Крымский Джокер

«Порнухой- порнухой…под мухой…с краюхой, или с Петрухой.… Хотя с Петрухой это уже…гм…ерунда какая-то получится…»

Мысли-дурилки клеились в мозгу, пока он привычно шарил по полкам с новинками.

«Ого! Уже успели и это откатать! Пиратики-акробатики… Днём они дерутся.… А по ночам…»

К слову, Володя никогда не брезговал пиратскими копиями. Только всегда, выбирая сомнительный диск или кассету, просил подсказки у продавцов. Левые копии тоже бывали разные. Совсем уж плохие варианты, снятые прямо в кинотеатрах на камеру, с мелькающими силуэтами людей, постоянным клиентам здесь не подсовывали.

Взяв с десяток новых боевиков и примерно столько же комедий, Володя не забыл пополнить и обычную текучую продукцию: мультяшки, клипы и прочую канитель. Ящик с покупками оказался довольно приличным, и Толстый с трудом погрузил его в свой автомобиль. Машина у Кострова была ощутимо подержанная, типа «универсал», и вместимость багажника составляла одно из очень немногих её достоинств. Медленно развернувшись, «фольксваген» вырулил на главную дорогу и покатил к объездной. Удачно попав на «зелёную улицу», уже через пятнадцать минут, Володя свернул на евпаторийское шоссе, устроился за рулём поудобнее и прибавил газку.

Вокруг вовсю шелестела осень. И музыка из приёмника была подходящей. Что-то из раннего Шевчука. Трасса была почти пустой. Не то, что летом, когда приходилось напрягаться всю дорогу из-за густого потока иногородних машин, стремящихся к тёплому морю. А сейчас даже лёгкий дождик, который стал накрапывать при выезде из Симферополя, был под настроение.

И потекли опять мысли. Что-то о кризисе среднего возраста. Об отце, которого не видел уже несколько лет.

«А как теперь в столицу бывшей родины съездить, — думал Володя, переходя на пятую скорость, — через три дня пребывания в Москве, нужна регистрация. Просто с недельку побыть с родным отцом — уже проблема. Остановят на улице — оштрафуют. Напортачили, ё-моё, скобари хреновы с этими границами! Вроде и не лето — а бензин опять приподнялся в цене. Так незаметно, копеечек на пятнадцать. И всё тихо так, как будто всё так и должно быть. Хотя, может, так и должно быть, — Толстый прислушался. — Что-то шаровая справа постукивает. Тоска вечная с этой ходовой! Так классно, наверное, было бы накопить денежек и купить новую иномарку! Пусть не навороченную. Не супер-джупер. Взять, к примеру, тот же «Пассат», но новый. И ездить аккуратно на нём уже до конца дней. Хотя с нашими водилами и дорогами какая там аккуратность! Опять же — когда этот конец дней, мать его…. Печень побаливает уже довольно регулярно. И угораздило же переболеть этой грёбанной желтухой в двадцать пять! А до этого и не блевал ни разу — какую бы бурду в себя не вливал. А теперь почти всегда.… Хотя и пьёшь хорошую водку или марочное вино. Результат предсказуем — с утра на унитаз. Выворачивать из себя желчь и желудочный сок. Ливер, поди, медным тазиком накрывается. И на хрена, спрашивается в задаче, тогда новая машина?»

Костров невесело усмехнулся и переключил радиостанцию.

«Сплошной отстой передают! Вот тоска…Что бы ещё такого в жизни придумать-то?

Чтоб кровь взыграла, что ли.… Чтоб стало жутко и интересно. Эхе-хе-хе…»

Володя осторожно обогнал свою мечту — новенький «фольксваген Пассат» с временными номерными знаками, который почему-то ехал не больше семидесяти километров в час.

Это настораживало. Может, менты где притаились? Злые.… Эти уж точно помогут кровь разогнать! Но пост ДАИ остался далеко позади. И ограничений здесь как-будто никаких нет. Трассу эту он знал наизусть — как-никак раза три в месяц приходилось по ней мотаться уже в течение пяти лет.

Блин! Так и есть! Стоят.… Ещё и на иномарке. И что им здесь надо посреди чистого поля?

Долговязый гаишник нехотя приподнял жезл. Володя остановился, мельком глянул на своё отражение в зеркало и вышел из кабины с приготовленными правами и техпаспортом.

