Заложники обмана

– Здесь куда лучше, чем в Добс-Ферри, – сказала она. – Что мы теперь будем делать?

– Попробуем отыскать Витторио.

– Я даже не представляю, с чего начать.

– А тебе и не надо. Это моя работа.

– А моя какая?

– Оставаться незаметной. – Он окинул ее взглядом. – Если это возможно… Но я полагаю, ты можешь нацепить темные очки и одеться как туристка.

– А ты тоже изменишь внешность?

– Что-нибудь придумаю.

Они молча постояли, глядя друг на друга.

– Будь осторожен, – произнесла она.

Такого он не слышал после смерти Терезы.

– Когда ты собираешься вернуться? – спросила Мэри Янг.

И такого тоже, подумал он.

– Не знаю. Если задержусь, то постараюсь позвонить. Ты тоже. И не общайся ни с кем из знакомых. Это важно. Никаких исключений.

Она кивнула.

– И последнее, – сказал он. – Нам надо договориться о сигнале опасности. Если я позвоню тебе сюда или в другое место и спрошу, как дела, ты дай мне один из двух ответов. Если все хорошо, скажи: “Отлично”. Но если ты в опасности, отвечай: “Как нельзя лучше”, и я пойму. Точно так же отвечаю я на твой звонок, о’кей?

– Да.

Она выглядела странно одинокой и покинутой, когда он обернулся, уходя. Или ему просто показалось?

В лавке театрального костюмера на Девятой авеню Джьянни приобрел для нужд собственного камуфляжа седой парик, соответствующие усы и очки с простыми стеклами в роговой оправе, благодаря которым он стал похож на пожилого бухгалтера.

Уловка или удовольствие. На него это подействовало, во всяком случае, до странности сильно… словно бы удалось бросить тайный и мимолетный взгляд на свой будущий облик. Лет этак через тридцать. Хорошо бы дожить.

С ощущением, что теперь он куда менее узнаваем в своем родном городе для тех, кто охотится за ним с отсутствующим выражением лица, Джьянни принялся за дело. Первой его целью был однокашник по школе искусств, толстый и кудрявый Энджи Альберто, отца которого Дон Карло поручил убрать Витторио Батталье, а тот исчез. Джьянни не имел представления, что может Энджи сказать о Витторио, да, собственно говоря, неясно, жив ли Энджи и в городе ли он. Но ничего иного ему в данный момент не оставалось.

Джьянни нашел телефонный справочник Манхэттена, и ему сразу повезло. В справочнике оказался только один Анджело Альберто, квартира и мастерская которого находились в одном и том же доме на Риверсайд-Драйв.

Через двадцать пять минут Джьянни вышел из такси перед украшенным лепниной зданием начала тридцатых годов, в значительной мере утратившим былую элегантность; фасад дома выходил на Гудзон. Субтильный швейцар примерно того же возраста, что и здание, сидел в вестибюле и просматривал бюллетень скачек.

– Анджело Альберто, – произнес Джьянни, обращаясь к нему.

– Квартира двенадцать-си, – ответил швейцар, почти не поднимая глаз.

В лифте Джьянни снял парик, усы и очки и рассовал все это по карманам. Не стоит пугать Анджело больше, чем следует.

На двенадцатом этаже он прошел по затхлому коридору, позвонил в дверь квартиры номер двенадцать-си и минутой позже уже смотрел в круглое, постаревшее лицо далеко уже не мальчика, но еще более толстого Анджело Альберто.

– Привет, Энджи.

Темные глаза Энджи заморгали, а губы зашевелились. Тени эмоций скользнули по лицу.

– Джьянни?

– Он самый. – Джьянни широко улыбнулся, демонстрируя добрые намерения. – Как поживаешь?

– Привет! Далеко не так хорошо, как да Винчи и ты. Я то и дело читаю о тебе. – Энджи уже справился с волнением. – Входи же. Добро пожаловать… Господи Иисусе, вот так сюрприз! Сколько же времени прошло? Двадцать лет…

– А кажется, что целых двести.

Так Джьянни вторгся в жизнь Анджело Альберто.

