Спящая красавица

— С вашего позволения.

— Могу ли я узнать, почему?

— Она убежала с моим снотворным. Я мог бы задержать ее, но не сделал этого. Я немного на нее рассердился.

— Ясно. Вы хорошо знаете Лорел? — Он смотрел куда-то мимо.

— Нет. Я встретил ее впервые сегодня днем. Но она произвела на меня сильное впечатление.

— Понятно. Это она умеет. — Он вдохнул и с шумом выдохнул. — В списке, в основном, родственники. Лорел не рассказывала мне о своих молодых людях — о тех, что были у нее до женитьбы. Единственная ее подруга, о которой я знаю — Джойс Хэмпшир. Они вместе учились в школе. В частной школе. — Он снова посмотрел на меня взглядом, в котором задумчивость сочеталась с желанием обороняться. — Джойс была на нашей свадьбе. Она единственная из всех них, кто считал, что Лорел не должна от меня уходить.

— Вы давно женаты?

— Два года.

— Почему жена от вас ушла?

— Не знаю. Она не смогла сказать ничего внятного на этот счет. Все вдруг стало расползаться... Все хорошее... — Его взгляд упал на полки за стеклянной перегородкой, где в изобилии стояли флаконы и коробочки с лекарствами.

— Где живет Джойс Хэмпшир?

— У нее квартира недалеко отсюда, в Гринфилд Мэнор, Это в Санта-Монике.

— Не могли бы вы позвонить ей и сказать, что я хочу подъехать?

— Могу, конечно. А в полицию не надо позвонить?

— Вряд ли есть смысл. Пока у нас нет ничего, что бы заставило их действовать. Но если хотите, звоните. А заодно и в Суицидологический центр.

Пока Рассо звонил, я изучал напечатанный на машинке список:

"Джойс Хэмпшир. Гринфилд Мэнор.

Уильям Леннокс, Эль-Ранчо (дед).

Миссис Сильвия Леннокс. Сихорс-лейн, Пасифик-Пойнт (бабка).

Мистер и миссис Джек Леннокс, Клифсайд, Пасифик-Пойнт (отец и мать Лорел).

Капитан и миссис Бенджамин Сомервилл, Бельэр (ее тетка и дядя)."

Я попытался запомнить имена и адреса.

Рассо тем временем говорил в трубку: «Я не ссорился с ней. Я не видел ее ни вчера, ни сегодня. Я к этому не имею никакого отношения, вы уж мне поверьте».

Он положил трубку и подошел ко мне.

— Вообще-то вы можете позвонить Джойс отсюда, хотя посторонним пользоваться нашим телефоном не положено.

— Я лучше поговорю с ней лично. Как я понимаю, она не имеет никаких сведений о Лорел.

Рассо покачал головой, глядя мне в лицо.

— А почему вы зовете ее Лорел?

— Вы сами так ее зовете.

— Но вы сказали, что совсем ее не знаете. — Он был явно этим расстроен, хоть и старался не подавать вида.

— Это так.

— Почему же вас это так волнует. Я не говорю, что вы не имеете права. Просто мне непонятно — вы же не знакомы...

— Я же сказал вам, что чувствую определенную ответственность.

Он понурил голову.

— Я тоже. Я теперь понимаю, что сделал ошибку, когда она позвонила. Мне надо было сказать, чтобы она ехала ко мне.

Он был из тех, кто в минуты гнева и подозрений начинает винить самого себя. На его красивом лице появилось такое разочарованно-замкнутое выражение, словно он вдруг понял, что распрощался с молодостью навсегда.

— Она до этого уходила от вас, мистер Рассо?

— Мы расходились — причем обычно уходила именно она.

— У нее были проблемы с таблетками?

— Ничего серьезного...

— А конкретней?

— Она много принимает барбитуратов. У нее всегда были проблемы и со сном и с нервами. Но она никогда не принимала сверхдоз. — Полузакрыв глаза он попытался представить себе, что могло случиться на сей раз, и быстро открыл их. — Думаю, это блеф. Она просто хочет попугать меня.

— Меня, во всяком случае, ей напугать удалось. Она ничего вам не сказала сегодня о самоубийстве?

Рассо ответил не сразу, но под кожей еще явственней проступили очертания черепа.

— Что-то вроде говорила.

— Вы не припомните, что именно?

Он глубоко вздохнул.

