Прощай, моя красотка

По обшивке шла металлическая лестница, повторяя изгиб корабля. Ее ступеньки казались очень скользкими. Наверху лестница заканчивалась у административного строения.

Ред вытер ладони о штаны. Мне подумалось, что он не вытер, а еще больше измазал руки мазутом. Затем он дотянулся до первой перекладины лестницы, подтянулся на руках и уперся резиновой подошвой ботинок в скользкую ступеньку. Луч прожектора шарил теперь далеко от нас. Свет отражался от воды и, казалось, заставлял ярко светиться мое лицо, но это только казалось. Над головой раздался скрип очень тяжелых петель. Выбился бледный, желтоватый пучок света и, как призрак, растворился в тумане. Показались очертания одной половины грузового люка. Он не был закрыт изнутри на засов. Интересно, почему? Раздался шепот. Слов не разобрать, но смысл понятен. Я оставил штурвал и на шершавом борту нащупал скользкую лестницу. О, это было самое тяжелое путешествие в моей жизни. Я очутился в хранилище, заваленном упакованными ящиками, бочками, бухтами каната и ржавыми цепями. Я тяжело, хрипло и часто дышал. Крысы попискивали в темных углах. Желтый свет попадал сюда через узкую щель в дальней стене.

Ред снова стал шептать мне на ухо:

– Отсюда мы прямиком направимся в котельное отделение. У них машина всегда под парами, потому что на этой посудине нет дизелей. Там, внизу, будет, наверное, всего один парень, дежурный. Оттуда я покажу тебе вентиляционное отверстие без решетки. Вентиляционная труба выходит на служебную палубу. На нее всем посетителям запрещено подниматься. Дальше все зависит от тебя.

– Должно быть, у тебя есть родственник на этом корабле? – спросил я.

– Случались вещи и повеселее. Ты скоро вернешься? – Возможно, мне придется плюхнуться в воду со служебной палубы, – сказал я и достал бумажник. – Я думаю, это стоит еще небольшую сумму. Тебе хватит, чтобы позаботиться о моем теле, как о своем.

– Ты мне больше ничего не должен, дружище.

– Я покупаю билет на обратный рейс, даже если я им не воспользуюсь. Бери деньги, пока я не разревелся и не намочил твою рубашку.

– Там, наверху, тебе нужна помощь?

– Единственное, что мне понадобится, так это красноречие.

– Убери деньги, – сказал Ред. – Ты мне уже все оплатил. Похоже, ты боишься, – он взял мою руку. Его рука была сильная, твердая, теплая и немного липкая, – Я не знаю, чего ты боишься, – прошептал он.

– Я это преодолею, так или иначе, – пообещал я.

И пошел за ним мимо бочек. Переступив через металлический порог, мы оказались в длинном тусклом коридоре с корабельным запахом. Коридор вывел нас на стальную платформу-решетку, измазанную как мазутом. Дальше пришлось спускаться по металлической лестнице, на которой было трудно удержаться. Мерное шипение топок наполнило воздух и заглушало все другие звуки. Мы повернули и пошли на шипенье сквозь груды железа.

Выглянув из-за угла, мы увидели маленького итальяшку в пурпурной шелковой рубашке. Он сидел в плетеном кресле под висящей без абажура лампой и читает газету при помощи черного указательного пальца и очков в стальной оправе, принадлежавших когда-то его дедушке.

Ред бесшумно вырос у него за спиной и вежливо сказал:

– Привет, Коротышка. Как поживают остальные парни? Итальянец открыл рот и бросил руку за пазуху. Ред въехал ему по челюсти, бережно положил его на пол и начал разрывать пурпурную рубашку на полоски.

– Жаль, это расстроит парня больше, чем удар в челюсть, – сокрушенно предположил Ред.

Он связал итальянца, воткнул ему в рот кляп и очень аккуратно положил в безопасное место его очки. Мы подошли к вентиляционному отверстию, на котором не было решетки. Я заглянул в него и ничего, кроме черноты, не увидел.

– До свидания, – сказал я.

– Может быть, тебе надо немного помочь? Я встряхнулся, как мокрая собака.

– Либо я сделаю это дело в одиночку, либо я его вообще не сделаю. Пока.

– Сколько ты там пробудешь? – голос Реда звучал обеспокоенно.

– Час или немного поменьше.

