Слово президента

«Хаммер» подъехал вплотную к юго-восточному углу здания и остановился возле группы пожарных машин. Капитан морских пехотинцев открыл дверцу новому президенту. Едва Райан вышел наружу, его окружил целый взвод.

— Кто здесь главный? — спросил Джек у специального агента Прайс. Он впервые обратил внимание на пронизывающий холод ночи.

— Наверно, кто-то из пожарных.

— Пойдём поговорим с ним. — Джек направился к пожарным насосам. В лёгком шерстяном костюме он уже дрожал от холода. Капитаны пожарных команд носят белые каски и пользуются обычными автомобилями, подумал он, вспомнив свою молодость в Балтиморе. Капитаны не ездят в пожарных машинах. Райан заметил три красных легковых автомобиля и пошёл к ним.

— Черт побери, господин президент! — послышался крик Андреа Прайс. Несколько агентов личной охраны побежали вперёд, а морские пехотинцы никак не могли решить, следует ли им опередить президента или лучше идти за ним. В уставе ничего не говорилось на этот счёт, тем более что новый «босс» только что нарушил все правила Секретной службы. Затем один из телохранителей понял, что нужно сделать. Он подбежал к ближайшей пожарной машине и вернулся с прорезиненным плащом.

— Так вам будет теплее, сэр, — произнёс специальный агент Раман, помогая Райану надеть плащ. Теперь Райан ничем не отличался от многих сотен пожарных, мечущихся у развалин. Андреа Прайс одобрительно подмигнула Раману. Это был первый разумный шаг с того момента, как «Боинг-747» обрушился на Капитолий. И ещё лучше, что сам Райан не понял подлинной причины, почему на него надели тяжёлый прорезиненный плащ, подумала она. Этот момент надолго запомнится членам личной охраны президента, как удачный манёвр Секретной службы, причём телохранителям даже не понадобилось уговаривать Райана — удалось избежать столь обычного столкновения между независимостью, свойственной президенту Соединённых Штатов, и необходимостью обеспечить его безопасность.

Первый капитан пожарной команды, которого нашёл Райан, говорил по радиотелефону и пытался направить своих подчинённых ближе к бушующему пламени. Рядом стоял мужчина в штатском, придерживая большой лист бумаги, развёрнутый на крыше автомобиля. По-видимому, это план здания, подумал Райан. Он ждал в нескольких футах, пока эти двое — пожарный и штатский — водили пальцами по плану и капитан что-то быстро говорил в рацию.

— И ради Бога, будьте поосторожней с расшатанными стенными блоками, — закончил инструктаж капитан Пол Магилл. Затем он повернулся и потёр воспалённые глаза. — А вы кто такие, чёрт возьми? — раздражённо спросил он.

— Это президент, — ответила Прайс. Капитан мигнул. Он обвёл быстрым взглядом людей с автоматами, стоящих вокруг, затем снова посмотрел на Райана.

— Положение очень тяжёлое, — сказал пожарный.

— Кому-нибудь удалось спастись?

— Только не из этой части здания, — покачал головой Магилл. — Вытащили трех из противоположного крыла, они в тяжёлом состоянии. Думаю, эти трое находились в кабинете спикера, и взрывная волна выбросила их через окно. Двое рассыльных и агент Секретной службы, у них сильные ушибы и ожоги. Мы ведём поиски — по крайней мере пытаемся, но пока нашли лишь трупы, даже те, кто не пострадали от пожара, погибли от удушья — сила взрыва вытянула кислород у них из лёгких.

Пол Магилл был такого же роста, как и Райан, темнокожий и намного шире в плечах, руки в больших светлых пятнах от ожогов — свидетельство непосредственного участия в тушении пожаров. Сейчас лицо его выглядело всего лишь печальным, потому что огонь — не враг человека, а только бездушная стихия, наносящая ущерб тем, кто оказались удачливыми, и убивающая остальных.

— Может быть, нам повезёт, — после паузы продолжил Магилл. — Кое-кто, сэр, мог оказаться в маленьких комнатах с закрытыми дверями, например. В этом проклятом здании тысячи таких комнат, если судить по архитектурным планам. Может быть, удастся спасти ещё пару людей. В прошлом у меня случалось такое. Однако большинство… — Магилл печально покачал головой. — Мы сдерживаем распространение пожара, дальше он не пойдёт.

