Девушка, которой не было (сборник)

— Вообще-то отрезвляюще на меня действуют удары по носу, вроде вчерашнего, — сказал я. — Так вы отступились, Карен Брайн, и наша сделка расторгнута?

— Нет! — поспешно фыркнула она.

— Значит, мне надо поговорить с Манни...

— Я же объяснила, что он отправился на ленч.

— Я подожду.

— Возможно, он больше сюда не вернется, — сказала она, помедлив. — Это связано с хлопотами по организации похорон.

— В таком случае мне надо дождаться Джо Рейзера и поговорить с ним, — произнес я печально. — Мне не хотелось бы говорить ему, что Манни не помогает мне. Но...

Ее палец нажал на кнопку на столе, послышался голос:

— Машбюро.

— Джози, — рыжеватая блондинка говорила сквозь зубы, — это Карен Брайн. Прошу вас, подмените меня на время беседы с мистером Холманом.

Она встала и схватила сумочку со стола.

— Дайте мне пару минут, чтобы привести себя в порядок. — Она сверкнула глазами. — Потом я с удовольствием позавтракаю с вами!

По дороге к машине Карен расписывала, какая у них на студии изумительная столовая. Я ответил ей, что, конечно, мое время в ее распоряжении, но я считаю, мы должны поесть как следует. И если она умница, то выпьет без кривляний одну-две рюмочки мартини. Когда она возвратится в офис, Манни Крюгер, возможно, наградит ее медалью за преданность. Этих слов было достаточно: она буквально задохнулась от ярости и молчала все время, пока мы добирались до одного ресторанчика, где обслуживали похуже, чем в “Чианти”, но зато во время ленча не было особой сумятицы.

Я заказал мартини, Карен демонстративно отодвинула свой бокал, как только официант поставил его на стол.

— Я не пью за ленчем! — заявила она. Я широко ей улыбнулся и поставил ее бокал на прежнее место.

— Почему бы нам не выпить за “Ивана Грозного” Рейзера? — предложил я весело. — А также за добрую помощницу Манни?

Косточки ее пальцев побелели, когда она с силой сжала свой бокал. Я не стал пригибаться, хотя выражение ее глаз говорило о многом. Но она сумела удержать себя в руках, хотя в другом месте этот бокал не преминул бы полететь мне в голову. Еще два мартини были поданы позже. Официант с нахальной физиономией наконец поставил перед нами и блюдо с какой-то массой, над которой поднимался пар. Затем отошел в сторону, продувая ноздрю.

— Я понимаю, что спрашивать не полагается, — произнес я, — но, черт побери, что это?

— Дежурное блюдо на сегодня — спагетти с крабами. — Официант продул другую ноздрю. — Вчера были спагетти с омарами, завтра — кто знает? — Заработали обе ноздри. — Если вы собираетесь это есть, вам необходимо белое кьянти.

— Ладно, если вы разыщете бутылку с нетронутой пробкой, — нашел я компромиссное решение.

Карен с опаской подцепила вилкой кусочек месива.

— Я решила, что вы стараетесь меня напоить, чтобы потом соблазнить. Об отравлении я как-то не подумала...

— Где-то под этими потрясающими округлостями должно быть человеческое существо, — глубокомысленно проговорил я. — Вот я и решил с помощью выпивки разыскать его.

Карен поднесла ко рту вилку с фирменным блюдом, ее лицо внезапно прояснилось.

— А знаете, это очень даже вкусно.

— У них и кухня и вина хорошие, — согласился я. — Но они должны хоть на чем-то да сэкономить. Поэтому у них вместо вышколенных официантов — грубияны.

— Я часто задумывалась, как официанты сильно рискуют. — Карен передернула плечами. — Представляете, что будет, если кто-то из них прольет на чье-то платье тарелку с горячим томатным супом?

— Мой мозг пасует, — сказал я безразлично.

— Полагаю, что такой хитрый и изворотливый ум, как у вас, никогда не пасует! — заметила она.

У меня не было возможности ей ответить, потому что вернулся официант. Он со стуком поставил бутылку кьянти на стол и рядом с ней положил штопор, затем довольно злобно взглянул на меня:

— Я потратил черт знает сколько времени, чтобы затолкать пробку обратно в бутылку. Так что вы можете сами извлечь ее оттуда.

Немного подумав, он поставил рядом с бутылкой два бокала.

— Если не понравится, не беспокойте меня, — угрюмо бросил он. — Вино уже включено в счет.

Пока я воевал с пробкой, а потом разливал вино, Карен продолжала жевать. Когда мы покончили с едой, а кьянти почти полностью было выпито, она довольно долго глядела на меня. Ее голубые глаза показались мне ласковыми.

— Ну давайте, начинайте забрасывать меня новыми вопросами, чтобы я вас снова возненавидела!

— Ах так! — Я печально покачал головой. — Вот в чем дело! Вы просто не хотите, чтобы я вас соблазнил, верно?

— Прямо здесь? — Она оскорбленно фыркнула. — Чтобы все время слышать, как этот официант шмыгает носом?

— Таким образом, мне не остается ничего иного, как только задавать вопросы. Я хотел бы знать: ваша неумирающая любовь к Манни — это материнская привязанность или это роковая страсть женщины?

Она вдруг рассмеялась, и у меня мелькнула мысль, не подействовала ли на нее смесь мартини с кьянти.

— Можете ли вы представить себе Манни в порыве неистовой страсти? — сквозь смех спросила она.

— Пожалуй, нет, — признался я. — Его очки тут же запотеют, да он просто побоится заниматься любовью с кем-то из своих сослуживцев... — Не меняя легкомысленного тона, я продолжил свои расспросы:

— Знал ли Карлайл, что у него рак?

Карен моментально перестала смеяться.

— Я.., я не знаю.

— Но кто-то ведь знал наверняка?

— Не думаю. То, что у него могла быть эта болезнь, считалось величайшим секретом. Каким же образом вы узнали? — с недоумением проговорила она.

— Это не важно. Кто из врачей его наблюдал?

— Доктор Поулс. Но какое отношение к Гейл имеет все это?

— Никакого, очевидно. — Я слегка пожал плечами. — Всего лишь мое патологическое любопытство. Так что забудьте об этом. Полагаю, вы правы: Лестер Фосс не был любовником Гейл.

— Вы говорили с ним?

Ее голубые глаза снова смотрели настороженно. Выпитое вино не оказало на нее никакого влияния.

— Сегодня утром. — Я кивнул. — Приятный малый.

— Я встречалась с ним в доме Ллойда, когда бывала там с Манни. Мое мнение совпадает с вашим... Он держался с Гейл скорее как старший брат, понимаете?

Карен раскрыла сумочку, достала помаду и маленькое зеркальце, но, прежде чем привести себя в порядок, вновь с подозрением глянула на меня:

— Вы ведь поили меня не для этого пустого разговора?

— Верно, Карен.

— Не могли бы вы задать этот самый главный вопрос сейчас? Я зарабатываю себе на жизнь на студии, а сейчас уже почти три...

— Манни всячески мешает мне, не так ли? Помедлив, она осторожно положила сумочку на стол.

— Не понимаю, о чем вы?

— Он смертельно боится Джо Рейзера. Ну, это понятно. Но точно так же он боится меня. Я хочу знать причину, — Я думаю, все это плод вашей фантазии! — бросила она. — Я вам и прежде говорила: вы не сможете справиться с заданием, а Манни окажется виноватым во всем.

— Брайн! — Я осуждающе покачал головой. — Девушка с ласковыми голубыми глазами, вы знаете, как трудно быть убедительным лгуном? А у вас это здорово получается. Никто не знает, когда вы говорите правду, а когда врете.

— Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, но мне явно не нравится ваш тон. — Карен снова схватила сумочку. — Честное слово, пора возвращаться на работу...

Я подал знак, чтобы принесли счет.

— А как вы относитесь к тому, чтобы поужинать со мной? — без особой надежды спросил я.

— Существует какое-то слово, которое к вам очень подходит, вот только никак не могу его вспомнить. — Она задумалась. — “Ненасытный” мне представляется не совсем точным определением. Давайте договоримся с вами, Холман. В первый же вечер по окончании того расследования, которого желает Рейзер, я пообедаю с вами. А он тем временем будет поздравлять Манни. Подходит?

— Человек так может и состариться в ожидании. — Я разочарованно улыбнулся.

— Только не вы, Холман. — Ее ответная улыбка была определенно издевательской. — Секс и напористость сохранят вас молодым.