Заговор

— Согласен. Думаю, что такому описанию отвечает любой итальянец с улицы,— сказал Директор.— Если бы только у нас было пять лет, а не пять дней. Узнали вы что-нибудь в больнице, Мэтт?

— Там сам черт ногу сломит, сэр. Здание полно людей, которые приходят и уходят круглые сутки. Постоянные смены работников. Они даже не знают своих коллег, не говоря уж о посетителях. Вы можете бродить там целый день с ломом на плече, и никому не придет в голову спросить, кто вы и что здесь делаете?

— Впечатляюще,— сказал Тайсон.— Ну, Эндрью, чего за прошедшие сутки достигли вы?

Марк открыл свой блокнот в синей пластиковой обложке. Он сказал, что, если исключить тридцать восемь сенаторов, которых не было в Вашингтоне 24 февраля, остается шестьдесят два сенатора. Он положил их список перед Директором, который проглядел его.

— Большая рыба плещется в этом грязном пруду, Эндрью. Продолжайте.

Марк рассказал о встрече с греческим священником. Он ожидал суровых упреков за то, что сразу не обратил внимание на отсутствие бороды, и ожидания его не обманули. Признав свою вину, он продолжил:

— В восемь часов я встречаюсь с отцом Грегори, а затем надеюсь повидать вдову Казефикиса. Не думаю, чтобы нам удалось много выяснить у нее, но, согласитесь, эту ниточку надо вытянуть до конца. Затем я предполагаю вернуться в библиотеку конгресса, где буду снова сидеть над списком сенаторов и гадать, кому из них было бы выгодно устранение Президента .

— Так,— сказал Директор.— Для начала разбейте их на категории. Политические партии, комитеты, интересы на стороне, затем личные взаимоотношения с президентом. Не забывайте, Эндрью: мы знаем с уверенностью, что интересующий нас человек сидел за ленчем в Джорджтауне 24 февраля, и это упрощает дело.

— Но, сэр, ленч 24 февраля был у всех!

— Совершенно верно, Эндрью, но не все из них устраивали его таким приватным образом. Многих видели в публичных местах или на официальных встречах с избирателями, федеральными чиновниками или лоббистами. И вы должны выяснить, кто где был, но так, чтобы никто из сенаторов не догадался, что нас интересует.

— Могу ли я спросить еще кое о чем, что волнует меня?

— Конечно, Эндрью.

— Рассматривалась ли вами, сэр, возможность глубоко законспирированных связей? Вы помните покушения на ДФК и РФК . Не имеем ли мы дело с силами, которые в свое время имели отношение к убийству братьев Кеннеди, потому что, если мафия или...

— Я понял, Эндрью. Я не раз думал об этом, потому что и сейчас, спустя более двадцати лет после покушения в Далласе и десяти миллионов долларов, выброшенных на это расследование,— даже и сейчас мы не знаем правды. Если бы они дали мне столько денег для получения информации, я бы раскрыл любую тайну за полгода. Когда у тебя в кармане десять миллионов, которые ты можешь тратить как угодно, кто-нибудь рано или поздно откроет рот. В нашем же случае речь лишь вот о чем: в это дело вовлечен какой-то сенатор, а у нас осталось всего пять дней. Если мы не успеем к следующему четвергу, в последующие двадцать лет у вас будет вдоволь времени, чтобы размышлять о возможных связях с делом ДФК и РФК, а также, если повезет, написать сногсшибательную книгу.

«Может, так оно и есть,— подумал Марк,— но я эту мысль не оставлю, что бы вы ни говорили».

— Не волнуйтесь раньше времени, Эндрью. Я уже предупредил главу Секретной Службы. Как мы вчера договорились, я сказал ему не больше и не меньше того, что было в вашем донесении, так что до 10 марта нам никто мешать не будет. Я разрабатываю план действий на случай непредвиденных обстоятельств, но пока не буду вас утомлять его изложением. Говорил я и с ребятами из отдела расследования убийств, но помочь нам они практически ничем не могут. Может быть, вам будет интересно узнать, что они уже виделись с женой Казефикиса. Их мозги работают чуть быстрее, чем ваши, Эндрью.

— Круг их забот неизмеримо меньше,— сказал помощник Директора.

