Посредник

— Интересно.

— У него три завода по розливу масла, два — на его имя, еще один — на подставное лицо. И вот на этом третьем заводе они сейчас работают вовсю, даже без перерыва на обед.

— Еще что?

— Приготовься к самому интересному. Они грузят огромное количество масла на гигантские грузовики с голландскими номерами. Эта деталь вызывает у тебя какие-нибудь воспоминания?

— Нет.

— Знаешь, кому принадлежат эти грузовики-мастодонты? Неужели не угадал?

— Кому?

— Компании РКМ из Роттердама.

— Не может быть! «Сеат-127», который увязался за мной в Барселоне, был нанят кем-то из этой фирмы.

— То-то, — ответил Пуйг; чувствовалось, что он преисполнен профессиональной гордости.

— Еще что-нибудь узнал?

— Да, но это уже мелочи. Приезжай в Барселону, расскажу обо всем подробнее.

— До скорой встречи!

Мадрид

— Ана, я очень рад был бы тебя видеть. Дело, которое я веду, усложняется, — сказал Салинас, крепко сжимая телефонную трубку. — Тебе что-нибудь удалось узнать?

— Да. Приведу себя в порядок и приеду к тебе в офис — не люблю о таких вещах говорить по телефону.

— Ты права.

Дожидаясь девушки, Салинас, сам того не заметив, выкурил с десяток сигарет «Мигелитос». Мариса ушла обедать. Адвокат посмотрел на часы — было уже четверть третьего. Он совсем о времени позабыл, размышляя о стороже, который, уйдя в мир иной, возможно, навсегда унес с собой разгадку ко всему делу.

Наконец зазвонил дверной звонок. Это была Ана.

— Ты плохо сегодня выглядишь. Что-нибудь случилось, Лисинио?

— Да, дела повернулись — хуже некуда.

— Что произошло?

— Убрали единственного свидетеля, который, как я пока знаю, мог пролить хоть какой-то свет на эту историю, — и Салинас подробно рассказал о случившемся.

— Какой ужас! — воскликнула Ана, выслушав его рассказ.

— А тебе что удалось узнать?

— Ну, все как будто мелочи, но, может быть, они тебе пригодятся. Значит, так. Сала — человек, одержимый только работой, вернее, выколачиванием денег. С женщинами нашего круга он дело имеет только потому, что это, по его мнению, придает ему вес в глазах остальных. Но, собственно говоря, женщины ему вовсе и не нужны. К тому же, кажется, у него масса комплексов, которые не позволяют ему полностью расковываться... Хорошее слово я тут употребила: расковываться? Подходит?

— В самый раз. — Салинас впервые за последнее время улыбнулся.

— ...например, он вроде бы как содержит одну весьма аппетитную дамочку в Барселоне. Зовут ее Моника. Но она никогда не видела его раздетым. Тип этот укладывается в постель, а потом дожидается ее как пай-мальчик, по горло укрывшись одеялом. — Ана очень старательно рассказывала все, что узнала, — она хотела, чтобы адвокат понял, как серьезно она отнеслась к его просьбе и добросовестно выясняла любые детали, опрашивая всех своих знакомых.

— Ну, ладно, — прервал ее Салинас. — А ты сама какое мнение составила о Сале?

— Какое мнение? Да, мнение... По мне, так это просто гнусный тип, обуреваемый единственным желанием — прибрать к рукам все, что можно, нажиться на любом деле, заработав комиссионные. Но надо отдать ему должное — поймать его за руку трудно, очень уж ловок, комар носу не подточит.

— Короче, весьма предусмотрительный тип, — подытожил Салинас.

— Да, и к тому же невероятный зануда.

— Что еще?

— Вот что. Когда он наезжает в Мадрид, то днем работает вовсю, а по ночам иногда устраивает гулянки с неким Пепе Рольданом. С этим типом надо быть особенно осторожным — это уже другого поля ягода.

— А чем занимается Рольдан?

— Нетрудно догадаться, раз уже ты знаешь, что он друг Салы.

— Пищевыми продуктами? — предположил Салинас.

— Попал в самую точку. Консервы, оливки...

— И масло?

— Конечно. И масло тоже.

