Инстинкт убийцы

Отто пытался выбросить из головы заботы Лими и Рэйнека о нем. Вместо этого он сконцентрировал все свое внимание на Джессике Коран. Собранные ею улики скорее всего покажутся фантастикой местным властям. Ее необычные методы расследования наверняка накалят обстановку, и, чтобы успокоить полицейских, она будет вынуждена отправить нескольких вырывать линолеум под раковиной в смежном с комнатой помещении, а также приподнимать доски с пола под тем местом, где находилась голова подвешенной за ноги жертвы. К тому же, это исключит версию, что преступник очищал место преступления — как бы он ни старался, следы крови обнаружит электронный микроскоп. Если же убийца, нанося резаные раны своей жертве, оказался неосторожен и порезался сам, ей удастся найти следы его крови либо на раковине, либо на кафеле или досках пола. В этом Отто был уверен. До него дошли слухи, что девушку с любовью называли «Скэвинджером». [3] Рэйнека, в отличие от нее, звали не иначе, как «шпионом» отдела.

Отто внимательно наблюдал за Джессикой, придя к выводу, что на нее очень приятно смотреть. Он вспомнил, как впервые увидел доктора Коран, тогда у него явно перехватило дыхание. Сейчас, в этой жалкой хижине, она, бесспорно, являла собой резкий контраст по сравнению с остальными, окруженная представителями противоположного пола, но Отто был уверен, что Джессика выделялась бы и в комнате, полной эффектных женщин. У нее были длинные красивые волосы, и когда она не стягивала их на затылке, а распускала по плечам, ее внешность приобретала некоторую неистовость, и даже первобытность. Темно-синий костюм, белая шифоновая блузка красиво оттеняли безупречный цвет лица девушки, хотя теперь она бросила свой жакет в машину, и его место занял большой полотняный фартук, прикрывающий блузку и ее элегантную юбку. Но даже это не, могло скрыть стройности фигуры Джессики. Отто заметил, что Стоуэлл и другие присутствующие мужчины время от времени задерживают на девушке взгляды.

До чего все-таки необыкновенны эти гены, подумал Отто. В семнадцать лет Джессика стала высокой и гибкой девушкой и обладала поразительной грацией для столь раннего возраста. Она была одного роста с отцом, а взгляд ее блестящих глаз был столь же проницателен. От матери же девушка унаследовала звонкий, живой голос и высокие скулы. Джессику отличало то, что она всегда целиком погружалась в работу, точно так же, как и ее отец, неоценимый работник. Баутин знал доктора Освальда Корана как одного из лучших медицинских экспертов, с которыми ему когда-либо доводилось иметь дело. Так, впрочем, считали все, сталкивающиеся с этим человеком — семьи пропавших без вести, сенаторы, генералы и президенты. Фактически, на счету у Корана было множество спорных вскрытий, к его знаниям и опыту часто прибегали, чтобы опровергнуть слухи о грязных преступлениях, как случилось и два года назад когда в авиакатастрофе погибли два сенатора.

Освальд Коран умер от изнурительной болезни, которая сначала парализовала его руки и ноги, затем мышцы, уцелел лишь его удивительно тонкий ум, оказавшийся в клетке беспомощного, жалкого тела. Для такого человека это было все равно, что очутиться в аду. Поговаривали, что его внезапная смерть явилась результатом эвтаназии [4], но это предположение так и осталось неподтвержденным. Для Джессики это оказалось непростым испытанием — состояние здоровья отца резко ухудшилось сразу после автомобильной катастрофы, в которой погибла ее мать. Девушке было нелегко, но она стойко перенесла все это и отработала положенное время в военно-морском госпитале Бетесде, где ее отец являлся главным специалистом судебно-медицинской экспертизы.

Отец Джессики считал, что специалисты, обучающиеся при военно-морских госпиталях, получают наиболее высокую квалификацию и поставил дочь перед выбором — либо военно-морские силы, либо частное медицинское учебное заведение. Джессика выбрала последнее, но в душе осталась детищем «военно-морских сил», и по окончании учебного заведения стала работать в госпитале.

