Дверь в зеркало
Дверь в зеркало читать книгу онлайн
Первое дело следователя Антона Корсакова явно отдает какой-то чертовщиной. Перед высоким старинным зеркалом обнаружен труп старика с лицом, искаженным гримасой ужаса. И в этом же зеркале Антон видит очаровательную женщину в длинном платье и широкополой шляпе, которую кроме него не видит никто! Назавтра таинственное зеркало исчезает из запертой комнаты.
И хотя дело закрыто за отсутствием состава преступления, Антон решает, что он обязан продолжить расследование. Он обнаруживает, что ниточки истории с таинственным зеркалом тянутся в двадцатые годы прошлого века к роковой красавице Анне, причастной к смерти и несчастьям многих людей, в том числе и его прадеда адвоката Урусовского. Антон обязан разорвать порочный круг, раскрыть тайну - ведь убийства продолжаются и по сей день Но существует ли реальный убийца, или погибшие - жертвы тайных мистических сил?
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
– Герарда Васильевича? – уточнил Антон.
– Да-да, именно. Объяснение давать помощнику по милиции, по поводу пропавших облигаций. И я показала ему фототаблицу. С Годлевичем. И знаешь, что он сказал?
– Знаю, – ответил Антон, и Таня удивленно примолкла. Потом разочарованно спросила:
– А кто тебе сказал?
– Никто, я сам догадался.
– Ну вот, – протянула она, – а я так торопилась тебе рассказать...
– Не переживай, может, я неправильно догадался.
– Нет, правильно, я уверена. Ты такой умный...
– Ну и что? У меня травма головы, не забывай, умишко могло слегка растрясти.
– Ну говори тогда, о чем догадался, – предложила она.
– А может, сначала ты?
– Нет уж, сначала ты.
– Хорошо, – согласился Антон. – Оперативник сказал, что человек с фототаблицы ни капельки не похож на того маленького сморщенного дедка, труп которого он осматривал в квартире Полякова.
– Ну, я же говорила, что ты умный, – выдохнула Таня. – Только он еще сказал, что о смерти Полякова сообщили бабушки из соседней квартиры. И еще – что бабушки не просто труп видели. А внимательно разглядывали. Вот так. Они теперь главные подозреваемые.
– А паспорт он смотрел?
– А паспорта он не нашел. Паспорта не было. Он еще сказал, что старушек прямо к телу подвел и говорит: посмотрите хорошенько, это точно ваш сосед? А они закивали и говорят: да-да, это он, Поляков Герард Васильевич, мы его хорошо знаем.
– Не сомневался, – пробормотал Антон. – А хочешь, теперь я тебе расскажу сенсацию? Знаешь, кто на самом деле старушки Покровские?
– Американские шпионки? – на полном серьезе предположила Татьяна, чем невероятно рассмешила Антона.
– Почему американские? – спросил он, отфыркавшись, чтобы не смеяться в голос прямо в трубку.
– Или французские. Они все время на французском говорят, и называет одна другую так странно – Катишь. Это что, Катя по-французски?
– Таня, версия оригинальная, но я тебе не это хотел сообщить. Я сейчас читаю письмо моего прадеда к Анне Наруцкой. И в письме написано, что Покровские – это на самом деле ее дочери.
Таня задышала в трубку.
– Эй, – позвал Антон, – у тебя все в порядке?
– Обалдеть, – выдохнула она. – А мне нельзя к тебе сейчас приехать? Может, удастся прорваться?
– Думаю, что нет. Но скоро уже начнут пускать, – обнадежил ее Антон.
– Да-а, – протянула она как ребенок. – Я тоже хочу почитать это письмо.
– Ах, вот оно что? – Антон прикинулся рассерженным. – Тебе, значит, письмо нужно, ты из-за него так сюда рвешься? А не для того, чтобы посидеть у моей постели?
Таня стала сладко заверять его в обратном, он слушал и млел...
21
Значит, эта гадюка не уничтожила письмо, подумал Антон, вернувшись с небес на землю и придя в себя после нежной истомы, испытанной во время телефонного разговора с Татьяной. Небось, еще шантажировала кого-то этим письмом, с нее станется.
Так, что еще там интересного в конверте, который Антон про себя уже окрестил конвертом Пандоры. Следующим было письмо, написанное другим, более тонким и менее размашистым почерком. Конечно, это ее письмо, понял Антон, и руки у него задрожали. Можно представить себе, какую власть имела над мужчинами эта... эта Мессалина, если даже через давнее письмо, столько лет пролежавшее в сером шершавом конверте, ему передается ее чудовищная энергетика.
«Мишель, позволь мне называть тебя так, словно в те дни, когда мы любили друг друга и были счастливы нашим нехитрым супружеским счастьем.
