Вычислить и обезвредить

Ну так и не представляй, а займись делом. Обхвати голову руками и думай, как быстрее и незаметнее определить нужных людей. А что если… Нет, это уж слишком просто! А на самом деле, если нельзя для эталона, так сказать, поставить рейку с отметками, то почему бы… Почему бы не поставить у трапа самолета пограничника соответствующего роста? Там все равно должен солдатик стоять, так подберем гренадера, чтобы от подошв до тульи фуражки было ровно сто девяносто сантиметров. И снимать всех подряд, потом выбрать кадры, где фигурируют „гулливеры“. Господи, это же ещё одну проблему решает: проводить тщательный досмотр только тех, кто имел неосторожность быть ростом выше нашего доблестного воина пограничной службы. Опять же минут несколько выиграем, а в этом деле даже секунды — на вес золота. Почему мне это раньше в голову не пришло?

Потому, полковник, что ты непростительно зациклился на том, как бы подключить к делу твою новую знакомую. И сам себя обманываешь, придумывая ей задания. Без нее, конечно, некому выяснить, кто из журналистов свободно владеет двумя языками. Тебе, конечно, невдомек, что каждый второй, ну, пусть каждый третий член Союза журналистов параллельно со статьями и очерками пишет ещё и оперу. Правильно, только дело в том, что и нашим западным заклятым друзьям это тоже прекрасно известно, и абы кого они близко к себе не подпустят.

А экзальтированную молоденькую девчонку — вполне даже могут подпустить, тем более, задание ей нужно дать, как говорится, „втемную“. Она сама как-то брякнула, что французский язык обожает, а английский так, только терпит. Вот пусть для практики и удовольствия поищет того, кто может с ней покалякать на милом её сердцу языке. Очень складно, поделись с генералом, он тебе за сообразительность благодарность в приказе объявит, если не выгонит к чертовой матери за то, что не справился с заданием».

Полковник резким движением отодвинул от себя лист бумаги, покрытый замысловатым узором, и взглянул на часы. Довольно размышлять, пора действовать. Если он действительно хочет подключить рыжую девчонку к работе, то надо ковать железо, пока оно горячо. Потом, возможно, у него и времени-то не будет как следует с ней побеседовать, подготовить, направить. А ведь ещё нужно устроить так, чтобы она перешла работать в такую газету, откуда обязаны послать корреспондента на историческую встречу. Из её нынешней богоспасаемой многотиражки никого уж точно не пошлют.

Значит, нужно побеседовать не только с ней, но ещё и с коллегой, курирующим прессу. Помочь-то, конечно, помогут, куда денутся, но и для этих бесед необходимо время, время для вычисления «баскетболиста».

«Ладно, спать придется меньше, только и всего. Если вообще придется, конечно. Так опять же не в первый раз. Значит, сейчас выясню, где в данный момент находится моя будущая помощница, заберу её оттуда и… Ну, там посмотрим по ходу событий. Сегодняшний вечер — полностью её, порадуем чем-нибудь ребенка… Вот-вот, ребенка ты порадуешь, а самому тебе все это в высшей степени безразлично, так? Только работа? Да, черт побери, только работа! И все, и отставить, хватит самому с собой спорить. Террорист не станет ждать, пока ты разберешься в своих эмоциях».

Полковник снял трубку, набрал, почти не глядя, номер и вызвал машину.

Глава 5. Переходим к водным процедурам

Я вынырнула из воды и с трудом отдышалась. Веселая игра «кто кого утопит» чуть было не стала реальностью, данной мне в ощущении. Причем я бы не сказала, что — приятном. Еще секунда — и я бы утопла взаправду. Самым обидным при этом было то, что мой спутник, точнее, купальник, держался на воде (под водой) так легко и непринужденно, будто в одной из прежних жизней был дельфином. Или тюленем. У меня, между прочим, первый разряд по плаванию, а уж подтапливать народ я умею, как никто, но тут… Извините!

— Похоже, вы, наконец, решили-таки меня утопить, — заявила я, отдышавшись и ухватившись руками за что-то вроде бетонной плиты, торчащей из воды. — Долго же вы не решались убрать свидетеля!

