас слой жира на шее и огромный пеликаний подбородок, прикрывший собой место смертоносного удара. Сергей вскочил на ноги, прихватив с пола дубинку. Миг, и петля захватила кисть. Он взглянул на старика.

— Ты как, Петр Иваныч, со мной или остаешься?

— Уж больно ты резв, паря! — проворчал Петр Иваныч, слезая с нар и почтительно обходя недвижимого охранника. — Пойду с тобой уж! А то влипнешь еще куда, террорист-бомбометатель!

Сергей молча кинул ему связку ключей и заткнутые до этого за пояс сержанта наручники. Старикан, проявив завидную резвость ума, защелкнул обе руки охранника за привинченную к полу ножку нар.

Сергей уже крался по коридору. Осторожно выглянул за бронированную дверь, и картина открылась перед ним самая мирная: уютно горел телевизор, и Доренко что-то невозмутимо втолковывал телезрителям, может про очередную хворь президента, а может про украденный завтрак пятиклассника. Колян с погонами младшего лейтенанта, расстелив на пульте дежурного «МК» действительно аккуратно нарезал подозрительного вида колбасу. Буханка черного хлеба покорно ждала своей очереди. Пульт жил своей жизнью: помигивал, похрипывал, но, в общем, не доставлял Коляну ни малейших хлопот.

Сергей напал молниеносно, обрушивая дубинку. Милиционер охнул, повалился на стул и опрокинулся с него под пульт. Сергей знал, добавлять не следует — повезет, если тот выживет. Старикан вмиг оказался рядом, запихивая в рот куски колбасы и рвя руками хлеб.

— Никакого почтения к власти! — посетовал он с набитым ртом.

Сергея передернуло: он действительно вел себя как на вражеской территории. Может он и ошибался, но в любом случае надо было смываться. Бегло окинул пульт и метнулся к вахтенному журналу — так, пятница, четверг… есть! Четверг, 18 июня… ага… «…доставлен… 5 часов утра… б.о.м. ж… без документов… наркотическое опьянение… опознание не представляется возможным… до…» Ясно, до тех пор, пока в себя не придет! В общем, ничего дела! Если это не липа, то имя Сергея Владиславовича Стоцкого никоим образом с этими окаянствами даже и не связано.

Он значительно повеселел. Облажались, уроды! Думали его бомжатником заделать и замуровать в ментовке! А вышло-то наоборот, и это обстоятельство несказанно ему жизнь облегчает.

Поколебавшись немного, он склонился над поверженным офицером и влез в кобуру. Ага! На свет появился ПМ и запасная обойма. Сергею, привыкшему к оружию, стало гораздо спокойнее. По крайней мере, неожиданные и судьбоносные повороты он теперь встретит во всеоружии. Ха-ха! очень остроумно, осадил он сам себя. Статью себе лишнюю вешаешь! Хотя, впрочем, черт с ней. Наверняка, когда в следующий раз до него доберутся, то никакого задержания проводить не будут, а просто грохнут для своего же вящего спокойствия…

Обойму сунул в карман ветровки. Пошарил глазами и отыскал пластиковую бутылку минеральной воды. На опохмелку господам дежурным, надо полагать. В два приема свинтил крышку и стал лить на пол.

Рядом раздался стон. Петр Иваныч коршуном ринулся к бутылке, вырвал ее и стал вливать себе в глотку. Через пару секунд все было кончено, и он подал ее Сергею, отчаянно отрыгивая.

Тот прыгнул к оружейному шкафу, дернул затвор «Макарова» и кое-как нахлобучил на ствол пустую бутылку, чуть надрезав ее ножичком со стола. Пшик! Разовый глушитель отлетел в одну сторону, висячий замок в другую. Вынув из петель осиротевшую дужку, дернул дверцы.