Крымский Джокер

Тем временем впереди замерцали огни стеклянного здания аэровокзала. Джип проехал мимо входа с автоматическими дверями и завернул на платную стоянку. Дед Гриб забеспокоился.

— Ты чего так далеко пристроился, Генрих? Не увидим же ни хрена!

Мюллер был невозмутим:

— Главное — чтоб он нас не увидел, — и опять достал мобильный.

Лидия Петровна, отложив в сторону полупустую коробку из-под конфет, осмотрелась. Потом решительно взяла свою сумочку и стала выбираться из машины.

— Ты куда это, Лида? — удивлённо спросил Василий Иванович.

— В аэровокзал, — Афанасьева протянула руку за ноутбуком и тронула Мюллера за плечо:

— Вот что, Генрих… Ты ребятам своим скажи, что пусть нашего друга внутрь пропустят. Я его оттуда сама выведу. Тогда и брать будете. А пока все тихо сидите, — тут нога Лидии Петровны соскользнула с обледенелой ступеньки джипа, и она чуть не упала. Генрих успел подхватить её за локоть. Это получилось у него в высшей степени галантно. Пожилая женщина улыбнулась:

— Спасибо дружок! Скользко-то как!..

И почему-то нехорошо стало Мюллеру от этой улыбки. Словно в сердце укололи. И он ещё долго задумчиво смотрел вслед уходящей жуткой дамочке.

Леди же, несильно хлопнув дверцей машины, стала осторожными мелкими шажками пробираться между машин, припаркованных на стоянке и вскоре скрылась за дверьми аэровокзала.

В аэропорту было немноголюдно. Рано утром отправлялись три рейса: один на Москву, в семь сорок, второй в это же время до Тель-Авива, и третий — в семь тридцать до Амстердама. Всю эту информацию Лидия Петровна внимательно изучила на табло вылета. Никаких задержек не предвиделось, несмотря на суровую погоду. Хотя к утру ветер приутих, с неба вдруг посыпалась такая густая крупа, что в пяти шагах ничего не было видно. Регистрация пассажиров, следующих рейсом до Амстердама начиналась через сорок пять минут.

Афанасьева не спеша обошла весь небольшой зал для отбывающих. Около тридцати человек с багажом уже начинали понемногу выстраиваться в очередь к стойкам таможенного контроля. Потом заглянула в зал прилёта. Там было совсем пусто. Мысленно отметив наличие в аэровокзале двух нарядов милиции, она расположилась прямо в зале в маленьком кафе, из которого великолепно просматривалась касса продажи авиабилетов и вход в здание.

«Не зайцем же он полетит… Времени, чтоб билеты взять, у него никак не могло быть!» — подумала она, заказывая себе чашку чая и два пирожных. Прихлёбывая невкусный чай, Леди пыталась вычислить людей Мюллера. Но пока ей это не удавалось.

«Вот шельмец! Этот неприметный мужичок с бульдожьей мордой крут, однако, — с одобрением подумала она о Генрихе. — Надо было и у консульства тоже с ним работать. Может такой лажи и не случилось бы…»

Она снова припомнила в подробностях бездарный провал всей операции, и новая волна ненависти внезапно взбудоражила Лиду.

«Ну, Клык, паскудник! Как-то слишком просто он отделался, гнида подшконочная! Из-за него и Борька сгорел!..» Вспомнив о Борисе, Лидия Петровна опять расстроилась. Она достала папиросу и, не обращая внимания на неодобрительные взгляды пожилой пары, жующей сандвичи за соседним столиком, закурила.

Через несколько минуть ожило радио:

— Внимание! У шестой стойки начинается регистрация на рейс номер четыреста девяносто шесть до Амстердама.

Лидины соседи суетливо поднялись, и на ходу дожёвывая бутерброды, поспешили к стойкам регистрации.

Афанасьева стала внимательно вглядываться в каждого, кто входил в здание. Вытащив мобильный из сумки, набрала Гриба:

— Как вы там?

— Порядок — стоянку заблокировали.

— В здании пока тихо… Но я почему-то не вижу твоих людей.

Гриб хмыкнул в трубку:

— И не увидишь — это же Мюллер! Всё, Лидуня, до связи!