— Свидетеля чего? Вашего позорно провалившегося налета на мою машину? — поддразнил он меня. — Но вообще в этом что-то есть. Надо подумать.

— Думать надо было раньше, — рассудительно отозвалась я. — Когда вы привезли меня сюда в первый раз и практически меня не знали. Тем более что тогда я была к этому морально готова и легла бы на дно, не булькнув. А теперь предупреждаю: буду бороться за свою молодую жизнь.

Мы купались в этом уединенном месте в третий раз, и мне, если честно, это нравилось. Не только купание, но и вообще все, происходящее со мной в последнее время. Владимир Николаевич резко выделялся из круга моих друзей и знакомых. Не только тем, что был старше меня лет на двадцать, хотя это, безусловно, придавало… Одна моя не в меру начитанная знакомая наверняка сказала бы, определяя ситуацию: «Типичный Фрейд», но я бы так категорически все-таки не рубила.

И вообще эта интеллигентская манерочка — надо не надо поминать старика Фрейда — меня изрядно раздражала. Да, мне действительно всю жизнь не хватало отца, да, мои ровесники всегда казались мне скучноватыми, да я теперь ловила себя на мыслях о Владимире Николаевиче куда чаще, чем мне хотелось бы, но… Но всему этому могло быть и другое, более простое объяснение, которого я пока не нашла. Если совсем честно, то и не искала.

— А я все это время думал, что с вами делать. Убивать как-то жалко, а использовать по назначению невозможно.

— Что значит «по назначению»? — оторопела я и внезапно покраснела. — Да ну вас в самом деле! Давайте вылезать, а то я замерзла.

— Сейчас согрею, — услышала я и чисто инстинктивно рванулась в сторону.

Ничего путного из этого рывка не получилось. Просто я оказалась в объятиях партнера. Ну, в объятиях — это, конечно, сильно сказано, просто я ткнулась носом ему в грудь, а он придержал меня за плечи. Этого, впрочем, оказалось достаточно, чтобы мы оба синхронно ушли под воду, причем не знаю, как для Владимира Николаевича, но для меня в этом ничего особенно приятного не было.

Этим незапланированным нырком дело не ограничилось, оказавшись вновь на поверхности воды и глубоко вдохнув, я почувствовала, что внезапно поплыла — но не по водной глади, а в каком-то сладком беспамятстве, сердце ухнуло даже не в пятки, а куда-то значительно ниже. Я только и успела мысленно закричать: «Караул!», как меня вернули на грешную землю.

— Отставить! — с обычной легкой насмешкой сказал Владимир Николаевич. — Я уже не в том возрасте, чтобы согревать юных девушек. Я думаю, что надо бы поесть. Где-то тут был вполне собой приличный ресторан…

Ресторан — это было что-то новое. До этого мы перекусывали прямо в машине пирожками или булочками, купленными по дороге. И запивали все это лимонадом и пивом. То есть лимонад пила я, а Владимир Николаевич, естественно, предпочитал пиво. Один раз предложил мне, но меня сей напиток, прямо скажем, не впечатлил, и я вернулась к старой доброй газировке.

А теперь — ресторан. Заведение, в котором я не была ни разу в жизни, и видела только в кино про красивую, чаще всего не нашу жизнь. С одной стороны, интересно, конечно, но с другой — как-то боязно.

Машинально я вылезла на берег и принялась переодеваться, забыв даже вытереться как следует. Милая сценка в воде прилично выбила меня из колеи, к тому же я почему-то не люблю, когда надо мной издеваются. Собой он меня будет согревать, видите ли! А спросить, хочу ли этого я — слабо?

— Ну, вы готовы, Майя? — спросил Владимир Николаевич. — Пора поужинать, причем по-человечески.

Ресторан? Я с большим сомнением глянула на юбку, облепившую тело и маечку: по моим великосветским представлениям, почерпнутым в основном из романов — туалет для этого заведения должен быть несколько иным.

— Вас что-нибудь смущает? — иронически осведомился Владимир Николаевич. — Ну, признаюсь, решил все-таки за вами поухаживать. А в воде это делать неудобно как-то. Точнее, хлопотно.