Длинный страж порядка козырнул:

— Майор Квашнин. Попрошу документы.

Костров с готовностью протянул документы:

— А какова причина остановки, товарищ майор?

— Причина… Причина очевидна. Сейчас вместе подойдём к машине и посмотрим на показания радара.

Инспектор долго и внимательно изучал права Кострова. Потом строго посмотрел на него, словно ожидая оправданий.

— Так здесь же не населённый пункт, — недоумённо развёл руками Толстый, — и, по-моему нет никаких скоростных ограничений.

В этот момент по трассе, словно ветер пролетел неуязвимый серебристый «фольс».

— Это по-вашему, уважаемый! — повысил тон майор. — А на дорогах Украины скорость свыше девяносто километров разрешена только на специальных автобанах — правила почитайте, Владимир Павлович. Вы же ехали со скоростью сто десять. — И он направился к симпатичной иномарке лазурного цвета, стоящей неподалёку на обочине. Озадаченный Толстый нехотя поплёлся за ним.

«Странные менты.… И бричка странная.… На личном авто, что ли, капусту рубят?» — промелькнула у него мысль.

Подойдя к новенькой «хонде», Володя увидел, что в ней сидит моложавый человек в штатском.

— Точно этот? — тихо спросил человек наклонившегося к нему гаишника.

Майор пожал плечами.

— А кому ещё быть? Сигнал с поста дан минуту назад. «Фольксваген Пассат». Время прохождения — двенадцать ноль три.

Володя подошёл немного ближе.

— А можно взглянуть на радар?

— Не просто можно — а даже нужно! — гаишник широко улыбнулся и гостеприимным жестом распахнул заднюю дверь автомобиля.

Толстый осторожно залез в салон, и тут….вот тут всё и закончилось. Как-будто оборвали киноплёнку. Хлоп — и полный мрак.

В большой совещательной комнате современного офиса, расположенного центре Симферополя, на чёрном кожаном диване сидели двое и негромко разговаривали.

Первым собеседником был мужчина, лет около тридцати, в дорогом тёмно-оливковом костюме и в кремовой рубахе, на которой красовался приспущенный галстук цвета молочного шоколада. В его нарочито небрежной позе проступало некоторое напряжение. Он тщетно старался скрыть его, выдерживая паузы между фразами и вертя в руках незажжённую сигарету.

При первом впечатлении симпатичное лицо молодого человека притягивало к себе юношескими чертами и ровной свежестью. Но во взгляде его карих, немного раскосых глаз чувствовалось нечто такое, что позволяло утверждать: он уже давно не питал никаких иллюзий, и теперь стремительно приближается к полному разочарованию в жизни. Дорогая одежда и стильная причёска, подчёркивающая красоту его густых чёрных волос, совершенным образом демонстрировали достаток и независимость их обладателя. Но вся эта респектабельность как-то уж совсем не вязалась с растерянным видом молодого мужчины, который что-то рассказывал пожилой даме, сидящей напротив.

Женщина, изредка кивая головой, с плохо скрываемой насмешкой смотрела на своего собеседника чёрными, блестящими как антрацит глазами. Одета она было строго и неприметно. Так обычно выглядят пожилые школьные учителя химии или биологии. Волосы у неё были тёмные, с проседью. Они были зачёсаны назад и заканчивались идеально-короткой стрижкой. Аккуратная такая простенькая причёска пожилого преподавателя средней школы, всю свою жизнь посвятившего вталкиванию в бестолковые молодые головы понятия фотосинтеза. Совершенно в тон её неприметной внешности была и одежда. Туфельки на маленьком каблучке, чёрные чулки под длинной серой юбкой и вязанный толстый жакет поверх невзрачной, на первый взгляд, кофточки. И только сведущий человек сумел бы рассмотреть, что за всей этой неприметностью скрывается дорогой консервативный стиль и достаточно высокая цена добротной английской мануфактуры.

Всю кажущуюся заурядность образа пожилой дамы нарушали её глаза. Небольшие, расположенные довольно близко к переносице, они были наполнены такой жизненной силой, что долго смотреть в них было невозможно. Не только смотреть — даже просто заглянуть в эти расширенные, как у кокаиниста, зрачки — и то было не простой задачей. В них плескалась та мистическая энергия, которая иногда ещё встречается у настоящих цыган и некоторых прорицательниц, живущих где-то далеко от наших мест.