Он смотрел на меня, покусывая губу, затем кивнул.

– Иногда бывает нужно так поступать, – философски изрек он. – Будет время, загляни в игорный зал. Да, грузовой люк открыт. Может, пригодится. Не забудь воспользоваться им.

И он быстро ушел.

Глава 38

Холодный воздух мощным потоком лился вниз по трубе. Долгим был путь наверх. Минуты через три, которые показались мне часом, не меньше, я высунул голову из отверстия и огляделся по сторонам. Совсем близко виднелись шлюпки, накрытые брезентом. Тихие голоса бормотали в темноте. Медленно двигался луч прожектора. Он начинался откуда-то сверху, возможно, с платформы, укрепленной на верхушке одной из мачт. Там наверняка был парень с автоматом.

Холодная работа, холодный комфорт, согревает лишь мысль, что кто-то любезно оставил открытым грузовой люк.

Далекая музыка бубнила, как фальшивые басы дешевого приемника. Через туман пробивался свет нескольких звезд, смотрящих на неуемную землю.

Я выбрался из вентиляционной трубы, достал пистолет из кобуры и спрятал его во внутренний карман, поближе к сердцу. Сделал три шага, прислушался. Бормотание прекратилось, но, видимо, не из-за меня. Таинственные силы, собрав свет из ночи и из тумана в одной точке, помогли мне разглядеть блестящую поверхность пулемета, установленного на высокой треноге и нависавшего длинным стволом над ограждением. Возле него неподвижно стояли два человека. Они снова стали тихо разговаривать друг с другом. Со стороны их разговор казался бессмысленным бормотанием. Очевидно, я слишком долго прислушивался к ним. За моей спиной кто-то проговорил:

– Сожалею, но гостям нельзя находиться на служебной палубе.

Я повернулся и посмотрел на руки этого парня. Они были пусты.

Тогда я зашел на другую сторону шлюпки. Парень бесшумно последовал за мной.

– По-моему, я заблудился, – сказал я.

– Наверное, так оно и есть, – у него был юношеский голос. – Но ведь здесь дверь у сходного трапа, а на ней автоматический замок, хороший замок. Раньше здесь был открытый проход и натянута цепь, табличка с надписью, что проходить нельзя. Но некоторые весельчаки перепрыгивали через цепь.

Он долго говорил, то ли усыпляя бдительность, то ли ждал чего-то.

– Кто-то, наверное, оставил дверь открытой, – сказал я Парень был пониже меня ростом.

– Если кто-то оставил дверь открытой, то боссу это не понравится, а если нет, то нам бы хотелось знать, как вы забрались сюда. Я уверен, вы это знаете. Вы были с компанией?

– С очаровательной компанией.

– Вам бы следовало с ней оставаться.

– Вы знаете, как это бывает – отвернешься, а какой-то приятель уже покупает ей выпивку.

Парень понимающе захихикал и сделал едва заметное движение подбородком сверху вниз.

Я успел нагнуться и отскочить в сторону. В воздухе послышался свист дубинки. Я уже привык к тому, что любая дубинка в этих краях автоматически опускалась на мою голову. Рядом кто-то смачно выругался. Краем глаза я заметил долговязого человека с дубинкой в руке. Я не заметил, когда он вынырнул из-за шлюпки. Делать нечего. Я тихим и злым голосом приказал:

– Идите вперед и не трусьте!

И громко щелкнул предохранителем.

Долговязый стоял как вкопанный, дубинка свисала с его запястья. Тот же, с которым я разговаривал, не спеша обдумывал создавшееся положение.

– Для вас это ничего не значит, – вдруг серьезно сказал он. – Вам не выбраться отсюда.

– Я подумал об этом. А еще подумал, что вас это не касается.

– Что вам нужно?

– У меня есть пистолет, – сказал я. – Но он вовсе не обязательно должен выстрелить. Мне надо поговорить с Брюнеттом.

– Он уехал по делам в Сан-Диего.

– Тогда я поговорю с его заместителем.

– Хорошо, – приятным голосом сказал тот, что пониже и помоложе. – Мы спустимся вниз, а вы спрячете пушку перед входом.

– Я спрячу пушку, когда пройду через дверь. Он засмеялся.

– Отправляйся на пост, Слим! Я сам разберусь. Ну, что ж, следуйте за мной.