Посольство

– Слушаю, полковник.

Нед смотрел, как неопознанные влезали в большой фургон защитного цвета. Он пытался понять, отличаются ли они от тех, что прошли на территорию. Может, их форма лучше? Нет, разницу уловить не удавалось. Оставалось только быстро, пока они не опомнились, изолировать их.

– Сержант, – снова позвал он, – возьмите столько людей, сколько вам нужно, и поезжайте на юг по Аутер-Серкл вокруг Риджент-парка, потом поверните на север на Честер-Гейт, прямо перед собой вы увидите полицейский участок Олбани-стрит. Сдайте всех этих людей из грузовика инспектору Малвею. Скажете, что они задержаны по приказанию мистера Паркинса. Все ясно?

Люди в грузовике заволновались.

– Заприте двери, сержант. Быстро!

– Есть, сэр! Инспектор Малвей, правильно? И господин Паркинс, так?

– Поехали!

Нед повернулся и пошел в Уинфилд-Хауз. Войдя на этот раз через кухню, он подошел к телефону в безлюдном уголке у холодильных камер, взял карточку Паркинса и набрал один из написанных на ней номеров. Трубку подняли почти сразу. Когда он рассказал, что отправил в участок шестнадцать человек, Паркинс притих.

– С этими мы разберемся, – сказал он после паузы. – Вы все же не прислушались к моему совету? Не стали отменять прием?

– Это не в моей компетенции.

– А молитва в мечети будет?

– Пока не известно, – ответил Нед.

– К нам начали поступать сообщения о том, что в Лондоне планируются массовые демонстрации.

– В связи с дамасскими событиями? Но что же там все-таки случилось? Кто-нибудь знает об этом?

– А это и не нужно, полковник. Дело в ваших предыдущих акциях. Если что-то происходит с мирно спящими арабами, камень летит в ваш огород. Не возражайте, я знаю, что вы, может, и невиновны, но с этим вам придется свыкнуться.

– Послушайте, а еще кого-то я могу отправить к Малвею?

– У него нет больше камер, поэтому отправляйте в участок на углу Гринбери и Ньюкорт. Это недалеко от вас.

– Спасибо. Пока.

– Полковник! Может быть, все-таки отмените?!

– Я вам первому об этом сообщу. – Нед повесил трубку и, достав бумажник, вынул из него визитные карточки с большим количеством нужных ему телефонов. Сначала он позвонил родителям Шамуна в Сэндаски. Никто не отвечал. Да там же сейчас половина шестого утра! Он быстро повесил трубку. Такими новостями лучше никого не будить.

Потом он набрал номер адъютанта командира ближайшей роты квартирмейстеров.

– Капитан, говорит полковник Френч. Ваши повара и официанты готовы?

– И даже уже сидят в машинах.

– Все в белой одежде?

– Конечно. И без знаков отличия.

– Пусть держатся свободней.

Нед повесил трубку и взглянул на аккуратно отпечатанный план Шамуна. Он отметил карандашом несколько пунктов на первой странице. План напоминал проверочный лист командира корабля и второго пилота. Вверху второй страницы было написано: "Если температура поднимется выше 75 градусов по Фаренгейту, проверить «телевизионные фургоны».

Нед направился туда, где были припаркованы в тени два его «троянских коня». Он предъявил документы негру-лейтенанту, изображавшему водителя.

– Дышут пока?

– Пока не жалуются, сэр.

– Как они одеты?

– Защитные комбинезоны, береты. Легкая полевая форма. Знаков отличия нет.

– А как они потребности справляют?

– Химические туалеты. Это непросто для ребят.

Нед кивнул.

– Да и для туалетов тоже.

– Нельзя ли сделать так, чтобы они могли выйти наружу, размяться и воздухом свежим подышать?

– Лейтенант, если такая возможность будет, я вам дам знать. Все это может оказаться ложной тревогой.

– Лучше бы нет, – мрачно заметил лейтенант, – а то парни друг другу глотки перегрызут. Уж очень им хочется повоевать.

– С этим тоже надо потерпеть, как и с химическими туалетами.

Хефте надеялся, что с крыши дома, в котором были сняты несколько комнат, он сможет через верхушки деревьев увидеть происходящее в Уинфилде. Дома в этой местности, обращенные задней частью к Примроуз-Хилл, действительно позволяли увидеть южную сторону, но сегодня Хефте считал неразумным привлекать к себе внимание, стоя на крыше.

Сейчас, потеряв Мерака, Мамуда и Берта, его группа состояла из сорока пяти человек. Все это были подростки с огнем в груди и чистыми верованиями ислама, питавшими их души.

Многие из них приехали из Ирана, где аятоллы воплотили ислам в форме джихада, самой активной и призванной стереть сатану с лица земли со всеми его дьявольскими кознями. Это были те, кто не погиб в юношеских батальонах во время сражений с Ираком. Теперь, закаленные в боях, они вливались небольшими группами по четыре-пять человек во всемирный джихад. Часть из них отправили дестабилизировать обстановку в Бейруте и Каире, другие нелегально пробирались в Израиль, третьи вливалась в другие исламские группировки, чтобы укрепить их, а некоторые, как Хефте, очутились в самом логове сатаны, пытаясь «вскрыть гнойник иудео-христианской заразы».

Хефте посмотрел на часы. Одиннадцать утра. Он взял четырех человек и вышел на улицу. Повсюду было припарковано полдюжины машин, угнанных его парнями в ранние воскресные часы. В них в две ездки вся группа соберется у мечети. Они будут одеты так же, как сейчас, подобно лондонским рабочим. У всех будут автоматы с запасными магазинами, у каждого пятого – гранаты, а у каждого десятого – гранатомет.

Уже сейчас у мечети был припаркован фургон с большим количеством оружия. Хефте и четверо его подчиненных разошлись в разных направлениях, желая убедиться, что припаркованные машины не привлекли внимания. Обстановка казалась спокойной. Типичное воскресенье, когда большинство семей за городом, а на улицах почти нет транспорта.

На Финсли-роуд Хефте вошел в телефонную будку и набрал номер квартиры Хаккада.

– Да? – ответил жесткий мужской голос.

– Это Хефте. Я хотел бы поговорить с американкой.

– Невозможно.

– Я же сказал, что это Хефте.

– Никаких телефонных разговоров. Это приказ.

– Тогда дайте поговорить со Сгрои. То есть с Фаунсом.

– Невозможно. – Телефон отключился.

Хефте почувствовал, как у него загорелись щеки. Он хотел было позвонить еще раз, но понял, что опять ничего не добьется. Как посмели с ним так разговаривать?! Только бы ему удалось добраться до Фаунса, уж он бы потребовал головы той собаки, которая обидела его! Фаунс ему сказал, что сейчас квартиру охраняет только один человек. Блондина отозвали для участия в захвате Уинфилд-Хауза.