Любимая женщина Кэссиди. Медвежатник. Ночной патруль

И вот она сидит там с этим жирным уличным разносчиком. Заигрывает с ним. Хохочет над его шутками. Позволяет приблизить расплывшуюся, точно медуза, физиономию. Разрешает ощупывать свою руку поближе к пышному плечу, доставляя ему дешевое удовольствие. Кэссиди закусил губу и сказал себе, что пора войти.

Что–то словно держало его на поводьях. Что – он понятия не имел, но почему–то считал определенной стратегией. Оторвал взгляд от столика, где сидела она с Кенриком, обратил внимание на другие столы, добравшись наконец до четырех выпивающих за дальним угловым столиком, за которым обычно сидели трое.

Трое его ближайших друзей. Спан, портовый бездельник, тощий, хитрый, но с любимыми им людьми честный, как логарифмическая линейка. Подружка Спана, Полин, фигурой похожая на зубочистку, а цветом лица на чистый газетный лист. А вот Шили, белоснежно–седой в сорок лет, способный заглотить поразительное количество спиртного, с мозгами, которые некогда создали колледжские учебники по экономике. Теперь Шили стоял за прилавком дешевой лавочки на задворках Док–стрит. Для заведения такого сорта он был хорошим продавцом, ибо никогда не старался продать что–нибудь. Вообще никогда не старался что–нибудь сделать. Только сидел и пил. Все они только этим и занимались, сидя в спертой духоте «Заведения Ланди». В порту для кораблей без руля и без ветрил.

Четвертого члена компании Кэссиди никогда раньше не видел. Маленькая, хрупкая, бледная женщина. На вид где–то около тридцати. Кэссиди видел в ней простоту, кротость. Что–то милое, чистое. Что–то здоровое и целительное. И все–таки, глядя, как она поднимает стакан, мигом понял, что это алкоголичка.

Это видно. Всегда можно сказать. Они выдают себя сотнями мелких жестов. Кэссиди их никогда не жалел, вечно слишком занятый жалостью к самому себе. А сейчас на него волной нахлынула жалость к бледной женщине с золотистыми волосами, сидевшей там вместе с Шили, Полин и Спаном. Важно выяснить, кто она такая, решил он.

Вошел в «Заведение Ланди», медленно, почти небрежно прошагал через зал, поприветствовал Шили. Слегка улыбнулся Полин и Спану, а потом перевел взгляд на хрупкую женщину, ожидая ответного взгляда. Она сосредоточилась на стакане, до половины наполненном виски. Он знал, она не хочет его оскорбить. Просто не может оторвать взгляд от виски.

– Дождь перестал? – спросил Шили. Кэссиди кивнул.

– Что новенького? – спросил Шили.

Кэссиди пододвинул стул к столику, сел, призывно махнул Ланди, заказал подошедшему старику пять порций хлебной водки. Хрупкая женщина взглянула на него с улыбкой, и Кэссиди улыбнулся в ответ. Он заметил, что глаза у нее светло–серые. Она была даже хорошенькой.

– Ее зовут Дорис, – сказал Шили.

– А его как зовут? – спросила Дорис.

– Его зовут Кэссиди, – сообщил Шили.

– Мистер Кэссиди пьет? – осведомилась Дорис.

– Иногда, – сказал Кэссиди.

– А я все время пью, – призналась Дорис.

Шили ей улыбнулся отцовской улыбкой:

– Давай, детка, пей дальше. – Он пристально взглянул на Кэссиди и кивнул в сторону столика, где сидела Милдред с Хейни Кенриком. – Что это, Джим? – спросил он. – Что происходит?

Кэссиди положил руки на колено:

– Она выпивает с Хейни Кенриком. Больше я ничего не знаю.

– А я знаю больше, – вставила Полин.

Спан прищурился на Полин и сказал:

– Заткнись. Слышишь? Сиди и помалкивай.

– Не смей говорить мне «заткнись»! – потребовала Полин.

Голос у Спана был просто бархатный.

– А я тебе говорю. Меня раздражает, что ты суешься не в свое дело.

– Это мое дело, – возразила Полин. – Кэссиди мой друг. Не люблю, когда моим друзьям поганят настроение.

Спан принялся разминать пальцы:

– По–моему, лучше заставить ее заткнуться.

– Оставь ее в покое, – посоветовал Шили. – Как бы ты ни старался, она все равно скажет раньше или позже. Пускай говорит.