— Вот это может оказаться важным, Ана.

— Надеюсь, да. Потому что Пепе Рольдан — мастер жульнических махинаций, без которых бизнес Салы обойтись не может. Но Пепе умеет устраивать такие дела изящно и красиво. Потому как Рольдан барин, в то время как твой посредник — всего-навсего жуликоватая деревенщина, который удачно женился по расчету на самой богатой наследнице в округе.

— Не очень-то он тебе по душе, я вижу.

— Хотя я его и не видела ни разу, а он уже противен мне стал — больше некуда. — Девушка подняла указательный палец. — А ты должен признать, Лисинио, что по части знания психологии у меня все обстоит не так уж плохо.

— Признаю. Вот что еще: удалось что-нибудь узнать про Тену?

— Ну, это мученик. Жизнь его ограничивается домом и консультацией, консультацией и домом. А свободное время он проводит в Вике, где ему приходится терпеть этих Сала — а это под силу только мученику. Судя по всему, теща его и пальцем не двинет, не посоветовавшись прежде с ним, а ведь она — Монтсе Фликс, одна из самых богатых женщин в Вике и его окрестностях... Огромные земли, старинные усадьбы — короче, денег у нее полно.

— На этот раз ты меня обрадовала, правда! — воскликнул Салинас. — А Луис Гарсиа? Что он собой представляет?

— О нем я пока ничего не узнала. Ты же сам понимаешь, такую информацию я получаю только от девушек, имеющих дело с людьми определенного круга, а этот Гарсиа, судя по всему, в таких кругах не вращается. Вернее будет сказать, не вращается в тех кругах, к которым и я раньше принадлежала.

— Извини! Я забыл, что и в этом деле существуют сословные различия, — Салинас уже пришел в хорошее настроение.

— А ты что думаешь? — ответила Ана, уязвленная прозвучавшей в его словах насмешкой. — И среди этих женщин существуют свои сословия.

— Прости великодушно.

Мадрид

Мариса терпеть не могла, когда ее не принимали всерьез. Поэтому, когда секретарша Салы в ответ на вопрос, на месте ли ее хозяин, в очередной раз ответила, что тот только что вышел, она разом потеряла свою изысканную воспитанность.

— Послушайте, сеньорита, я вот уже неделю вам звоню, а вашего шефа никогда не бывает на месте. Странно это, вы не находите? — спросила Мариса самым саркастическим тоном, на какой была способна.— Он что, никогда в свой офис и не заходит?

— Очень сожалею, но он только что вышел, — ответила та, как автомат.

— И вы, конечно же, даже не знаете, когда он вернется, так?

— Да... пожалуй, не знаю.

— Так вот, послушайте, дражайшая, не соизволите ли вы позвонить мне, как только он появится?

— Сделаю все, что в моих силах, — на этот раз секретарша, видимо, смутилась.

— Ну что же, желаю вам удачи!

— А вы, пожалуйста, передайте доктору Салинасу, что если ему что-либо нужно, он может позвонить доктору Тене. Сеньор Сала специально попросил передать это.

— Хорошо, хорошо. Передам.

Мариса тут же через интерфон передала шефу, что ей ответили в Вике.

— Чертовщина какая-то! С этим Салой невозможно даже парой слов перекинуться. Он просто разговаривать со мной не желает.

— Его секретарша очень настаивала, чтобы вы обратились к доктору Тене, — повторила Мариса.

— Ну да, он превратил доктора Тену в громоотвод, а сам от всего хочет отстраниться. Вроде бы его вовсе и не существует.

— Позвонить доктору Тене?

— Нет, спасибо. Пока не надо.

«Этот жулик просто не хочет подходить к телефону, — думал Салинас. — Но, надо признать, я и сам в глубине души не очень жажду с ним иметь дело. Пусть так и продолжается: Мариса будет названивать время от времени, там эти звонки отмечают — в любом случае я могу сказать Лафонну, что много раз пытался поговорить с Виком, хотя, говоря по правде, мне это и ни к чему. И главное, ничто не обязывает меня в таком случае объяснять Сале, как далеко я продвинулся в деле. Тем более что это ему не особенно понравится... да нет, совсем не понравится».