Пособник

Нейл молчит несколько секунд. Потом я слышу, как он вздыхает.

— Смаут. — Пауза. — Понятно. — Еще одна пауза. — Итак, — медленно, раздумчиво говорит он, — если в этом деле замешан Ирак, то вполне возможно, что Моссад мог этим заинтересоваться. Хотя один из наших самоликвидаторов и сам явно был семитских корней…

— Как и Вануну. [37]

— Верно. Хм-м-м. Интересно. А ты понимаешь, что вся эта твоя информация вполне может оказаться дезой?

— Может.

— Это надежный источник?

— Нет, это новый источник, насколько я могу судить. И пока я получил только несколько имен. Так что вполне возможно, что это деза. Очень даже возможно. Даже более чем. Ведь ты и сам это говоришь. Так, значит, ты все же думаешь, что это деза?

Я тараторю без умолку. Вдруг чувствую, что валяю дурака, и мне становится не по себе.

— Ты сказал, что есть еще и шестое имя, — спокойно говорит Нейл. — Есть какие-нибудь намеки?

— Источник назвал мне только — по его словам — кодовое имя.

— И какое же? — терпеливо говорит Нейл.

— Понимаешь…

— Слушай, Камерон, я клянусь, что дорогу тебе перебегать не собираюсь, если тебя это беспокоит.

— В этом я не сомневаюсь, — говорю я. — Я это и так знаю. Просто… просто это может оказаться мыльным пузырем.

— Вполне вероятно, и все же…

— Слушай, Нейл, я бы хотел с кем-нибудь поговорить.

— Что ты имеешь в виду?

— С кем-нибудь из действующих, ну, ты понимаешь.

— «С кем-нибудь из действующих», — невозмутимо повторяет Нейл.

Ох, закурить бы!

— Да, — говорю я. — С кем-нибудь из действующих, кто еще служит. С кем-нибудь, кто посмотрит мне в глаза и скажет, что «МИ-шесть», или кто там еще, никакого отношения к этому не имеет; с кем-нибудь, кому я могу доверить все это.

— Хм.

Я даю ему время подумать. Наконец Нейл говорит:

— Всегда найдутся люди, с которыми можно побеседовать. Слушай, я прозондирую на этот счет кое-кого из моих источников. Посмотрим, какая будет реакция. Но я знаю, что если выйду с таким предложением, они, прежде чем решить, что им предпринять, захотят узнать, с кем имеют дело; они захотят узнать твое имя.

— Почему нет? Я не против, можешь меня назвать.

— Тогда договорились. Я дам тебе знать, какая будет реакция. Устраивает?

— Устраивает.

— Хорошо. Сказать по правде, мне и самому интересно увидеть. Конечно, если это не деза.

— Хорошо, — говорю я, вперяясь в свой книжный шкаф за монитором — не увижу ли сквозь него, у кого можно стрельнуть сигарету. — Ты очень любезен, Нейл. Я тебе благодарен.

— Не за что. Ты когда у нас появишься? Или вам, пиктам, [38] нужно сначала визу получить?

Ты прибываешь к лейтонскому дому мистера Оливера в девять часов, как и было договорено с ним при встрече сегодня в магазине в Сохо. Он за это время успевает вернуться из магазина, поужинать, посмотреть свою любимую мыльную оперу и принять душ. Его квартира занимает второй этаж кирпичного домика в ряду других; на первых этажах — магазинчики, ресторанчики и офисы. Ты нажимаешь кнопку домофона.

— Алло?

— Мистер Оливер? Это мистер Меллин. Мы встречались сегодня днем.

— Да. Помню.

Гудит электропривод замка.

Внутри, за тяжелой, надежной дверью, лестница с ковровой дорожкой, в которой утопают ноги, обои в стиле регентства. Стены вдоль лестницы увешаны викторианскими пейзажами в богатых рамах. Мистер Оливер появляется на верхней площадке лестницы.

Это толстенький маленький человечек с землистым цветом кожи и с совершенно черными — на твой взгляд, крашеными — волосами. На нем брюки и кашемировый кардиган поверх жилетки. Рубашка из чистого шелка. Галстук. Шлепанцы. От него сильно пахнет «Поло».

— Добрый вечер, — говоришь ты.

— Да-да. Прошу.

