Детектив Франции. Выпуск 2

Ко мне подходит Майк.

— Ну что ж, посмотрим, — говорит он.

— Что посмотрим?

— Что будет, когда высадятся эти матросы…

— А что, во флоте есть красивые мужчины, — говорю я.

— Да, — соглашается Майк, — только среди них попадаются такие тощие и такие уроды…

— Я абсолютно уверен только в одном, Майк. Чем они будут страшнее, тем в больший экстаз придут эти девицы. Вот увидите, что будет с Обером, который в общем-то неплох, только весит сорок пять кило и смахивает на блоху. Они сожрут его живьем. Это верняк, старина. За уродов они будут драться руками и ногами, помяните мое слово.

Мы подходим к вилле, и тут же звучит сирена корабля. Энди подпрыгивает на месте.

— Это миноносец! — восклицает он. — Давайте, ребята, выбирайте, только поскорее, тут, ясное дело, против Шутца мы бессильны. Но мы должны хотя бы утереть нос этой матросской шушере и доказать, что ФБР всегда поспевает к столу первым. Быстрее, быстрее, малыш, — торопит он нашего проводника и подталкивает его вперед.

Мы с Майком выдвигаемся в первый ряд.

— А где тут кухня? — спрашиваю я у парня.

— Вон там. Надо обойти вокруг дома.

Я хватаю Майка за руку, и мы переходим на галоп. А все остальные быстро исчезают в недрах дома.

— Как, по-вашему, что сейчас произойдет? — спрашиваю я у Майка.

— Во всяком случае мы с вами сейчас натрескаемся от пуза, — отвечает он, — а все остальное — их личное дело.

30

Доблестный военно-морской флот

Мы с Майком входим в гигантскую кухню, рассчитанную на то, чтобы прокормить одновременно минимум человек пятьсот. Майк останавливается перед холодильником и падает на колени, вознося молитву Всевышнему… Однако это длится недолго, так как он вскакивает и открывает огромную эмалированную дверь.

При виде содержимого у меня немедленно пересыхает во рту… Вот это класс! Тут есть чем поправить пошатнувшееся здоровье: лангусты, холодная рыба, цыпленок в желе, молоко. Ура! Мы хватаем все это руками и тут же принимаемся усиленно пережевывать.

Следующие четверть часа сопровождаются лишь работой челюстей и довольным пощелкиванием языка. Наконец Майк переводит дыхание.

— По-моему, все это дело начинает попахивать жареным, — говорит он.

— Чего ж тут плохого? — удивляюсь я. — Особенно, если это жареная рыбка…

— Что собирается делать Зигман?

— Увидим.

— А ребята с миноносца?

— Думаю, они уже высадились…

Между тем к нам на кухню вваливается какой-то тип, одетый во все белое.

— Это вы Бокански? — обращается он ко мне.

— Он, — я киваю в сторону Майка.

— Энди Зигман сказал, что вы его заместитель, — продолжает маленький человечек, повернувшись лицом к Майку.

— А что, Энди сильно занят? — интересуется Майк.

— Он окончательно взбесился, — объясняет незнакомец, сохраняя полное спокойствие. — Снял четырех девчонок и заперся с ними один, а только что я слышал, как за дверью все четверо уже молят его о пощаде.

Я с гордостью смотрю на Майка:

— А?! Вот это я понимаю, командир!

— Ну еще бы, — соглашается незнакомец. — Но там пришел какой-то матрос и принес Зигману бумагу. Он ждет ответа. Что мне делать?

— Давайте сюда! — Майк протягивает руку.

Бумага отпечатана на бланке Адмиралтейства и подписана графом Гилбертом.

«Настоящим приказываю Энди Зигману и его группе поступить в полное распоряжение доктора Маркуса Шутца или его доверенных лиц, а в случае отсутствия таковых принять все меры для оказания содействия его работам, проводимым в интересах национальной безопасности. В последнем случае на исполнителя возлагаются неограниченные полномочия».

— Это то самое, о чем я говорил, Майк, — подхватываю я. — Уж коли в правительстве сидят люди Шутца, то работать на них — значит действовать на благо страны… А когда до власти доберутся Поттар и Каплан, с ними тоже придется мириться.

— Бог ты мой! — с грустью восклицает Майк. — Ну и денечки нас ждут впереди! Уж это я вам обещаю…

— Да ладно, Майк, возьмите себя в руки. Теперь вы командир!

Майк выпрямляется.

— Где этот матрос? Пришлите его сюда, — просит он посыльного.