Я выполнила твою просьбу и приняла девочек под свою опеку, естественно, не раскрыв им правды об их происхождении. Девочки прелестные, их внешность, ум и очарование юности многое обещают их будущим поклонникам. С ними будет все в порядке, я позабочусь об этом, обещаю тебе. Знаю, что те, кто знает мою тайну, в душе осуждают меня, и ты в их числе. Мишель, милый, поверь, что я сделала это только ради блага моих детей. Ты ведь знаешь, я не создана для радостей материнства. Я не наседка. И не могу быть привязана к гнезду. Какой пример я подала бы своим милым крошкам? Так что не суди меня и за того ребенка, который рожден был от Полякова. С ним тоже все в порядке, Василий дал ему свою фамилию, но отдал в приют, поскольку сам не имел возможности воспитывать дитя. С ним все хорошо, уверяю тебя. Да, ты знаешь, у всех моих детей на левом бедре, как и у меня, есть необычная родинка, такая особая дьявольская метка. Помнишь, ты называл ее «поцелуй дьявола», потому что она словно повторяет очертания губ? Это я говорю тебе на всякий случай, зная, как ты любишь устраивать судьбы несчастных и сирых. Вдруг пригодится эта особая примета.
Но я обращаюсь к тебе не за тем, чтобы рассказать о судьбе своих детей.
Я хочу встретиться с тобой. Да-да, не удивляйся. С того момента, как я получила твое письмо, я непрестанно думаю о тебе. Ты из тех мужчин, забыть которых невозможно даже в объятиях бога. Да, я знаю, что ты женат и счастлив в браке. Но ты ведь знаешь, я неприхотлива, мне не нужно тебя всего, лишь только ту часть души и тела я хочу, которая и так принадлежит мне. Думаю, что ты не откажешь мне во встрече, хотя бы для того, чтобы я могла вернуть тебе письмо от 13 марта сего года, которое я по забывчивости не уничтожила, а ведь его в любой момент может найти и прочесть кто-либо с недобрыми помыслами. Страшно подумать, как этот некто может распорядиться твоим невинным письмом. Тем более, что ты знаешь: я дружу с сотрудниками одной организации, очень влиятельной, они бывают в моем доме, остаются на ночь, и вдруг письмо найдет кто-то из них?
Итак, завтра в пятнадцать часов, в той же квартире в Семенцах, помнишь?»
Когда Антон отложил письмо, руки у него дрожали. Боже, ну и женщина! Бедный Михаил Иванович Урусовский! Шантажировать бывшего любовника его же письмом! Шантажом принуждать женатого человека к встрече с нею; да зачем ей это надо было? Для того, чтобы в кровь выплеснулся адреналин? Для того, чтобы сделать острее их встречу? Интересно, встретились они, или прадед оказался сильнее?
В конверте лежал еще один документ – отпечатанный на машинке, на пожелтевшей бумаге, и адре сован он был Анне Наруцкой. А подписан Ольгой Урусовской, женой Антонова прадеда.
«Анна! Не буду кривить душой, утверждая, что уважаю Вас или хотя бы ни в чем Вас не обвиняю. Нет, обвиняю и требую оставить в покое моего мужа. Вы достаточно покуражились над ним и надо мной. Но у меня двое детей, и им нужен отец. Мне есть чем повлиять на Вас. И если Вы предпримете что-то против моей семьи (хотя Вы и так уже предприняли достаточно), если будете мстить, знайте, я пущу в ход то, что имею против Вас. Поверьте, этого будет достаточно, чтобы раздавить Вас как гадину.
Ольга Урусовская, жена своего мужа.
8 декабря 1932 г.»
«Дорогая моя Ольга Урусовская, „жена своего мужа“! Не думайте только, что меня испугали Ваши дешевые угрозы. Меня, которая на короткой ноге с весьма влиятельными персонами! Успокойтесь. Я утратила интерес к Мишелю, он стал мне пресен. Но не скрою, что я ушла с вашей дороги не только поэтому.
Должна признать, что Мишель меня переиграл. Его ходы оказались сильнее моих. Да, это я вынудила его спрятать часы, а потом донесла на него. И если бы не его стремительная поездка в Москву, сейчас бы он был, сами знаете, где. Но вынудила я его не угрозами и не насилием, а всего лишь играя на струнах его честолюбия. Он неоднократно при мне повторял, что на строительстве Большого дома работают заключенные, среди которых много честных, ни в чем не повинных людей. И когда он получил в подарок от Менжинского часы, я вспомнила эти его слова. Жаль, что он не решился совсем избавиться от них, тогда бы шансов у него было меньше, уж я бы позаботилась об этом.
Так что заберите своего не в меру честолюбивого героя. Мне он не нужен.
Анна N.»
