Исчезла любимая

– Да.

– Продолжайте.

– Так мы все оказались в трейлере. Один из негодяев зажег фонарь, который работал у меня от батареи, и велел мне отдать ему бумажник.

– Потом?

– Он взял из бумажника деньги, что-то около сорока долларов, и я подумал, что из-за такой малости они потратили слишком много усилий, – Карсон вздохнул и продолжил: – Другой заявил ему, что это ерунда, но что девицу он находит достаточно аппетитной, и положил руку на воротник ее платья, прибавив, что раз они зря потратили свое время и силы ради несчастных нескольких долларов, они заберут с собой "курочку" в качестве компенсации. Моя жена громко зарыдала и сказала тем типам, что мы проводили свадебное путешествие, и умоляла оставить ее в покое. Но это на них не подействовало. Один из них разорвал на Шеннон платье, бросил ее на кровать и проговорил, обращаясь к напарнику, что он ей покажет, что значит лечь в постель с настоящим мужчиной.

Уэнси все еще стоял на пороге.

– А что делали вы в это время?

– Я стоял с приставленным к горлу ножом и смотрел на все это.

– Вы даже не пытались сопротивляться?

– Я не мог.

– Почему?

Карсон попытался объяснить, почему он поступил именно так, хотя это казалось ему не требующим объяснений. Это не было страхом перед смертью. Ему было гораздо легче умереть, чем присутствовать при такой сцене. Но его смерть не помешала бы изнасилованию Шеннон. И Карсон боялся, что если он вынудит негодяев убить себя, то они потом прикончат и Шеннон, чтобы не оставлять свидетелей преступления. Правда, то, что они сделали до этого, тоже было достаточно скверным, но тогда дело квалифицировалось бы только как вооруженный грабеж. Сейчас бандиты достаточно хитры. Они знают, что если не пролилась кровь, то суд может ограничиться небольшим сроком. Вот по этой причине он и не боролся с этими гаденышами.

Но когда они забрали с собой Шеннон, Карсон убедился, что ошибся в них. Все то время, пока он с ножом у горла смотрел, как насиловали его жену, он говорил себе, что главное – это остаться в живых. Потом он сделает все, чтобы Шеннон позабыла этот позор, и обязательно найдет этих насильников... и... голыми руками...

В течение нескольких секунд ночь, потонувшая в дожде, оживилась. Где-то вдалеке послышались гудки сирен.

Когда полицейская машина остановилась перед постом, дождь неожиданно прекратился. Ночь мгновенно наполнилась шумом и движением. Стало слышно, как резко нажали на тормоза, раздался визг шин по мокрому асфальту. Со стуком открывались и закрывались дверцы машин. Дюжина фар и прожекторов осветила полицейский пост, и около двадцати рослых, одетых в форму и хорошо вооруженных человек вышли из машин.

Раздался шум быстрых шагов по бетонной платформе поста, и инспектор Филипс спросил:

– Ну, так где же он? Где этот тип, жена которого позволила себя изнасиловать?

Еще никогда в жизни Карсон не испытывал более жгучего стыда. В этот момент он задавал себе вопрос, жива ли еще Шеннон?

– М-м-м, – промычал он.

Что касается его, то он предпочел бы быть сейчас трупом.

Глава 2

Затишье длилось недолго. Как только цепочка полицейских машин заняла возвышение и поворот на встречную дорогу, вновь хлынул дождь.

Карсон просил, чтобы его не заставляли сидеть в трейлере, в котором специалисты и техники-лаборанты снимали отпечатки пальцев и искали другие следы преступников. Его посадили в одну из замыкающих полицейских машин, в которой помощник шерифа Гидаш снимал с него официальные показания и печатал их на пишущей машинке.

Карсон повторил ему то, что раньше объяснил Уэнси, и добавил, побагровев:

– Когда второй покончил с Шеннон, они собирались покинуть трейлер, но потом, посоветовавшись, решили увезти с собой мою жену.

– Почему? – осведомился инспектор Филипс.

Через залитое дождем окно Карсон смотрел на освещенный многочисленными прожекторами подъем. Солидные люди с серьезными лицами, в плащах, блестящих от дождя, двигались туда и сюда по небольшому пространству земли. Слышались разговоры по радио и передаваемые распоряжения.