— Может, и так. Ладно, повидайтесь с ней, если считаете, что это что-то даст. Возможно, вы и обнаружите то, на что они не обратили внимания. Веселее! Все идет неплохо. Уверен, что утром мы уже получим какие-то новые нити для расследования. Действуйте, Эндрью, не заставляйте меня больше злоупотреблять вашим временем.

— Да, сэр.

Марк встал.

— Простите, я забыл предложить вам кофе.

Но Марк предпочел распрощаться, он решил позавтракать в одиночестве, что поможет привести мысли в порядок.

Завтрак, доставшийся Марку в служебном кафе, был гораздо лучше того, на что он мог рассчитывать. Пора было приниматься за дело. Человека, который с другой стороны улицы наблюдал за тем, как он покинул кафе, Марк не заметил, но у него мелькнула мысль, что синий «форд-седан», который он видел в своем заднем стекле, вряд ли случайно оказался здесь. И если это так, то кто за кем следит и кто кого пытается прикрыть?

Он оказался около церкви отца Грегори сразу же после восьми часов, и они вдвоем зашли в дом священника. Марк сказал, что он уже завтракал, но это не остановило священника, который сноровисто поджарил пару яиц с беконом, сделал гренки и поставил их на стол вместе с мармеладом и чашкой кофе. Добавить к тому, что он сказал Марку по телефону предыдущей ночью, отец Грегори мог немного, и он только тяжело вздохнул, когда зашла речь о страшном происшествии в больнице.

— Да, я читал об этом в «Пост».— Его маленькие очки в тонкой оправе сползли на кончик бугристого носа.

Округлые розовые щеки и объемистый животик, напоминающий дыньку, наводили на мысль, что в ожидании царствия небесного отец Грегори не отказывает себе и в земных утехах. Когда зашел разговор о Нике Стеймсе, глаза у него потеплели: не подлежало сомнению, что у полицейского и священника было несколько маленьких общих секретов.

— Есть ли какая-нибудь связь между смертью Ника и историей в больнице? — внезапно спросил отец Грегори.

Вопрос застал Марка врасплох. Эти кривоватые очки скрывали проницательные глаза и незаурядный ум. Солгать священнику — неважно, к какой церкви он принадлежал,— это было много хуже обычной лжи, к которой порой приходилось прибегать, чтобы уберечь дела от излишнего внимания публики.

— Абсолютно никакой,— сказал Марк.— Просто одна из этих ужасных автоаварий...

— Просто одно из роковых совпадений?— спросил отец Грегори, иронически глядя на Марка поверх очков.— Не так ли? — И недоверчивые интонации его голоса напомнили Марку голос Грент Нанны. Священник продолжил: — Есть еще кое-что, о чем я хотел бы сказать. Во-первых, человек, который звонил мне от вашего имени, неплохо образован. По манере его разговора я почувствовал, что имею дело с профессионалом, хотя затрудняюсь исчерпывающе объяснить вам, что я имею в виду, но у меня было ощущение, что ему уже приходилось звонить людям по сходным поводам. Вообще в нем было что-то профессиональное...

Эту фразу: «В нем было что-то профессиональное...» — Марк несколько раз повторил про себя, направляясь к дому, в котором находилась сейчас миссис Казефикис. Это был дом друзей ее мужа.

Едва завидев значок Марка, Ариана Казефикис разрыдалась. Английским она владела несколько лучше, чем муж. К ней уже приходили два полисмена. Она им все рассказала. Первым был такой прекрасный человек из Метрополитен-полис, это он принес ей горестную весть, но выразил неподдельное сочувствие; затем лейтенант, пришедший несколько позже из отдела расследований убийств, который все наседал на нее и требовал, чтобы она ему рассказала про вещи, о которых она не имеет ни малейшего представления, а теперь и визит из ФБР. Ее муж никогда никому не доставлял никаких хлопот, и она не знает до сих пор, кому нужно было в него стрелять и чего ради все это случилось. Он был мягким, вежливым, безобидным человеком. Марк знал, что это было именно так.

— Постарайтесь вспомнить, миссис Казефикис, не говорил ли ваш муж с вами или еще с кем-нибудь о предстоящей работе?

Припомнить она не могла. Анжело никогда не говорил ей, чем он занимается, да и половина его работ были случайными, на день-два, потому что для него было слишком большим риском идти на постоянную работу без разрешения, которого у него не имелось из-за положения нелегального иммигранта. Выяснить ничего Марку не удалось, но его вины тут не было.