Один беглый взгляд объяснил ему все… Полутемная прихожая, кухня, комбинация “кабинет-гостиная”, единственная спальня. Энджи работал на рекламу и каталоги, занимаясь главным образом моделями мужской одежды. Даже лучшее из сделанного им следовало отнести к третьему сорту. На семейных фотографиях изображены толстый мальчик и девочка. Снимков жены нет. Жизнь по-прежнему наносила удары бедному Энджи. Об этом можно было догадаться, едва переступив порог его жилья. Здесь пахло чем-то кислым, и казалось, что запах исходит от самого Энджи. Будучи добрым по натуре, Гарецки решил этого не замечать.

В кабинете-гостиной Энджи сбросил пару рубашек, свитер и несколько носков, а также старые газеты с двух кресел. При этом он так нервически трепыхался, что Джьянни стало его жаль. Должно быть, мало кто являлся к нему с визитами, если вообще являлся кто-нибудь.

– Садись, Джьянни. Ты оказал мне честь своим приходом. Могу я предложить тебе что-нибудь? Как насчет холодного пива?

– Я бы выпил баночку. Спасибо.

Джьянни взглянул в окно на кирпичную стену соседнего здания. Ничего себе видик. Облезлый кирпич.

Энджи вернулся из кухни с двумя запотевшими жестянками. Передавая одну из них Джьянни, он только теперь заметил его синяки.

– Господи, что это с твоим лицом?

– Парочка агентов ФБР обработала меня.

– Ты шутишь?

Пожалуй, это неплохой повод для начала разговора.

– Именно поэтому я здесь, Энджи. Я крепко увяз в дерьме. И надеялся, что ты поможешь мне из него выбраться.

– Я? – Анджело окаменел от изумления.

– Знаешь, чего хотели эти два агента, которые избили меня? Они искали Витторио Батталью. Но не сказали мне, зачем он им. Поскольку мы с Витторио были близкими друзьями, они вообразили, что мне известно, где он теперь. Но мне это неизвестно. Чертовы ублюдки мне не поверили.

– И они так отделали тебя из-за этого?

– Ну, я бы сказал, что подобное обращение было лишь вполне дружественным началом. Похоже, они собирались вообще покончить со мной.

Анджело так стиснул в руке жестянку с пивом, что она прогнулась.

– Но не покончили…

– Только потому, что я отобрал у одного из них оружие и пустил его в ход.

Двухсотдвадцатифунтовый художник-модельер сидел и смотрел на Джьянни. Он не сразу осознал услышанное, а когда наконец до него дошло, все его пухлое лицо побагровело и покрылось потом.

– Ты пришил двух агентов?

– Либо я их, либо они меня, третьего было не дано. И вот теперь я в бегах, и даже не знаю, чего ради. И не узнаю до самой смерти, если не разыщу Витторио.

– Ты думаешь, я знаю, где он?

– Надеюсь.

Столь явное выражение полного неведения появилось на открытом лице толстяка, что Джьянни подумал: “Даже соврать толком не сумеет”.

– Почему именно я? – сказал Анджело. – После школы у меня с ним не было ничего общего.

– Я разговаривал с Доном Донатти. Он мне сообщил, что твой отец был последним делом Витторио перед тем, как тот исчез.

– И ты полагаешь, что после этого я стал бы дружком платного убийцы, вонючего ублюдка? Потому что он сделал моего старика?

– Мне жаль твоего отца, Энджи. Меня просто удивило, что он исчез в то же самое время, как и Витторио.

– Вот как?

– Ты считаешь, что это всего лишь совпадение?

Анджело вытер лицо грязным носовым платком.

– Конечно совпадение, а что же еще?

– Ну а я не верю в такое совпадение. И никогда не верил. Кстати, откуда ты узнал, что именно Витторио сделал твоего отца? – Джьянни долго смотрел в лицо Анджело жестким взглядом. – Откуда, Энджи?

– Да ты же мне сказал.

– Ты врешь, Энджи.

Анджело изо всех сил постарался изобразить возмущение, но не сумел и только потянул жалобно:

– Не смей называть меня лжецом.

– А ты не лги. Ты ведь даже не удивился, когда я тебе сказал, что твой папочка был последним заданием, которое Витторио получил от Дона Донатти. Стало быть, ты знал.

Анджело, кажется, хотел возразить, однако передумал и глотнул пива из жестянки. Руки у него дрожали, и пиво потекло по подбородку.

– Кто сказал тебе? – спросил Джьянни.

Анджело попытался улыбнуться, но и это ему не удалось.