— О’кей, — соглашается тот, затем выходит и тут же возвращается, ведя за собой плюгавого и, пожалуй, самого жуткого на вид урода, когда-либо надевавшего морскую форму.

— Вам известно, что вы обязаны мне подчиняться? — спрашивает Майк.

— Так точно! — матрос отдает честь.

— Тогда… — Майк, как бы раздумывая, смотрит на меня. — Тогда пусть сюда немедленно явятся двадцать пять самых красивых и двадцать пять самых некрасивых матросов с вашего корабля. Велите им построиться во дворе и ждать моих указаний.

— Есть! — опять козыряет матросик и быстрым шагом уходит прочь.

— А вы, — обращается Майк к тому типу, который вошел к нам первым, — приведите в сад перед домом пятьдесят самых красивых девушек папаши Шутца. В рабочей одежде.

— Ясно, шеф! Из серии «П»?

— Из серии «П».

Этот тоже удаляется, а Майк вытирает вспотевший лоб.

— Пошли, Рок, — говорит он, — сейчас все и выясним. Я считаю, этот опыт продвинет работы Шутца как ничто другое.

— За сколько времени они соберутся? — интересуюсь я. — Мне просто не терпится посмотреть, как все это будет происходить…

— А мне страшновато, — признается Майк. — Если бы вы только знали, Бэйли, как мне сейчас страшно…

Мы выходим на улицу и снова оказываемся на поляне напротив большого низкого дома. Погода отменная. Пальмы чуть заметно покачивают ветвями, а от цветов начинает рябить в глазах — так ярко взрывается их разноцветье под палящими лучами солнца.

Девушки уже начали выходить во двор. Естественно, обнаженные… группами по четыре или пять человек, все на одно лицо: рыжие, вроде тех, с которыми мы провели ночь; брюнетки, блондинки… словно отлитые по единому образцу, и такие красивые — любой голливудский продюсер душу прозакладывает!

— Всем встать вон туда! — приказывает Майк и начинает их пересчитывать.

— Сейчас вам приведут мужчин, и вы сможете выбрать, кого захотите. Ясно? По команде вы подойдете и покажете на него пальцем… Мужчин будет столько же, сколько и женщин.

В этот момент во дворе появляются матросы.

— Всем раздеться! — командует Майк.

Они не моргнув выполняют приказание. Ребятам, видать, тоже ясно, что так гораздо удобнее.

— Всем построиться вот здесь! В один ряд. Есть ли среди вас такие, кто не желает принять участие в эксперименте из области прикладной физиологии во имя процветания Военно-морского флота Соединенных Штатов?

— Я, — вперед выходит толстый и мордастый матрос, — я вообще отказываюсь нести военную службу по религиозным соображениям.

— Все в порядке, — успокаивает его Майк, — в этом случае у вас нет причин не участвовать в нашем эксперименте. Есть библейский прецедент из времен царя Соломона.

Итак, женщины построены. Мужчины тоже. Да, в группе слабаков есть такие ублюдки, при виде которых даже у техасской коровы может свернуться молоко. Я думаю, подобные типы попадают на миноносцы только потому, что там низкие потолки, а вербовка явно стеснена в средствах.

— Готовы? — спрашивает Майк у женщин.

Это, бесспорно, кульминация. Кажется, бабы уже на пределе…

— Вперед! — командует Майк.

Они атакуют. Бокански в ужасе закрывает лицо руками. Сорок семь девушек из пятидесяти как одна бросились на кучку недоносков, и только три — в другую сторону. Причем все три вцепились в одного и того же типа — гиганта, наподобие Геракла, с огромным крючковатым носом, масляными глазами и, словно сатир, покрытого густой черной шерстью.

— Остановитесь! — кричит Майк. — Отпустите их! Довольно. Хватит…

Слишком поздно. Все смешалось в единый клубок. А двадцать четыре отвергнутых красавца с отвращением смотрят на своих товарищей и вот-вот начнут одеваться. На другой же половине царит такое переплетенье тел, что я отворачиваюсь, вконец очумев от этого зрелища. Майк опускает глаза и краснеет. Воздух наполнен кряхтением женщин и возгласами их избранников, молящих о снисхождении. Время от времени какие-нибудь два слившихся воедино тела отделяются от общей массы, делают несколько нетвердых шагов и рушатся наземь здесь же, неподалеку… но в тот же миг на них непременно накидывается какая-нибудь другая женщина, силясь оторвать соперницу от тела мужчины и самой занять ее место. Мало-помалу мы смелеем и начинаем с интересом наблюдать за происходящим. Да, тут можно увидеть занятные комбинации, свидетельствующие о высоко развитом духе коллективизма…