К столику подошел Ланд и с бутылкой. Кэссиди расплатился за выпивку, откупорил бутылку, наполнил стаканы. В стакан Дорис плеснул чуть–чуть и с улыбкой смотрел, как она продолжает держать стакан, ожидая добавки. Налил до половины, она все ждала, пришлось налить почти до краев, только тогда она кивнула.

– Слушай, Кэссиди, – продолжала Полин. – Слушай как следует. Мы сегодня у тебя были. Милдред устраивала вечеринку.

Кэссиди облокотился о стол, почесал в затылке:

– Это я сам понял.

– И про драку? – спросила Полин.

– Я подумал, что была драка. – Как только Кэссиди это сказал, он заметил под носом у Шили красноту, небольшую припухлость, и спросил, плотно стиснув губы: – Кто тебя ударил, Шили?

– Я тебе скажу, кто его ударил, – вызвалась Полин. – Эта жирная свинья, что сидит там с твоей женой.

Кэссиди хлопнул о стол ладонями.

– Ну–ка полегче, Джим, – сказал Шили. – Притормози.

Полин сложила на груди руки, наклонила голову к Кэссиди:

– И я скажу тебе, из–за чего это вышло. Кенрик лапал Милдред. Щупал и тискал, будто апельсин выжимал. А Милдред? Просто стояла и позволяла…

– Не совсем так, – перебил Шили. – Милдред была пьяна, не понимала, что происходит.

– Черта с два не понимала, – фыркнула Полин. – Все она понимала, и, если хотите знать мое мнение, ей это нравилось.

Спан вежливо улыбнулся Полин и предупредил:

– Придержи язык. Просто держи это все при себе, а не то до конца вечера я успею выдрать твои волосы вместе с корнями.

– Ничего ты не сделаешь, – отвечала Полин. – Ты ноль без палочки. Будь ты хоть на десятую долю мужчиной, доказал бы сегодня это, когда Кенрик принялся колотить Шили. А ты просто смотрел, как с трибуны у ринга.

Шили улыбнулся Кэссиди:

– Наверно, я пролил немного крови тебе на пол.

– Это была просто жуть, – не умолкала Полин. – Шили не нарывался на неприятности. Просто вежливо попросил. Как настоящий джентльмен. Да, Шили, ты настоящий джентльмен.

Шили пожал плечами:

– Я просто попросил Кенрика прекратить это. Напомнил, что Милдред пьяна…

– Кенрик только смеялся, – перебила Полин. – Потом Шили снова ему сказал. А он без предупреждения заехал Шили в лицо.

Кэссиди отодвинул свой стул от стола на несколько дюймов. Посмотрел через зал на Милдред и Хейни Кенрика. Задержал взгляд, пока Кенрик его не увидел. Увидев Кэссиди, он широко улыбнулся, приветственно махнул рукой и еще раз махнул, приглашая выпить.

– Полегче, – попросил Шили. – Полегче, Джим.

– Меня только одно беспокоит, – пробормотал Кэссиди. – Мне не нравится тот факт, что он тебя ударил.

– Да ничего, – отмахнулся Шили с небольшим смешком. – Всего–навсего удар по носу.

Полин наклонилась к Кэссиди:

– А как насчет Милдред? Ты слышал, что он делал с Милдред?

Кэссиди опустил взгляд на свои руки:

– К черту Милдред.

– Она твоя жена, – напомнила Полин.

Дорис улыбнулась Кэссиди и спросила:

– Можно мне еще выпить?

Он налил Дорис еще. Немного пролилось на стол, и он услышал голос Полин:

– Ты меня слышишь, Кэссиди? Я с тобой разговариваю. Она твоя жена.

– Вопрос не в этом, – сказал Кэссиди. – Это значения не имеет. – Поднял стакан, сделал большой глоток, потом другой, допил до дна, снова налил.

Потом на время воцарилась тишина, все сосредоточились на выпивке. Эти мгновения тишины походили на странное затишье на палубе медленно тонущего корабля, где удивительно спокойные люди карабкаются в спасательные шлюпки. Они забыли друг о друге, спокойно погрузившись в выпивку.

Наконец Полин провозгласила:

– Я заявляю, что Шили настоящий джентльмен.

– Сомневаюсь, – сказал Шили.

– Это правда, – со слезами в голосе твердила Полин. – Правда, ты очень славный.

Спан улыбнулся в пустое пространство.

– А я? – полюбопытствовал он. – Я кто?

– Ты ящерица, – объявила Полин. И взглянула на Дорис: – Ради Христа, скажи что–нибудь.

Дорис подняла стакан, сделала медленный долгий глоток, как будто пила холодную воду.

Кэссиди встал. Он стоял твердо, сохраняя равновесие, слыша слова Шили: