Зона поражения

— Вася, ты по-прежнему веришь во все

эти сказки времен «холодной войны»?

— Я верил покойнику. И продолжаю верить!

— Хорошо, допустим… Твой источник заподозрил и даже засек конспиративную связь Дэльфин и немца. А чем ему тогда не понравились Хуан с итальянкой? — заинтересовался Виноградов. — Ведь они-то как раз своих отношений не скрывали! Наоборот, изо всех сил демонстрировали этакий бурный роман…

— Тут все еще интереснее. Агент перехватил с компьютера пресс-центра одно из посланий «сладкой парочки». Понять, конечно, ничего не удалось, но во-первых, оно совсем не походило на репортаж или короткую газетную информацию. А во-вторых, подписано было не псевдонимом даже, а каким-то кодовым обозначением… Но главное — наш человек в силу долгой своей службы в контрразведке знал абонента, по номеру которого отправлялось сообщение!

— Ну-ка? Не томи, сукин сын…

— Это… Это всего-навсего «почтовый ящик» Восточно-Европейского бюро Интерпола.

— Интерпола? — ухватился тогда за темя Виноградов. — Значит, Габриэла и пресс-секретарь…

— Скорее всего. Наливай!

К финишу, без особой закуски, подходила уже вторая бутылочка «Смирновской». — И что ты сделал?

— А я решил эту липовую француженку взять за ее упругую розовую задницу. И взял! Вывез за город, объяснил что к чему. Она сначала поупиралась, но потом сообщила, что работает на Генерала по линии твоего «обеспечения». С Юргенсом, дескать, никаких отношений, наоборот — есть данные, что именно он и представляет здесь тех, кто увел из Франкфурта евроденьги. О гибели англичанина узнала от Габриэлы… Кстати, милая девушка! И очень обиделась на твой поспешный отъезд.

— Она знала мой новый адрес?

— Нет! — успокоил Виноградова собеседник. — Говорит, только выяснила на автовокзале, что ты уехал «утренней лошадью» в Мадрид.

С горя Френкель отнял у пленницы мобильный телефон — это был шанс, и упускать его не следовало. Впрочем, до встречи в Ретиро Владимир Александрович так и не позвонил…

— А почему же ты сам не пришел в парк? И при чем тут этот Хуанито?

— При чем? Не знаю! — выдохнул Френкель. — А насчет меня… Я ведь был там неподалеку, все видел. Проверился, хотел уже появиться, и тут этот мужик идет! А потом началось…

— Да уж! Началось.

С профессиональной точки зрения все было нормально: «заказчик» постарался уйти, не привлекая внимания — и с этого момента уже ни на секунду не отрывался от трофейной телефонной трубки. Помочь-то он все равно не мог!

— Знаешь, ждать ведь иногда похуже, чем…

— Знаю.

Когда после долгого молчания ожил наконец телефон, оставалось только назначить и подготовить встречу.

— Ага, — прокомментировал хмелеющий Виноградов, — так подготовить, чтобы меня на подходе к ней повязали…

— Идиот! — взвился не более трезвый уже собеседник. — Свинья неблагодарная, понял?

До потасовки, однако, не дошло. Поругали друг друга солдатским матом, выпили — и опять занялись прикладными аспектами вечных русских вопросов: кто виноват и что делать…

— Ну? И что теперь прикажете делать?

— Хороший вроде парень. Жалко!

— Хороший… — Начальник районного уголовного розыска в сердцах придавил о край пепельницы только что раскуренную сигарету: — Делать-то что?

У женщины-следователя было красивое и умное лицо, на котором почти не сказались долгие годы милицейской службы:

— Не знаю! Подумать надо.

— Саныч, а ты что скажешь?

— Насчет чего? Извините, я прослушал…

Третьим в кабинете был майор Виноградов.

Примостившись в углу, на шатающейся табуретке, он как раз заканчивал делать выписки — для очерка о доблестных сыщиках лучшего в городе РУВД требовалась качественная «фактура», а времени, как всегда, не хватало.

— Да тут, блин, такая… хреновина! — в другом обществе хозяин выразился бы значительно крепче, но при даме и человеке из «интеллигентной» службы главка решил соблюсти приличия.

Вкратце, ситуация выглядела следующим образом.

Из грузинской милиции в Петербург пришел официальный запрос. В соответствии с договором о правовой взаимопомощи между независимой Россией и не менее независимым закавказским государством, коллеги информировали о том, что ими разыскивается скрывшийся от следствия опасный преступник — далее следовали установочные данные и номер статьи, по которой предъявлено обвинение.

По информации грузинских сыщиков, злодей мог скрываться у своего брата, гражданина Российской Федерации, постоянно и очень давно проживающего в северной столице по такому-то адресу… Соответственно — просьба оказать содействие в розыске и задержании, так как «санкция государственной прокуратуры имеется».

Проверили. Точно, все сходится… Более того, разыскиваемый имел нахальство официально регистрироваться в органах внутренних дел и даже временно прописался!

Святое дело — международная полицейская солидарность: на следующий же день участковый инспектор с нарядом ОМОНа вытащил из постели ничего не понимающего парня, запаковал его в наручники и доставил в управление. Тут же, по телетайпу, в южную республику ушло соответствующее сообщение.

— Ты чего же там такое натворил, зверюга? — с ходу полюбопытствовали сыщики во главе с начальником районной уголовки. — Лучше признайся!

Однако пацан только хлопал глазами и уверял, что ни сном ни духом… Это настораживало еще больше и вызывало у сотрудников милиции вполне обоснованное желание «притянуть» задержанного к паре-тройке нераскрытых на обслуживаемой территории преступлений.

Однако ни оперативными методами, ни уговорами, ни даже набором традиционных затрещин склонить грузинского подданного к откровенности не удалось. Да и вообще — на жителя солнечного юга он походил мало: рыжеватые волосы, нос картошкой… Полукровка: отец с Кавказа, а вот мать-то русская.

— Ну — ты что? Убил кого-то, ограбил? Изнасиловал? — задушевно интересовалась женщина-следователь.