— Она сказала, что если я хочу увидеть ее живой, то должен пустить к себе. Это означало сидеть и ждать ее. Но я не мог. Мне надо было ехать сюда.

Я перебил его.

— Живой? Так она сказала?

— Да, но тогда я не принял это всерьез.

— Нет, это серьезно. Мне кажется, она очень хотела, чтобы я отыскал и вернул се.

Он вскинул голову:

— Почему вы так думаете?

— Потому что она оставила дверь аптечки приоткрытой. Она не пыталась скрыть то, что взяла таблетки. По крайней мере, не очень пыталась. — Я взял в руки список. — Как насчет ее родственников? Бельэр, Эль-Ранчо и Сихорс-лейн — весьма фешенебельные районы.

— Они богачи, — сказал Рассо мрачно. Его поникшие плечи словно дополнили: «А я бедняк».

— Ее отец — это тот самый Джек Леннокс, которому принадлежит вышка, где случилась авария?

— Она принадлежит ее деду. Уильяму Ленноксу. Его компания владеет немалым количеством нефтяных скважин.

— Вы с ним знакомы?

— Однажды виделся. В прошлом году он пригласил меня к себе на вечеринку в Эль-Ранчо. Меня, Лорел и прочих родственников. Гости разошлись довольно рано, и мне не удалось с ним пообщаться.

— Лорел и дед в близких отношениях?

— Раньше были в близких, пока у него не появилась женщина. А что?

— Авария, похоже, сильно ее расстроила. Она страшно переживала из-за птиц.

— Знаю. Это потому, что у нас нет детей.

— Она вам это говорила?

— Тут все ясно и без слов. Я хотел детей, но она, видите ли, не была готова стать матерью. Ей проще было заботиться о птичках. Теперь я даже рад, что у нас нет детей.

В его словах была настоящая боль. Наш разговор еще раз напомнил ему, что иные пути в его жизни оказались отрезанными.

— Вы знаете родителей Лорел?

— Да. Портрет ее отца сегодня утром был в «Таймс».

— Я видел. К кому она скорее может поехать — к ним или к бабушке Сильвии?

— Не знаю. Последние два года я только и занимался тем, что пытался предугадать ее поступки. И совершенно неудачно.

— Капитан и миссис Сомервилл в Бельэре... В каких она с ними отношениях?

— Это ее дядя и тетка. Одно время она была с ними очень близка. Но не в последние годы. Я вообще тут плохой консультант. Я слабо знаю это семейство. Но в последнее время там начались большие трения, после того как старик изменил свой образ жизни. Лорел очень из-за этого переживала.

— Почему?

— Она не выносит неприятностей. Любого рода. Она буквально заболевала, когда люди скандалили или ссорились. Она не переносила даже простой размолвки.

— У вас они часто случались?

— Я бы не сказал.

К нам подошла женщина с рецептом. Она была в черных сапогах и желтом парике. Рассо явно обрадовался ее появлению. Он взял рецепт и двинулся в свою будочку.

— До свиданья, — сказал я.

Он вернулся и, приблизившись ко мне, сказал так, чтобы его слышал лишь я:

— Если увидите Лорел, скажите — пусть возвращается. Без всяких условий. Просто я хочу, чтобы она вернулась. Так ей и передайте.

В будочке зазвонил телефон. Он взял трубку, покачал головой и сказал:

— Я не могу сейчас приехать, ты это знаешь. И я не хочу, чтобы они приехали сюда. Работа — это все, что у меня осталось. Подожди минуту.

Рассо вернулся ко мне бледный и дрожащий.

— У меня в доме отец и мать Лорел. Я не могу оставить работу и не хочу, чтобы они сюда приехали. И вообще у меня нет сил с ними общаться. Вы бы оказали мне большую услугу, мистер Арчер, если бы поговорили с ними от моего имени. Вы ведь последний, кто ее видел. Это недалеко отсюда. И я готов оплатить вам хлопоты — в разумных пределах.

— Ладно. С вас сто долларов.

У него вытянулось лицо:

— Только за один разговор?

— Думаю, этим дело не кончится. Я беру сто долларов за рабочий день.

— У меня сейчас нет при себе сотни. — Он порылся в бумажнике. — Только пятьдесят.

— Ладно. Остальное потом.

Женщина в желтом парике подала голос:

— Вы меня обслужите или будете говорить до утра?

Рассо принес извинения, коротко и со значением кивнул мне и вернулся к телефону.