Лида достала из сумочки зеркало и стала поправлять причёску. И тут краем глаза она увидела молодую симпатичную женщину, которая, войдя в здание, быстрым шагом направилась к справочному бюро. Что-то в её облике насторожило Афанасьеву, и она с интересом стала за ней наблюдать. Девушка с минуту изучала расписание поездов, висящее возле стеклянного окошка с надписью «Справка». Затем она стала что-то говорить полной женщине, в синей униформе, которая дежурила в окошке справочного отдела. Через минуту девушка оторвалась от окошка, и быстро оглядевшись, направилась к выходу.

Лида на миг отвела глаза от приковавшей её внимание женщины и надкусила второе пирожное. Оно как и чай было не очень приятным на вкус, и Леди отложила его на краешек тарелочки.

«Пятнадцать гривен за такое фуфло!.. Цены как в Париже, а кормят гавном» — брезгливо подумала она, и тут ожил невидимый громкоговоритель, и после мелодичной ноты в залах аэровокзала раздалось объявление:

— Внимание — внимание! Нашедшего загранпаспорт на имя Карытина Виктора Павловича просьба подойти к стоянке автобусов «Полёт»! Повторяю…

В зале тут же началось движение.

Из пункта обмена валют выскочил высокий парень и быстрыми шагами устремился к выходу. Скучающий коренастый таксист перестал подпирать стенку и тоже резво выбежал на улицу. Афанасьева удивлённо смотрела на эту картину.

«Это баба заказала объяву — за ней надо! — промелькнуло в голове, и рука Леди потянулась к телефону. Но секунду подумав, Лидия Петровна передумала звонить, — Поздно, бля!

Минут около восьми прошло, наверняка она уже далеко… Где ж я её видела?» И тут Железная Лида вспомнила, где она могла видеть эту видную девушку и сразу всё поняла.

Быстро набрав какой-то номер на мобиле, Леди посмотрела по сторонам. После короткого разговора, она медленно поднялась со стула и направилась к выходу. Автобусную стоянку с приехавшим первым «икарусом» плотно окружили люди Мюллера. Они внимательно изучали выходивших пассажиров. Сам Генрих рыскал невдалеке, бесцеремонно заглядывая в подъезжавшие к стоянке такси. К Лидии Петровне спешил дедушка Гриб, на ходу что-то говоря в телефон. Подбежав к Афанасьевой, он, запыхавшись, зачастил:

— Ты слышала? Что это за херотень с потерянным паспортом? Где этот мудак?! И кто объяву по радио давал?! Что здесь происходит, в конце концов? И ты чего это, Петровна, так смотришь на меня?

Лидия Петровна с кривой усмешкой уставилась на заиндевевшие на морозе кустистые брови Ломакина и на раскрасневшееся от холода его морщинистое лицо. Она достала пачку «Беломорканала» из кармана пальто, покрутила её в руках и с ухмылкой просипела:

— Эка ты раскраснелся, Иваныч! Теперь запросто можешь без грима Деда Мороза на утренниках для ребятишек играть! — и ловко выбив из пачки папиросу, чиркнула зажигалкой. — Не суетись, Гриб. Сделали нас. По-полной. Пусть лучше ребята твои меня в Жуляны везут. Утренним рейсом домой полечу — здесь больше ловить нечего. А ты постереги на всяк случай денька три аэропорт — мало ли что….

Афанасьева ещё раз, но уже совсем серьёзно, посмотрела на растерянного вора, который совсем ничего не мог понять и только тряс замёрзшими щеками, и, бросив взгляд вдаль на светящиеся вдоль трассы огни, тихо прошептала:

— И зачем же тебе столько бабок, а Витя?..

… Марина стояла за стволом толстого дерева на дорожке, ведущей от площади аэровокзала к гостинице «Борисполь», и внимательно вглядывалась в сторону освещённого здания аэропорта.

Поднявшаяся после её объявления суета возле стоянки не оставляла никаких сомнений в том, что Виктору сегодня никак не улететь. Ни этим рейсом, ни следующим. Ещё раз посмотрев на тёмные силуэты, сгрудившиеся возле автобусной остановки, она спокойно развернулась и направилась по утоптанной снежной тропинке к отелю. От привокзальной площади до гостиницы было немногим меньше километра, и дорога, по которой бодро шагала Марина, минут через пять привела её к освещённому подъезду. Возле входа в гостиницу стояло такси с работающим двигателем. Маринка открыла заднюю дверцу и села на сиденье, где немного сонный Виктор рассматривал какой-то журнал. Потом стянула перчатки и стала дуть на озябшие пальцы.