Машина сорок два получила распоряжение обследовать участок до такого-то поста, машина тридцать восемь должна была встретиться с ней, а машине девяносто один нужно было остановить старую машину, которая, как они думали, везла двух молодчиков и молодую женщину и которую заметили на основной магистрали по дороге в Хермозу. Полиция зашевелилась. Теперь, когда было уже, по-видимому, поздно!

– Я вам задал вопрос, – напомнил Филипс.

– Я не понял.

– Ваша жена продолжала плакать?

– Да.

– Они позволили ей одеться?

– Нет.

– Когда они стали тащить ее из трейлера, что сделали вы?

– Я освободился от типа, который угрожал мне ножом и чем-то ударил. – Карсон провел рукой по лицу и продолжил: – Мне кажется, что это была кофеварка. Мы позабыли ее упаковать.

– А что потом?

– Парни вынули ножи и набросились на меня. Они били меня какими-то тяжелыми предметами, пока я почти потерял сознание. Эти предметы показались мне сделанными кустарным способом.

– А почему вы думаете, что они сделали их сами?

– Просто догадка... Я вспоминаю, что мне сразу показалось, что эти предметы сделаны любителями. Вероятно, они вырезали куски кожи, сшили их и наполнили песком или дробью.

– Продолжайте.

– Шеннон пыталась их остановить: она умоляла не убивать меня. Наконец они перестали меня лупить и вытащили жену из трейлера. Приподнявшись, я последовал за ними, ползя на четвереньках. Я видел, как они принудили Шеннон влезть в багажник их машины. В тот момент, когда мне наконец удалось встать, эти ублюдки снова накинулись на меня и снова начали избивать. Когда я пришел в себя, я лежал под дождем, а они исчезли.

– Это произошло около двух утра?

– Около того.

– Сколько времени, вы, по-вашему, находились без сознания?

– Я ничего не знаю. Но если верить часам, то было ровно три часа сорок пять минут, когда помощник шерифа, которого я вызвал по телефону, вошел на станцию.

Прекратив печатать, Гидаш заметил:

– С таким запасом времени они могут находиться сейчас в Сан-Диего или Сан-Обиспо.

– Вполне возможно, – подтвердил инспектор Филипс и добавил: – Но я все же не понимаю, зачем они увезли с собой миссис Карсон. В сущности, после грабежа они должны были удрать. – Он повернулся к Карсону и уточнил: – Вы говорили, что они оба воспользовались ею в трейлере?

– Да.

– И вы даже не пытались ей помочь? – негодующим тоном и с издевкой проговорил Филипс. – А когда они захотели увезти ее вы попробовали им помешать?

– Да.

– Пресса не очень-то будет к вам расположена. Вы это понимаете?

– К черту прессу! – взорвался Карсон. – Я сделал для жены все, что в моих силах. Вы не представляете, как тяжело было оставаться там, все видеть и не быть в состоянии оказать ей помощь.

Инспектор Филипс не спускал с него тяжелого, испытующего взгляда.

– Я сомневаюсь в этом, мистер Карсон. Сколько вам лет?

– Тридцать шесть.

– Вы были на войне?

– Это старая история.

– Я задал вам вопрос.

– Да, был.

– В каких войсках?

– В морской пехоте, и если вы думаете, что я не начал действовать раньше, потому что струсил, то вы глубоко ошибаетесь. Я не трус! Я могу показать вам следы раны, которую нанес мне в живот выстрел японского солдата, не говоря уже о медали за храбрость.

Инспектор Филипс был немолодым человеком, со сдержанными манерами и сединой на висках.

– Никто не упрекает вас в трусости, – мирно произнес он. – Но у вас все же существовала возможность выбирать, и вы сделали свой выбор, мистер Карсон. Как по-вашему, эти парни наркоманы?

– Я так думаю.

– Почему?

Карсон пожал плечами.

– По правде говоря, я не эксперт по наркотикам, но я много читал о действии наркотиков и эффекте, который они вызывают. И мне кажется, что они хватили тогда добрую дозу. Потом они вели себя так, будто находились в трансе. Словно для них не существовало времени. Все казалось им очень забавным. Пока один возился с Шеннон, другой отпускал дикие шутки, которые вызывали у них приступы идиотского смеха.