Ярость

— Так ты хочешь дослушать или нет?

Майкл проглотил слова, которые ему хотелось сказать на самом деле.

— Давай.

Лео, демонстративно неторопливо покатал сигарету между большим и указательным пальцем, сделал затяжку и медленно выпустил дым. Майкл почувствовал, что еще пара секунд, и он его задушит, но тут Лео наконец заговорил:

— Новость состоит в том, что он хороший коп. Друзей у него немного…

— Это уже серьезно.

— Ну да.

Лео негромко хохотнул, потом закашлялся, а после чмокнул губами, словно проглотил все, что откашлялось. Майкл посмотрел на его сигарету и почувствовал, что желудок едва не выворачивается.

Лео сделал паузу, чтобы убедиться, что Майкл его слушает.

— У него процент раскрываемости — восемьдесят девять.

Майкла тошнило, но не от сигаретного дыма. В своей бескрайней мудрости федеральное правительство требовало в каждом полицейском управлении вести учет процента раскрываемости — по сути, количества раскрытых преступлений, — чтобы какой-нибудь писака в Вашингтоне мог отслеживать прогресс на своих маленьких графиках. Они называли это отчетностью, но для большинства копов это означало дополнительную бумажную работу — полное дерьмо. Любому идиоту было ясно, что это должно вызвать массовое соперничество между детективами, и Грир тоже в этом активно участвовал, каждый месяц отсылая наверх показатели.

Трент обошел каждого из них процентов на двадцать.

— Отлично, — сказал Майкл, заставив себя усмехнуться. — Легко раскрывать дело, когда ты берешь его у какого-нибудь копа, уже выполнившего всю работу.

— Этот ГПТБ — для него дело новое.

— ГБТП, — поправил его Майкл, понимая, что Лео специально дразнит его, но не в состоянии прекратить эту игру.

— Да все равно, — пробормотал Лео. — Я только хотел сказать, что Трент работал на самых тяжких преступлениях, пока не выдохся.

— Это для него хорошо.

— У него с одной бабой было грандиозное дело по преступлениям в отношении детей несколько лет назад.

— А имя у этой бабы есть?

Лео снова пожал плечами.

— Несколько парней похищали детей во Флориде и обменивались ими со своими подельниками из Монтаны. Все это шло через Хартсфилд; [1]детей возили, как скот. Бригада твоего приятеля раскрыла это дело за месяц. Девушка получила большое повышение, Трент остался там, где был.

— А группу возглавлял он?

— Да.

— Тогда почему же он не пошел на повышение?

— Это ты у него сам спросишь.

— Если бы я мог спросить у него сам, то не торчал бы сейчас здесь, допытываясь у тебя.

Лео обиженно сверкнул глазами — его чувства были задеты.

— Это все, что мне пока удалось узнать. Трент — мужик честный и дело свое знает. А хочешь узнать о нем побольше, звони в управление и выясняй все сам.

Майкл уставился на сигарету, задумчиво глядя на мерцающий огонек. Джина прибила бы его, если бы увидела курящим. Она почувствует запах табака от его рук, как только он доберется домой.

Он бросил окурок на землю и растер его каблуком.

— А Энджи по-прежнему работает в полиции нравов?

— Поласки? — ошарашенно переспросил Лео, как будто не верил своим ушам. — Не станешь же ты иметь дело с этой полячкой!

— Ответь, блин, на мой вопрос.

Лео вынул еще одну сигарету и прикурил ее от окурка.

— Ну да. Насколько я знаю.

— Если Трент будет меня искать, скажи, что я вернусь через несколько минут.

Майкл не стал дожидаться ответа Лео. Он взбежал по лестнице на третий этаж, и к моменту, когда он открывал дверь в коридор, легкие его уже вовсю хрипели. Работа у подразделения полиции нравов была в основном по ночам, так что сейчас половина личного состава сидела за столами и заполняла всякие бумажки после вчерашнего ночного рейда. Энджи, очевидно, выполняла роль приманки. На ней была блузка на бретельках, заканчивавшаяся в десяти сантиметрах над пупком, а на письменном столе был разложен парик блондинки, напоминавший дохлого шпица.

