Тварь. Кассеты Андерсона

Я занес это в блокнот.

— Почему вы собрали у себя семейство? Или их просто ветром занесло?

— Нет, я их вызвал. Они помогали мне в поисках, хотя никакой пользы от этого не было. Мистер Хаммер, что делать? Прошу вас...

Йорк потихоньку начал расклеиваться. Он держался слишком долго и слишком старался быть хладнокровным. Его лицо побледнело и осунулось, став похожим на трагическую маску.

— Во-первых, идите спать. Вам нет никакого смысла изматывать себя. Теперь это мое дело, — потянувшись через его плечо, я дернул бархатный шнур. Моментально появился лакей и поспешил к нам. — Отведите его наверх! — сказал я.

Йорк дал лакею инструкции насчет размещения гостей. Харви казался удивленным и довольным тем, что его допустили к участию в заговоре с планом комнат.

Я вышел на середину комнаты и подождал, пока утихнет гул разговоров. Миндальничать с ними я не стал.

— Вы все останетесь здесь на ночь. Если это нарушает ваши планы, очень жаль. Всякий, кто попробует улизнуть, ответит передо мной. Харви разведет вас по комнатам, и чтобы в них вы и остались! Все!

Когда я замолк, леди “секс-аппил” как бы невзначай приблизилась ко мне, улыбнулась и тихо сказала:

— Постарайтесь получить крайнюю спальню в северном крыле. Я займу смежную.

— Элис, — с притворным удивлением отозвался я, — вы можете обжечься, если будете делать такие вещи.

Она рассмеялась.

— Ничего, на мне все чертовски быстро заживает!

Та еще девочка! Давненько меня не совращали.

Через перекрестный огонь злых взглядов я выбрался в холл, по пути подмигнув Ричарду Генту. Он подмигнул в ответ. Его жена смотрела в другую сторону.

Я надел пальто и шляпу и вышел к машине. Выкатив за ворота, повернул к городу и увеличил скорость. Выжал семьдесят и уже не сбавлял скорость до самого шоссе. У городской черты я притормозил перед заправочной станцией и вырулил к бензоколонке. Служитель лет двадцати с небольшим вышел из помещения станции, изображавшей в миниатюре швейцарский альпийский домик, и машинально стал отвинчивать крышку бензобака.

— Заправь пять, — сказал я ему.

Он встряхнул скрученный шланг и воткнул наконечник в бак, следя за стрелкой.

— Открыто всю ночь? — поинтересовался я.

— Угу.

— Сам работаешь?

— Угу. Кроме воскресенья.

По ночам тут, наверное, не слишком много работы?

— Не слишком.

Этот малый был не разговорчивей бревна.

— Скажи-ка, сильное тут было движение прошлой ночью?

Он отключил насос, навинтил крышку и холодно посмотрел на меня.

— Мистер, ничего я не знаю.

Мне не понадобилось долго думать, чтобы сообразить, в чем дело. Я протянул ему десятку и последовал за ним, когда он пошел разменять ее, оказавшись в помещении станции, я запустил пробный шар.

— Значит, копы вроде как намекнули, что кое-кто сунется сюда с вопросами, а?

Никакого ответа. Он со звоном крутанул ручку кассы и начал отсчитывать сдачу.

— Э-э... ты случайно не обратил внимания на сопатку Дилвика? Или приезжал кто-то другой?

Он быстро, с острым любопытством взглянул на меня.

— Это был Дилвик. Я видел его лицо.

Не говоря ни слова, я вытянул правую руку. Он присмотрелся, увидев ободранные костяшки пальцев. На сей раз он одарил меня широкой ухмылкой.

— Твоя работа?

— Угу.

— Ну, парень, тогда мы друзья. Что ты хотел узнать?

— Кто тут ездил прошлой ночью.

— Помню, а как же. С девяти до восхода проехало с дюжину машин. Я их почти все знаю, понял? Пара иногородних. Кроме двух, все были фермерские — возят молоко на сепаратор в другом конце города.

— А остальные две?

— Во-первых, “кэдди”. Я видел ее в здешних местах несколько раз. Запомнил потому, что у нее один бок помят. Другая — двухдверный “седан” этой дамочки Грэйндж. Небось ездила мужиков искать, — он рассмеялся своей шутке.

— Грэйндж?

— Ага. Старая карга, что работает у Йорка. Чаевых от нее не жди.

