Мессия

Полиция говорит, будто я убиваю невинных людей. Но я не делаю этого. Я не убиваю их. Я делаю их мучениками. Вот в чем разница. Когда я обращаю их в мучеников, их души приходят ко мне. Вот почему я сохраняю их языки. Читали ли вы Книгу Притчей Соломоновых? Глава 21, стих 23: "Кто хранит уста свои, и язык свой, тот хранит от бед душу свою". Когда они лежат, умирая, я забираю их языки, и их души приходят ко мне. Таким образом они с моей помощью продолжают жить, распространяя Слово. В смерти они всецело отдаются мне, чего бы, конечно, не сделали – не могли бы сделать – при жизни. До того как я призвал их, они ничего собой не представляли. Когда Иисус избрал своих двенадцать апостолов, все они были заурядными людьми. Именно его личность, его влияние сделали их исключительными. Так же дело обстоит и со мной. Я беру этих людей и преобразую их в нечто большее. Я меняю их. От жизни к смерти, от одного изменения к следующему. Но это действует и в другом направлении. Будучи живыми, эти люди в духовном смысле были мертвы. В смерти же они благодаря мне обрели жизнь вечную...

Среда, 28 октября 1998 года

– Самаритяне слушают. Чем могу помочь?

Джанет 749, отвечая по телефону, протирает сонные глаза. Прищурившись, она смотрит на настенные часы. Половина пятого утра. Под часами беспокойно спит на раскладушке ее подруга по волонтерскому движению, Абигайль 552. Два плотно подоткнутых серых одеяла обрисовывают контуры ее тела.

В целях конспирации волонтеры-самаритяне вместо фамилий используют номера. Это обеспечивает им анонимность, частичную в отношении своих коллег и полную в отношении людей, которые им звонят.

Молчание на другом конце линии затягивается, но Джанет терпеливо ждет. Это вполне обычное дело. Людям, которые звонят самаритянам, зачастую требуется некоторое время, чтобы набраться смелости и начать разговор. Джанет эта задержка дает возможность полностью проснуться.

В трубке тишина, и Джанет заговаривает снова:

– Я слушаю. Вы хотите поговорить?

Молчание.

Она знает, что нельзя вешать трубку, нельзя обрывать связь, пока этого не сделал сам звонящий.

Наконец голос, приглушенный, но определенно мужской, произносит:

– Я кое-кого убил.

Джанет прилаживает телефонную трубку между шеей и плечом, прикрывает микрофон правой рукой и щелкает пальцами левой. Абигайль открывает один усталый глаз и, заметив обеспокоенное выражение лица Джанет, спускает ноги с койки. Одеяла сваливаются на пол. Абигайль плетется через комнату и берет трубку параллельного телефона. Джанет убирает руку и спрашивает:

– Вы хотите поговорить об этом?

– Вы знаете убийцу апостолов?

– Прошу прощения, не поняла, – говорит Джанет.

Мужской голос, тусклый и непроницаемый, как будто собеседник говорит в носовой платок.

– Я спросил, вы знаете убийцу апостолов?

– Того, о ком писали во всех газетах?

– Да.

– Да. Я знаю, о чем вы говорите.

– Это я.

"Ну конечно, – думает Джанет. – Ты и еще тысячи придурков, обрывающих телефоны полиции".

– Вы ведь не верите мне, правда? – произносит незнакомец, словно откликаясь на скептицизм Джанет.

В курсе подготовки самаритян подобные ситуации не предусмотрены. Их учат общаться с людьми, которых оставили любимые, с подростками, которые полагают, будто прыщики или угри – это конец света. Но что можно ответить человеку, заявляющему, что он самый разыскиваемый в Британии убийца? Джанет произносит первую заученную фразу, которая приходит ей в голову:

– Вы хотите поговорить об этом?

– Копам обо мне известно, но остановить меня они не в силах. Кроме того, я убил больше людей, чем они думают.

– Вы убили больше людей?

– Верно.

– Насколько больше?

– Еще двое убиты сегодня ночью. В течение трех последних часов. Вот почему я звоню.

– Почему?

– Чтобы сказать, где их найти. В общем, где найти одного из них. Я рассудил, что по крайней мере об этом человеке вам следует узнать.

– Почему?

– Потому что он работает у вас.

Джанет с трудом сглатывает и пытается увлажнить слюной неожиданно пересохший рот.

– Кто он? – спрашивает она. – Кого вы убили?

– Его зовут Джуд Хардкасл. Вы его знаете?

– Боюсь, мы не можем обсуждать подробности...

– Да мне в общем-то все равно, знаете вы его или нет. Он здесь, со мной, в своем доме, и я его убил. Вам нужен адрес?

– Да.

– Уэствик-Гарденс, двенадцать. Квартира на первом этаже. Не помню номера, но снаружи припаркована красная "тойота". Вы поняли?

– Да.

– Повторите.

Она повторяет.

– Хорошо. Джуд будет там, когда вы придете. Но меня уже не будет.

– А как насчет другого? Того, кого вы убили?

– Слишком поздно. Его не стало.

Джанет охватывает дрожь. Девушка пробегает рукой по волосам и чувствует натяжение кожи на голове.

– Господи боже мой, – шепчет Абигайль.

– Именно. Я позвоню Алексу, – говорит Джанет. Алекс 192 возглавляет их Самаритянский центр.

– А может, пойти прямо в полицию?

– Сперва нужно сообщить Алексу. Это займет пару минут.

Джанет пробегает пальцем по расписанию дежурств, находит номер домашнего телефона Алекса и набирает его. Три гудка, четыре, пять, Алекс с трудом выбирается из тумана сна. Дожидаясь ответа, Джанет ищет в списке волонтеров Джуда Хардкасла. Его имени там нет.

– Да? – Голос у Алекса сонный и раздраженный.

– Алекс, это Джанет семьсот сорок девять. Нам только что поступил странный телефонный звонок.

Она не утруждает себя извинениями в связи с тем, что разбудила его. Алекс прекрасно понимает, что никто из волонтеров не стал бы звонить ему без четверти пять утра, не имея на то серьезных оснований.

– Нам только что позвонил человек, который говорит, что он убил Джуда Хардкасла.

– Джуда Хардкасла?

– Да. Он сказал, что этот Джуд работает у нас, но в списке я такого имени не нашла.

– Он занимается паблисити и связями с общественностью, а на телефонах не сидит уже с полгода. Поэтому его нет в графике дежурств.

– Ясно. Так или иначе, тот человек продиктовал мне адрес. Дать тебе?

– Пожалуйста.

Она зачитывает в трубку данные.