— Из зала Конгресса никто не спасся? — спросил агент Раман. Вообще-то ему хотелось узнать имя того агента, которого выбросило через окно, но такой вопрос противоречил профессиональной этике.

Магилл отрицательно покачал головой.

— Нет, — сказал он, глядя на угасающие языки пламени. — Все произошло очень быстро. — Он снова покачал головой.

— Я хочу посмотреть на это собственными глазами, — внезапно заявил Райан.

— Нет, — тут же отозвался Магилл. — Это слишком опасно. Я отвечаю за тушение пожара, сэр, и вы должны следовать установленным мной правилам.

— Я должен посмотреть на случившееся, — повторил Райан, на этот раз тише. Магилл заколебался. Он увидел людей с автоматами в руках и пришёл к ошибочному выводу, что они поддержат этого нового президента — если это действительно президент. Когда объявили пожарную тревогу, Магилл не сидел у телевизора.

— Зрелище не из приятных, сэр, — предупредил он.

На Гавайских островах солнце только что скрылось за горизонтом. Контр-адмирал Роберт Джексон заходил на посадку на аэродром военно-морской базы Барберс-Пойнт. Уголком глаза он видел ярко освещённые отели на южном берегу острова Оаху, и на мгновение у него мелькнула мысль о том, сколько стоит сейчас номер в одном из них. Он не останавливался в этих роскошных отелях с тех пор, как, когда ему было едва за двадцать, вместе с двумя или тремя такими же молодыми морскими лётчиками снимал одну комнату на всех, чтобы сберечь деньги и потратить их на местные бары, а также на то, чтобы щегольнуть перед девушками. Его «томкэт» мягко коснулся посадочной дорожки, несмотря на продолжительный перелёт и три воздушных дозаправки, потому что Робби по-прежнему считал себя лётчиком-истребителем, а потому был склонен к артистизму. «Томкэт» замедлил свой бег, затем повернул на правую рулежную дорожку.

— «Томкэт» пять-ноль-ноль, продолжайте движение до конца дорожки…

— Я уже бывал здесь, мисс, — с улыбкой отозвался Джексон, нарушая правила. Но ведь он адмирал в конце концов, не правда ли? Лётчик-истребитель и адмирал. Так для него ли писаны эти правила?

— Пять-ноль-ноль, там вас ждёт автомобиль.

— Спасибо. — Робби уже заметил его у дальнего ангара, рядом с матросом, размахивающим светящимся жезлом.

— Совсем неплохо для такого старика, — заметил офицер радиолокационной разведки, сидящий позади Джексона. Он уже укладывал навигационные карты и другие ненужные, но весьма важные документы.

— Ваше замечание принято во внимание, — с гордостью произнёс адмирал. У меня ещё никогда так не болела спина, молча признался себе Джексон. Он пошевелился в кресле пилота. Ягодицы казались налитыми свинцом. Почему тело кажется онемевшим и одновременно причиняет такую боль? — спросил он себя с грустной улыбкой. Ты просто слишком стар для подобных перелётов, тут же прозвучал мысленный ответ. И тут же ногу пронзила острая боль. Артрит, черт побери. Ему пришлось приказать Санчесу выделить истребитель в его распоряжение. Перелёт на такое расстояние слишком дальний для «трески» [2], а Джексону нужно было вернуться в Пирл-Харбор со «Стенниса», потому что поступившая шифровка недвусмысленно гласила: НЕМЕДЛЕННО ПРИБЫТЬ НА БАЗУ. На основании этой шифровки он забрал у Санчеса «томкэт» с неисправной системой управления огнём и потому непригодный для боевых действий. Со своей стороны ВВС выделили ему воздушные заправщики. Таким образом Джексон сумел провести семь часов в благословенной тишине и перелететь половину Тихого океана за штурвалом истребителя — несомненно в последний раз. Джексон снова пошевелился в кресле пилота, поворачивая самолёт к месту стоянки, и в ответ почувствовал резкую боль в спине.

— Это КОМТИХФЛОТОМ? — с удивлением спросил Джексон, заметив рядом с автомобилем, окрашенным в голубой цвет ВМС, фигуру в белом адмиральском мундире.