— Спасибо за сведения, парень, — я сунул ему доллар, и он заулыбался. Между прочим, с копами ты тоже поделился?

— Только не я. Им я не сказал бы. Который час?

— Почему?

— Вшивая банда сволочей, — он выразил самую суть в двух словах без лишних подробностей.

Я сел за руль и запустил мотор, но прежде чем отъехать, высунул голову в окошке.

— Где живет малютка Грэйндж?

— В Гленвуд Апартаментс. Найдешь сразу. Другого многоквартирного дома в этом городишке нет.

Ладно, так или иначе, не повредит заглянуть к ней и потолковать. Я резко взял с места и вернулся на шоссе, переходившее в главную улицу, а там сбросил скорость и медленно покатил мимо темных витрин магазинов. Немного не доезжая до делового центра, я увидел широкий зеленый навес над входом в современный трехэтажный дом, протянувшийся от дверей до края тротуара. Сбоку надпись маленькими аккуратными буквами гласила: “Гленвуд Апартаментс”. Я вполз на стоянку позади черного “Форда” и выскочил из машины.

“Грэйндж Майра” стояло на табличке со списком жильцов вторым сверху. Я надавил звонок и стал ждать, когда откроется электрический замок. Не дождавшись, позвонил еще раз. На этот раз послышалась серия щелчков, и я распахнул дверь. К ее квартире вел всего один лестничный марш. Не успел я позвонить, как металлическая заслонка дверного замка с глазком отворилась, и на меня неприветливо уставились сердитые темные глаза.

— Мисс Грэйндж?

— Да.

— Я хотел поговорить с вами, если у вас есть свободное время.

— Прекрасно. Говорите, — ее голос звучал так, словно исходил из дупла дерева. Это была уже третья личность в Сайдоне, которую я невзлюбил.

— Я работаю для Йорка, — объяснил я терпеливо. — Хотелось бы поговорить с вами насчет мальчишки.

— Мне не о чем с вами беседовать.

Понятия не имею, почему некоторым дамочкам удается взбесить меня так быстро и такой малостью, но она этого добилась. Я вытащил свой сорок пятый и дал ей полюбоваться.

— Вы откроете дверь, или я стреляю в замок, — сказал я.

Она открыла. Злость в ее глазах сменилась ужасом, не уходившим из них, пока я не убрал пушку. Потом я посмотрел на нее. Если она была старой каргой, тогда я — Королевой Мая. Почти с меня ростом, с красивыми каштановыми волосами, остриженными коротко, почти по-мужски, и с фигурой, которая казалась хорошо сформированной, хотя судить об этом определенно мешали надетые на ней брюки и домашний жакет. Ей могло быть и тридцать лет, и сорок. Лицо ее, с присущим ему отсутствием выражения, напоминало лица со старинных картин. Она не красилась, что не прибавляло ее чертам выразительности, однако и не портило их.

Я кинул шляпу на столик и вошел без приглашения. Майра Грэйндж следовала за мной по пятам, шаркая по ковру сандалиями на деревянной платформе. Нора была симпатичная, но маленькая. Что-то здесь было не так, словно обстановка и хозяйка не подходили друг к другу. Какого черта, может, она просто сняла квартиру у выехавшего жильца!

Гостиная была ультрасовременной. Даже кофейный столик рискованно балансировал на маленьких пирамидках, служивших ему ножками. Две лесные нимфы в рамах, казалось, мерзли в своей наготе на фоне леденяще-голубых стен. Ни за что не стал бы жить в такой комнате.

Майра встала посредине гостиной, расставив ноги и засунув руки в карманы. Я присмотрел себе кожаную оттоманку и уселся.

Она следила глазами за каждым моим движением с еле скрываемым бешенством.

— Раз уж вы вломились сюда, — сказала она, цедя слова сквозь сжатые губы, — то, может, объясните, почему, или мне позвать полицию?

— Не думаю, чтобы у меня были хлопоты с полицией, дамочка, — я вытащил из кармана свой значок и показал ей. — Я сам шпик, правда, частный.

— Дальше!

“Хладнокровная штучка”, — подумал я.

— Меня зовут Хаммер, Майк Хаммер. Йорк хочет, чтобы я отыскал парнишку. Как, по-вашему, что случилось?

— Я думаю, его похитили, мистер Хаммер. Уж это-то очевидно.

— Ничего не очевидно. Вас видели на шоссе поздно вечером в день пропажи мальчика. Почему?