Лучший телохранитель – ложь

— Это вопрос или заявление?

— Не пытайся поймать меня за язык. Ты сказал мне, что ничего не делал. Ты сказал, что вы поговорили один раз в бакалейном магазине, и я верю тебе. И давай на этом закончим. Давай считать, что с этим все ясно. Получи фото, посмотри, что на них, и может быть, мы сможем раскрутить маховик в обратную сторону. Кроме того, если тебе интересно мое мнение, то вся теория Темплтона насчет соучастника — это глупость. Ты можешь взять любой из фактов, которыми он оперирует, и трактовать его с точностью до наоборот. Можно разрушить его объяснения на основе той детали, что киллер зашел в дом через заднюю дверь, а Катя выбралась оттуда через гараж.

— Я согласен с тобой во всем, кроме одного. Присяжным не нравятся сценарии, где все подвешивается на везении и случаях приключений со счастливым концом. Теорию Темплтона о двух злоумышленниках будет продать гораздо проще.

Гарри ничего не ответил. На минуту в машине повисло молчание.

— И ты полагаешь, что особенно правдоподобной будет версия о Кате и ее сообщнике в лице собственного адвоката.

— Мы уже давно работаем вместе. Сейчас ты занимаешься интеллектуальными играми, — сказал я ему. — Можно задать тебе вопрос?

— Валяй.

— Что бы ты подумал, если бы я признался, что до убийства виделся с Катей больше чем один раз? — Я сосредоточился на дороге, но, когда проговорил это, заметил, как напрягся Гарри, повернув голову в мою сторону.

— Что ты сказал?

— Что я видел ее еще один раз, прежде чем Пайк был убит.

— Вот черт, — простонал Гарри.

— Я понимаю. Ничего не говори. Я не сказал об этом полицейским. И это одна из самых больших глупостей в моей жизни.

— Это похоже на дурной сон, — пробормотал Гарри.

Я бросил взгляд на Гарри и увидел, как тот потухшим взглядом уставился на дорогу, как будто пребывал в трансе.

— Ничего не случилось, — заявил я. — Это было во второй половине дня, примерно за неделю до тех убийств. Она позвонила мне в офис и сказала, что чуть позже собирается быть в Коронадо. Она сказала, что у ее друга какие-то дела, а она сама намерена поглазеть на витрины. Поинтересовалась, не желаю ли я пойти с ней куда-нибудь выпить. Мне было нечего делать, и я с удовольствием согласился. Почему бы и нет? Мы встретились в ресторане «Бригантина», напротив офиса, и пару раз заказали выпивку. Весь наш разговор продлился, наверное, минут сорок. И все. Она ушла, а я отправился домой.

— А почему ты не сказал об этом полицейским?

— Они не спрашивали меня об алиби, поэтому я посчитал, что им неинтересны подробности. Они просто проверяли информацию. Их интересовало, представлял ли я ее интересы, связывали ли нас отношения адвокат-клиент. Они хотели знать, как я с ней познакомился и о чем мы говорили. Можешь быть уверен, что они успели к тому времени поговорить об этом с Катей и все знали. Я рассказал им о нашей первой встрече, о том, как к ней попала моя карточка. Они спросили меня, видел ли я ее потом, разговаривал ли с ней, и я сказал «нет».

Гарри посмотрел на меня угрюмо.

— Тебе не надо ничего говорить. Я был глуп. Мне было ее жаль, одну, в чужой стране. Я видел, что она несчастна. Когда мы встретились в «Бригантине», она рассказала, что хотела бы вернуться домой в Коста-Рику, но мужчина, с которым она живет, не отпускает ее. Я посоветовал ей позвонить в консульство ее страны или в полицию. Они нашли бы способ отправить ее домой. Я сказал, что, если и после этого у нее будут проблемы, она может позвонить мне и я ей помогу. Если бы я рассказал об этом детективам, этого было бы достаточно для них, чтобы все повесить на нее. Они сразу вообразили бы, что она избрала другой способ для того, чтобы обрести свободу, что она легко отвергла самый простой законный путь к этому. Поэтому я ничего им не сказал. Теперь можешь пристрелить меня, — заявил я Гарри.

— Найди мне пистолет, — мрачно ответил он.

— Я посчитал, что это их не касается. Если им нужны улики, чтобы похоронить ее, пусть поищут их где-нибудь в другом месте.

Еще пару минут мы молча прислушивались к шелесту колес по шоссе. Я дал Гарри время переварить всю эту информацию. Положив руки на голову, он склонился к нижнему краю лобового стекла.

