Слово президента

— Это верно, — согласился министр иностранных дел. — По крайней мере так может показаться стороннему наблюдателю. Но скажите мне, мистер Адлер, какова их действительная цель?

Вот и ответ на вопрос, подумал государственный секретарь, о мирном урегулировании конфликта в этом регионе. Оба министра Китайской Республики не менее сообразительны, чем он сам, и ещё больше разгневаны.

И тут все резко изменилось.

Послышался стук в дверь, и в кабинет вошла секретарь, что вызвало неудовольствие её босса, пока они не обменялись несколькими фразами на своём мандаринском наречии. Секретарь вручила министру телекс, который тот внимательно прочитал и затем передал Адлеру.

— Похоже, у вас в стране возникла серьёзная проблема, господин секретарь.

Пресс-конференция закончилась. Райан вернулся в Овальный кабинет и сел на диван рядом с женой.

— Как все прошло? — спросила первая леди.

— Ты разве не следила за ходом пресс-конференции по телевидению? — спросил Джек.

— Мы тут обсуждали кое-какие проблемы, — объяснила Кэти. В кабинет вошёл ван Дамм.

— Неплохо, босс, — заметил он. — Вечером тебе придётся встретиться с сенаторами. Я только что договорился с лидерами обеих фракций. Это сделает предстоящие выборы более интересными и…

— Арни, пока я не дам иных указаний, мы не будем обсуждать политические вопросы. Политика затрагивает идеологию и теорию, а сейчас перед нами возникла суровая действительность, — прервал его президент.

— Ты не можешь уйти от этого, Джек. Политика — это реальность, а если эпидемия — следствие намеренного нападения на нашу страну, как говорит генерал, то это война, а война — политическая акция. Ты стоишь во главе правительства. Тебе нужно вести за собой Конгресс, а это тоже политическая акция. Ты не король, чтобы заниматься философией. Ты являешься президентом демократической страны.

— Ну хорошо, — вздохнул Райан, понимая правоту Арни — Что ещё?

— Звонил Бретано. План начинает действовать прямо сейчас. Через несколько минут диспетчеры передадут всем самолётам приказ совершить посадку на аэродромы мест назначения и оставаться там до получения дальнейших указаний. Сейчас, наверно, в аэропортах царит настоящий хаос.

— Это уж точно. — Джек закрыл глаза и потёр их.

— Сэр, у вас тут не было выбора, — сказал президенту генерал Пикетт.

— А как мне вернуться в Хопкинса? — спросил Александер. — Мне нужно руководить отделением и лечить больных.

— Я сказал Бретано, что можно позволить выезд из Вашингтона, — сообщил ван Дамм. — То же самое будет относиться ко всем крупным городам, расположенным неподалёку от границ штатов, таким, как Нью-Йорк, Филадельфия. Следует дать возможность людям вернуться домой, верно?

Пикетт кивнул.

— Да, дома они будут в большей безопасности. Было бы нереалистично полагать, что план начнёт действовать по-настоящему до полуночи.

— Алекс, ты можешь, наверно, лететь со мной, — послышался голос Кэти. — Мне ведь тоже нужно вернуться в больницу.

— Что? — Глаза Райана округлились.

— Джек, я ведь врач, ты не забыл этого?

— Ты глазной врач, Кэти. Люди могут несколько дней подождать новых очков, — властно заявил Джек.

— Во время сегодняшнего совещания в больнице мы решили, что все врачи останутся на своих местах и будут помогать друг другу. Мы не можем доверить уход за больными одним медсёстрам и молодёжи — врачам-практикантам. Я клиницист, Джек. Нам всем нужно принять участие в столь трудном деле, милый, — мягко добавила Кэти.

— Нет! Нет, Кэти, это слишком опасно. — Джек повернулся к ней. — Я не позволю тебе возвращаться в больницу.

— Джек, а сколько раз ты уезжал куда-то и ничего не говорил мне, занимаясь опасной работой, потому что это был твой долг. Я врач и тоже обязана выполнять свой долг.

— Это не так опасно, господин президент, — произнёс Александер. — Надо всего лишь соблюдать правила предосторожности. Я ежедневно работаю с больными СПИДом…

— Я сказал нет!