Характер девушки был очень сложным, за ее нежной и мягкой наружностью скрывались упрямство и несговорчивость. И было неясно, как ей удается оставаться столь потрясающей девушкой, ведь в ее представление о красоте входили лишь распущенные по плечам волосы, да немного духов.

Сегодня ночью Джессика держалась в тени, позволив Баутину взять бразды правления в свои руки, хотя все знали, что ответственность за расследование на месте несет она. Когда же девушка приступила к работе, что-то произошло. Обаяние ли Джессики, или какой-то еще Х-фактор [5], способствовали тому, что все стали слушаться девушку. Отто знал, что он сам обладал лишь способностью устрашать и запугивать.

Он впервые встретил Джессику, когда той было шестнадцать или семнадцать лет, на торжестве по случаю избрания ее отца главой отделения судебной медицины в Бетесде. С тех пор девушке многого удалось достичь.

Неожиданно Джессика, ползающая на коленках и рассматривающая пол, встала, выпрямив затекшие ноги. Повернувшись к Отто и поймав его взгляд, она довольно вежливо поинтересовалась:

— Грезишь наяву, Отто? И это в такое время?

Застигнутый врасплох, он не нашел ничего лучшего, как выпалить:

— Я размышлял о механизме защиты, — а сам подумал, не поняла ли девушка, что предметом его мыслей была она сама.

— Помоги мне, пожалуйста, — попросила Джессика. — Мне нужен пинцет, который я вытащила из саквояжа, и еще один флакон. Опустив в карман трубку, которую так и не раскурил, он кивнул.

— Конечно, конечно… Что-нибудь еще?

Отто почувствовал, что на них смотрят мужчины, вернувшиеся в комнату, и как ему показалось, с завистью. Завидовали они не его многолетней службе в ФБР, и не его достижениям на этом поприще, а тому, что он знал Джессику не только как специалиста, но и лично.

— Семья имеет право передать это дело и другим специалистам, — заявил доктор Сэмюэль Стадлер. Седоволосый, с худым лицом, местный патологоанатом продолжал вот уже несколько часов передвигаться, шаркая ногами, по комнате, где обнаружили труп. Он то и дело выказывал недовольство шерифу и остальным, потому что Джессика так ни разу и не попросила у него помощи.

— Я еще не скоро смогу освободить дня вас тело, доктор Стадлер, — ответила ему Джессика. — Видите ли, мне хотелось бы присутствовать при вскрытии.

— Я знаю больше, чем вы думаете, — с загадочным видом заявил доктор. — Например, я знаю, что убийства, как правило, не являются заботой Федерального Бюро Расследований. Я знаю, что вас сюда вызвал Стоуэлл, и ваши люди работают здесь, ничуть не тревожась о семье убитой.

Услышав это, Отто вышел вперед, он понимал, что всем собравшимся здесь представителям власти до смерти хочется стать свидетелями спора между старым окружным врачом и врачом-девушкой, спора, в котором они, скорее всего, раскроют собственные карты. Отто сказал:

— Теперь за это дело возьмется ФБР, доктор Стадлер…

Но его перебила Джессика, которая выпалила доктору Стадлеру прямо в лицо:

— И вы можете сотрудничать с нами, или вовсе отойти от дела. Все зависит от вас.

— Эта сфера полномочий принадлежит мне, доктор, — возразил Стадлер.

— Нет, вы ошибаетесь. Ваши полномочия вступят в силу только после того, как власти, вызвавшие нас сюда, попросят нас удалиться, — ответила Джессика. — А сейчас, сэр, мне хотелось бы вам предложить, если вы уж так беспокоитесь о семье убитой, пойти к ним домой, посидеть с ними и дать им необходимые разъяснения.

Лицо Стадлера пылало. Он не находил слов, чтобы выразить свою ярость. Доктор оглянулся по сторонам, ища поддержки, но, не найдя ее, вышел из дома. Было слышно, как он завел свою машину и, резко взяв с места, понесся по ухабистой, грязной дороге.

Повернувшись к Джессике, Отто сказал:

— Приготовься к тому, что большинство представителей местной власти вряд ли придут в восторг по поводу нашего приезда сюда.