Тебе слышится «порешу», но ты знаешь, что он хотел сказать. Когда ты достигаешь вершины лестницы, он отступает в сторону и протягивает руку, одновременно оглядывая тебя с ног до головы. Ты бы не возражал, будь свет — от маленькой люстры в прихожей — не такой яркий. Усы колются у тебя под носом. Вы обмениваетесь рукопожатиями. Пожатие мистера Оливера влажное и крепкое. Его взгляд падает на толстый портфель у тебя в руке.

— Проходите, — кивает он.

Атмосфера гостиной немного претенциозна; мистер Оливер любит ворсистые белые ковры, мебель, обтянутую черной кожей, металлические хромированные столы со стеклянными столешницами; почти всю стену занимает телевидеоаудиокомбайн.

— Присаживайтесь. Хотите выпить?

Половину звуков мистер Оливер глотает, но ты опять понимаешь, что он говорит.

Ты садишься на край кожаного диванчика — сгорбленная фигура, портфель на коленях; ты даешь понять, что нервничаешь. На тебе дешевый костюм, и ты все еще в перчатках.

— Гм-м, с удовольствием, — говоришь ты, стараясь казаться взволнованным и неуверенным в себе. Конечно, ты нервничаешь, но совсем не в такой степени.

Мистер Оливер подходит к хромированному бару дымчатого стекла.

— Что предпочитаете?

— Мм, у вас есть апельсиновый сок?

Мистер Оливер смотрит на тебя.

— Апельсиновый сок, — говорит он и наклоняется, чтобы заглянуть в маленький, встроенный в бар холодильник.

Себе он наливает водку с колой и садится на диван слева от тебя. Тебе кажется, что он как-то подозрительно поглядывает на тебя; может, твой маскарад не обманул его, думаешь ты и начинаешь беспокоиться. Ты нервно кашляешь.

— Итак, мистер Мерлин, — говорит он. — Что же у вас для меня есть?

— Понимаете, — говоришь ты, оглядываясь. Ты наблюдал за этим домом всю вторую половину дня и почти уверен, что здесь больше никого нет, но все же какие-то сомнения у тебя остались. — Как я уже вам сказал в магазине, гм, это нечто… нечто особенное. Нечто, насколько я понимаю, пользующееся спросом.

— О чем же таком особенном идет речь?

— Э-э-э, понимаете, это, как бы это сказать, имеет отношение к насилию. В довольно крайнем его проявлении. А еще это имеет отношение, э… к де-де-детям. Мне сказали, что вы… вы можете, вы можете… что вы заинтересованы в такого рода, ммм, вещах.

Мистер Оливер поджал губы.

— Нужно быть идиотом, чтобы приходить к людям с такими разговорами, а? Я хочу сказать, не будете же вы посвящать в такие дела совершенно незнакомых людей, ну, вы понимаете, что я имею в виду?

— Ай-ай, — огорченно говоришь ты. — Значит, вы не…

— Нет, я вам ничего не ответил. Я просто говорю, что надо быть осторожным, понимаете?

— Ага, — говоришь ты, кивая. — Да. Да, конечно. Конечно, надо быть… осторожным. Я понимаю. Я вас понимаю.

— Покажите, что вы принесли, а? Мы посмотрим, а потом решим, так?

— Да-да. Вы правы. Конечно. Ах да, то, что я принес, ммм, ну, это только часть целого, просто показать вам, но по этой части можно… можно получить достаточно полное представление…

— Видео, да?

— Да, правильно. На видео.

Ты отщелкиваешь замки портфеля и вынимаешь оттуда часовую видеокассету, ставишь портфель на пол рядом, поднимаешься и протягиваешь ему кассету.

— Так.

Он берет кассету и направляется к видеомагнитофону. Ты остаешься на месте.

Кассета не хочет вставляться, ты слышишь, как стонет механизм магнитофона. Мистер Оливер наклоняется, чтобы понять, в чем дело. Ты подходишь к нему сзади.

— Что-то не в порядке? — спрашиваешь ты.

— Да, кажется…

Кассета не вставляется, потому что ты намертво заклеил шарнирную створку, прикрывающую ленту. Мистер Оливер не успевает закончить свою фразу — ты наносишь ему сзади удар дубинкой по голове. Но когда ты замахнулся, он уже начал поворачивать голову, и удар получился скользящий.

Он падает на бок, пытается одной рукой ухватиться за что-нибудь, но только сдвигает проигрыватель компакт-дисков и усилитель.

— Что?.. — говорит он.