— У Кати не было сотового телефона, — заговорил Гарри. — Ей пришлось взять телефон Пайка, чтобы вызвать такси, когда она бежала из дома. Это значит, что когда она позвонила тебе в тот день насчет выпивки, то, скорее всего, сделала это со стационарного аппарата в доме Пайка.

— А у Темплтона должны быть записи телефонных вызовов, — сказал я. — Теперь я понял. Вот почему он все время дышал мне в ухо. Ему известно, что всего за несколько дней до убийства кто-то позвонил в офис адвоката. Он знает, что ты не был знаком с девушкой. Мы никогда не работали на Пайка, следовательно, и ему незачем было звонить нам. Значит, звонившей могла быть только Катя, а ее собеседником мог быть только я, ведь Темплтону было известно, что мы встречались прежде.

— Как вы оплачивали выпивку в «Бригантине»? — спросил Гарри.

— Догадайся с трех раз. Первые две версии можешь опустить, — ответил я.

— Кредитная карточка.

— В яблочко. Можно быть уверенным, что Темплтон отправил своих людей проверить все места, где я тратил деньги с момента нашего знакомства с Катей. При этом те повсюду размахивали фотографиями девушки и моей и спрашивали, не видели ли нас где-нибудь вместе.

— Итак, полицейские уже успели побывать в «Бригантине» и переговорить с барменом и официантками, — предположил Гарри.

— Может быть, следует съездить туда и тоже опросить их?

— Нет.

Это врезалось мне в голову, как сосулька, два дня назад, когда перед сном я обдумывал все то, что говорил Темплтон во время нашей встречи. Он считает, что я занялся делом Кати только по той причине, что мне не удалось проконтролировать ее, не дать полиции ее арестовать, успокоить девушку. Ведь если Катю осудят, кто ей поверит? Предлагая Гарри побеседовать с клиенткой, Темплтон, как он считал, пытался спасти ее. Он не был уверен насчет Гарри, но у него были все основания считать меня дьяволом.

Несомненно, у него на руках уже были данные относительно выплат с моей кредитной карточки и телефонных звонков с моего сотового телефона. Он мог получить эту информацию без моего ведома. И если я не ошибаюсь, он не думал откладывать в долгий ящик проверку моего рабочего графика. Мне было непонятно одно: почему он все еще медлит?

Глава 23

Когда во второй половине дня мы с Гарри входили в зал суда, Темплтон уже сидел в своем специально сконструированном для него кресле, которым пользовался только в суде. Оно возвышалось над столом, предназначенном для обвинителя. Это кресло было нужно коротышке именно из-за его высоты, а не потому, что было мобильным. Вокруг Темплтона собрались еще четыре человека: один из детективов отдела по расследованию убийств, какая-то женщина и еще двое мужчин, которые стояли к нам спиной. Все были одеты в темно-синие костюмы, костюмы мужчин были в тонкую полоску. На полу рядом с одним из них стоял вместительный портфель. Если только они не использовали этот портфель для физических упражнений, он был полон самого убойного материала для предстоящего сражения.

— Коротышка приволок с собой весь свой офис, — заметил Гарри. — А я-то подумал, что он, как и говорил, не станет прикладывать здесь особых усилий.

Места со стороны, предназначенной для публики, пустовали. Было занято всего два стула, на которых расположились два журналиста. Как ни странно, даже нашумевшее убийство не привлекает у нас много публики. Все знали, что сегодня приезда защитника не ожидается. Присутствие Кати тоже не было обязательным. Я сказал ей, что позвоню в тюрьму сразу же после окончания заседания.

Общение с Катей становилось проблематичным, особенно с учетом ненадежности телефонов в окружной тюрьме. Несколько недель назад подчиненные шерифа были застигнуты за подслушиванием переговоров клиента с адвокатом по местной телефонной сети. Копии этих переговоров были направлены в окружной суд. Вообще-то это было нарушением законов штата, но для того, чтобы привлечь виновных к ответственности, требовалось доказать, что это было сделано намеренно. Люди шерифа утверждали, что они просто перепутали линию прослушивания переговоров адвоката с клиентом с другой, на прослушивание которой департамент получил официальное разрешение. Все это было по вине сбоя в управляемой с компьютера системе прослушивания. За исключением разговоров с адвокатом, заключенные не имеют права на неприкосновенность личной жизни. Установка жучков и «случайное» подселение осведомителей на соседние койки всегда считались непременными атрибутами игры.