Сотрудник агентства «Континенталь» (Сборник)

«Форд», который я нанял, чтоб добраться из Ноунберга, миновал высокие ворота из стальных решеток, проследовал по изгибу подъездной аллеи, и высадил меня в шаге от крытой веранды, которая опоясывала весь первый этаж.

— Вот зять Эксона, — сказал мне водитель, пряча банкноту, которую я ему вручил, в карман и готовясь к отъезду обратно в город.

Я повернулся и увидел, как высокий, гибкий мужчина лет тридцати идет ко мне через веранду. Он был небрежно одет, с копной взлохмаченных каштановых волос над симпатичным загорелым лицом. В его лениво улыбающихся губах угадывалась какая-то жестокость, а безрассудство прямо таки сквозило в его узких серых глазах.

— Мистер Гэллоуэй? — спросил я, когда он спустился по ступеням.

— Да, — он говорил тягучим баритоном. — Вы…

— Из Детективного агентства «Континенталь», отделения в Сан-Франциско, — закончил я за него.

Он кивнул и придержал открытой дверь с сеткой от москитов.

— Оставьте свой чемодан там. Я распоряжусь, чтоб его принесли в вашу комнату.

Он ввел меня в дом, и — после того, как я уверил его, что уже позавтракал — предложил мне мягкое кресло и отличную сигару. Сам он растянулся в кресле напротив меня — все его локти и колени торчали во всех направлениях — и выпустил дым к потолку.

— Во первых, — начал он, вяло роняя слова, — я могу вам сказать, что не очень жду каких-то результатов. Я послал за вами скорее ради успокоительного эффекта от вашего присутствия в доме, чем от того, что вы что-то сделаете. Я вообще не думаю, что нужно что-то делать. Однако, я не детектив. Я могу и ошибаться. Вы можете выяснить всякого рода вещи, более или менее важные вещи. Если вы это сделаете — отлично! Но я не настаиваю на этом.

Я не сказал ни слова, хотя начало было не в моем вкусе. Он молча затянулся, а затем продолжил. — Мой тесть, Эксон Тэлберт, мужчина пятидесяти семи лет, и он обычно ведет себя как упрямый, скупой, суетливый и вспыльчивый старый чёрт. Но сейчас он приходит в себя после довольно тяжелого случая пневмонии, которая выбила из него большую часть перца. Он пока еще не в состоянии подняться с кровати, и доктор Ренч надеется продержать его на постельном режиме, по крайней мере, еще следующую неделю.

У старика комната на втором этаже — выходит на фасад, угловая комната с правой стороны — прямо над той комнатой, где мы сейчас находимся. Его медсестра, мисс Кейвуд, занимает следующую комнату, и между их комнатами есть дверь. Моя комната с другой стороны фасада — через зал от комнаты старика, а спальня моей жены — рядом с моей — через зал от комнаты медсестры. Я покажу вам все позже. Я пока хочу только обрисовать в общих чертах ситуацию.

Этой ночью, приблизительно в половине второго, кто-то выстрелил в Эксона, когда тот спал — и промахнулся. Пуля попала в косяк двери, что ведет в комнату медсестры, примерно шестью дюймами выше чем его тело, лежащее на кровати. Траектория пули, судя по отверстию в косяке, показывает, что стреляли через одно из окон — или от окна, находясь внутри комнаты.

Эксон, разумеется, проснулся, но он никого не видел. Остальные — моя жена, Мисс Кейвуд, Фиггсы и я — также были разбужены этим выстрелом. Мы ворвались в комнату, но мы тоже ничего не увидели. Нет сомнения, что тот, кто стрелял, удрал через окно. Иначе некоторые из нас увидели бы его — мы все пришли с разных сторон. Однако мы никого не нашли на участке, и ничьих следов тоже.

— Кто такие Фиггсы, и кто еще живет в доме, кроме вас, вашей супруги, мистера Эксона и его медсестры?

— Фиггсы — Адам и Эмма — она здешняя экономка, а он — что-то типа мастера на все руки по дому. Их комната в самой задней части, на втором этаже. Помимо них еще есть Гонг Лим, повар, он спит в маленькой комнатке рядом с кухней, и трое работников с фермы — Джо Натара и Фелипе Фаделия, итальянцы, они здесь более двух лет; Хесус Меса, мексиканец, он тут год, или чуть больше. Работники спят в маленьком доме недалеко от амбара. Я думаю, если мое мнение имеет хоть какую-то ценность, что ни один из этих людей никак не связан с выстрелом.