— Только потому, что я женщина? — тихо спросила Кэролайн Райан. — Меня это тоже беспокоит, но я профессор и работаю в больнице. Я учу студентов, как стать врачами, учу их профессиональному долгу. Сейчас мой долг состоит в том, чтобы быть со своими пациентами. Ты ведь не можешь скрыться от своих обязанностей, Джек. И я тоже.

— Мне хотелось бы посмотреть, как ты организовал уход за пациентами, Алекс, — проговорил Пикетт.

— Буду только рад показать тебе это, Джон.

Джек продолжал смотреть на лицо жены. Он знал, что у неё сильный характер и что иногда ей приходится ухаживать за пациентами, больными инфекционными болезнями — СПИД нередко приводил к серьёзным глазным заболеваниям. Раньше он как-то не задумывался об этом. Но не теперь.

— Что, если…

— Ничего со мной не случится. Я знаю, что должна быть осторожной. Думаю, ты опять сделал это… — Она поцеловала его, не стесняясь тех, кто находились в кабинете. — Мой муж умеет выбирать самые неподходящие моменты, — сообщила она присутствующим.

Это было уж слишком для Райана. У него задрожали руки и глаза стали влажными. Он несколько раз моргнул, чтобы прогнать слезы.

— Прошу тебя, Кэти…

— А ты послушался бы меня, когда отправлялся на ту подводную лодку, Джек? — Она поцеловала его снова и встала.

Не все подчинились приказу президента, но сопротивление оказалось не таким уж серьёзным. Четыре губернатора приказали своим генерал-адъютантам — таково было обычное звание начальников Национальной гвардии штата — не выполнять президентский указ и трое заколебались, не зная, как поступить, до тех пор пока им не позвонил сам министр обороны и лично не объяснил последствия неповиновения: немедленное увольнение, арест и суд военного трибунала. Кое-где начались разговоры об организации протестов, но на это требовалось время, а зелёные боевые машины уже заняли позиции. В некоторых случаях отданные приказы звучали несколько иначе, подобно приказу, полученному полком филадельфийской кавалерии, одной из самых старых и уважаемых частей армии, солдаты которого сопровождали Джорджа Вашингтона на его инаугурацию более двухсот лет назад. Сейчас боевые машины полка направлялись к мостам на реке Делавар. По местному телевидению и радио передавались сообщения, что жителям беспрепятственно разрешено вернуться домой до девяти вечера и до полуночи после проверки документов. В большинстве своём так и произошло, но не везде, и мотели по всей Америке были переполнены.

Дети, узнав, что школы закрываются по крайней мере на неделю, с энтузиазмом приветствовали радостную новость, хотя их озадачило беспокойство и даже страх родителей.

Аптеки, торговавшие такими медицинскими товарами, как хирургические маски, распродали запасы меньше чем за час, и продавцы не понимали, что происходит, пока кто-то из них не включил радио.

Как ни странно, но в Питтсбурге агенты Секретной службы, занимавшиеся организацией мероприятий по безопасности приезжающего туда президента, узнали о его приказе едва ли не позже всех. Большинство агентов кинулись в бар, чтобы слышать выступление президента, а Раман вошёл в телефонную будку и позвонил домой. Послышалось четыре звонка, затем включился автоответчик, и агент нажал кнопки кода, позволяющего ему выслушать запись из другого города. Как и раньше, звонивший перепутал номер телефона и сообщил, что привезли ковёр, который Раман не заказывал, и его цену, которую он не собирался платить. Раман почувствовал, как по спине пробежал холодок. Теперь он мог выполнить порученное ему задание в любое время. Это означало, что нельзя медлить, поскольку предполагалось, что он, убив президента, погибнет и сам. Раман был готов на это, хотя надеялся, что у него теперь есть шанс остаться в живых. Он вошёл в бар. Три других агента стояли у включённого телевизора. Когда один из завсегдатаев бара начал протестовать, что они заслоняют экран, ему предъявили служебные удостоверения.

— Боже милостивый — воскликнул глава местного отделения ФБР. — Что же нам теперь делать?