Он подождал, пока она поднимет голову, но, когда Энджи наконец это сделала, стало понятно, что она совершенно не рада его видеть. Она откинулась на спинку стула и забросила ногу за ногу; юбка на ней была такая короткая, что Майкл для приличия отвел глаза в сторону.

— Что ты здесь делаешь? — требовательным тоном спросила она. — Боже, ты выглядишь просто ужасно!

Майкл провел ладонью по волосам. После спринта по ступенькам он был мокрым от пота. В легких по-прежнему оставался сигаретный дым, и он время от времени покашливал, при этом в груди что-то страшно тарахтело. Господи, если он будет продолжать в том же духе, то вскоре пересядет в инвалидное кресло, как Кен!

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал он.

Энджи подозрительно взглянула на него.

— О чем это?

Майкл облокотился о ее стол, соображая, как продолжить разговор.

— Уф-ф… — вздохнула она и встала. — Давай-ка выйдем в коридор.

Он последовал за ней, чувствуя, что вся команда смотрит им в спину. На самом деле Майклу нравилось работать в полиции нравов. Смотришь на девушек, задерживаешь всяких кадров, в тебя редко стреляют и не приходится рассказывать родителям, что труп их сына или дочери обнаружен плавающим в реке Чаттахучи. По собственному желанию он бы отсюда не ушел. Проблемой для него стала эта Энджи. Они с ней не очень ладили, и то, что она сейчас согласилась переговорить с ним, в принципе было большой неожиданностью.

Зайдя в укромный закоулок напротив лифтов, она одернула юбку. Рядом, мерцая лампочками, гудел старенький торговый автомат.

— Ты пришел, чтобы поговорить об Алише Монро?

— Проститутке? — Он и не подумал заглянуть в ее досье.

— Ты что, не помнишь ее? — спросила Энджи. — Мы забирали ее несколько раз, пока она не связалась с Бэби Джи.

— Да, — ответил Майкл, хотя вряд ли Энджи на самом деле рассчитывала, что он может помнить одну из тысячи уличных проституток, которых они арестовывали во время воскресных рейдов. Иногда в ночь с субботы на воскресенье им приходилось вызывать автобус, чтобы отвезти всех девушек в участок. А через пару часов перед выходом из полиции такси выстраивались в очередь, чтобы развезти их обратно.

— Я просто… — начал Майкл.

У него за спиной шумно открылась дверь лифта. Он взглянул через плечо и увидел Уилла Трента.

— Черт! — пробормотал Майкл себе под нос.

— «Кит Кат», — сказал Трент, и напряженному мозгу Майкла потребовалось немало времени, чтобы сообразить, о чем, собственно, говорит этот тип.

Трент остановился перед торговым автоматом и вытащил из кармана мелочь. Майкл решил проявить любезность.

— Это Энджи Поласки, — сказал он и добавил, как будто это не было очевидно по ее внешнему виду: — Полиция нравов.

Трент совал в автомат монеты и только коротко кивнул Энджи, но в глаза ей не посмотрел.

— Доброе утро, детектив Поласки.

— Это Трент из БРД, — сказал Майкл. — Грир позвонил ему, чтобы он помог нам в деле Монро.

Майкл внимательно смотрел на Трента, ожидая, что тот сейчас возразит, что никто ему не звонил и он появился на пороге кабинета их лейтенанта по собственной инициативе. Трент в это время водил пальцем по стеклянному окошку автомата, пытаясь прочесть код под батончиками «Кит Кат», чтобы нажать на панели правильную кнопку. Он напряженно щурился, из чего Майкл заключил, что этому парню нужны очки.

— О господи! — проворчала Энджи. — Е-6. — Она выбила код, щелкнув по пластмассовым клавишам ярко раскрашенными длинными ногтями. — Сейчас принесу досье на Монро, — сказала она Майклу.

Прежде чем Майкл успел что-то сказать, она уже шла к комнате своего отдела. Он заметил, что Трент внимательно смотрит ей вслед, особенно на то, как при ходьбе на высоких каблуках раскачивается ее задница.

— Я когда-то работал с ней, — сказал ему Майкл. — Нормальная баба.

Трент разорвал обертку и откусил шоколадный батончик.

Майкл почувствовал, что нужны объяснения.