— Вы достали пулю из дверного косяка?

— Да. Шэнд, заместитель шерифа Ноунберга, выковырял ее. Он сказал, что это тридцать восьмой калибр.

— В доме есть оружие такого калибра?

— Нет. Есть двадцать второго, и мой сорок четвертого, я его держу в автомобиле, только эти пистолеты и есть в доме. Еще есть два дробовика и винтовка тридцать-тридцать. [6] Шэнд тщательно все обыскал, но больше огнестрельного оружия не нашел.

— Что сказал мистер Эксон?

— Большей частью ничего, разве что, мол если бы мы положили ему в постель пушку, он бы позаботился о своей безопасности сам, и не надо было бы беспокоить полицию и детективов. Я не могу сказать, знает ли он, кто в него стрелял или нет — он скрытный старый чёрт. Судя по тому, что я знаю о нем, я могу представить себе, что свете есть довольно много людей, которые считали бы его убийство оправданным. Он был, я догадываюсь, далеко не цветочком в юности — да и в зрелости тоже, собственно говоря.

— Знаете что-нибудь определенное, или только предполагаете?

Гэллоуэй ухмыльнулся на мои слова — эту насмешливую ухмылку мне пришлось потом часто видеть, прежде чем я закончил с этим делом.

— И то, и то, — произнес он медленно. — Я знаю, что его жизнь была обильно усеяна обманутыми партнерами и преданными друзьями, и что он, по крайней мере один раз, спас себя от тюрьмы, дав показания в суде в обмен на свободу, и тем послал своих соучастников за решетку. И я знаю, что его жена умерла при довольно странных обстоятельствах, будучи застрахованной на крупную сумму, а он некоторое время находился под подозрением в ее убийстве, но в конце концов был оправдан за недостатком улик. Это, как я понимаю, прекрасные примеры обычного поведения старика, таким образом, может найтись какое-то число людей, способных пристрелить его при случае.

— Предположим, вы даете мне список всех этих людей, которых он, как вы знаете, сделал своими врагами, а я проверяю их.

— Имена, которые я мог бы вам дать, только малая часть, и у вас ушли бы месяцы, чтоб проверить даже этих немногих. В мои намерения не входит создавать подобные трудности и входить в подобные затраты. Как я уже говорил вам, я не настаиваю на результатах. Моя жена очень нервничает, и по некоторым особым причинам, ей, кажется, старик нравится. Итак, чтоб успокоить ее, я, когда она попросила об этом, согласился пригласить частного детектива. Моя идея состоит в том, что вы побродите тут вокруг несколько дней, пока все не успокоится, и она не почувствует себя снова в безопасности. Тем временем, если вам повезет, и вы что-то обнаружите — действуйте! Если нет — и то ладно.

На моем лице, должно быть, отразилось то, о чем я подумал, потому что его глаза блеснули и он рассмеялся.

— Не делайте, пожалуйста, — говорил он растягивая слова, — выводов, что будто вы не должны найти потенциального убийцу моего тестя, хотя того желаете. У вас будут развязаны руки. Поступайте так, как вам нравится, за исключением одного: вы должны быть рядом как можно больше времени, чтоб моя жена могла вас видеть, и чувствовать, что мы защищены соответствующим образом. Кроме этого, меня не волнует, чем вы будете заниматься. Вы можете арестовывать преступников вагонами. Как вы могли уже сделать выводы, я не очень то люблю тестя, да и он не в восторге от меня. Буду откровенным, если бы ненависть не требовала таких затрат сил, я бы возненавидел этого старого чёрта. Но, если вы захотите, и сможете, схватить того человека, что стрелял в него, я буду рад, что вы это сделали. Но…

— Хорошо, — сказал я. — Мне очень не нравится это задание, но раз уж я здесь, то я берусь за него. Но помните, я буду все время всем надоедать.

— Искренность и серьезность, — его рот растянулся в сардонической улыбке и зубы сверкнули, — черта, достойная похвалы.

Мы встали.

— Это я уже слышал, — проворчал я. — А теперь давайте осмотрим комнату мистера Эксона.