Убрать Картера

— Джек, я слышал об этом давно. Когда поправился после болезни.

На противоположном от телевизора конце кухни открылась дверь. И я, и Альберт повернули головы.

В кухню прошли мужчина и женщина. На мужчине была рабочая куртка и комбинезон. На плечах у него висел рюкзак. Пойдя, он тут же закурил. Женщина была одета в мужской клетчатый халат. А вот что у нее было под халатом, не знаю. Ее рыжие волосы вились мелкими кольцами. Свою сигарету она уже выкурила наполовину. Мужчина направился к выходу. Старуха, открывшая мне дверь и все это время сидевшая на раскладном садовом стульчике за столом, встала и перегородила ему проход.

— Разве ты ничего не хочешь дать ма? — спросила женщина в мужском халате.

Мужчина остановился, сунул сигарету в рот, расстегнул куртку, вынул из нагрудного кармана скатанные в трубочку банкноты, вытащил оттуда десятку и дал старухе. Старуха взяла деньги и, не сказав ни слова, села на прежнее место. Мужчина продолжил свой путь к двери.

— Спокойной ночи, Лен, — сказал Альберт. — До встречи.

Мужчина кивнул и собрался было открыть дверь, но вдруг одна из девочек, та, что была постарше, вскочила, пробежала через кухню и сама распахнула перед ним дверь.

— Спокойной ночи, спокойной ночи, спокойной ночи, — пронзительно выкрикивала она, широко улыбаясь.

— Спокойной ночи, — сказал ей мужчина и вышел. Все еще улыбаясь, девочка вернулась к телевизору и села на пол.

— Джек, — сказал Альберт, — познакомься с моей женой. Люсиль, это Джек Картер. Мой друг юности.

— Здрасте, — сказала Люсиль.

— Рад знакомству, — сказал я. Я не посчитал нужным встать.

Она обошла стол, взяла стул, стоявший у окна, и поставила его рядом с табуреткой Грир.

— Привет, Люсиль, — сказала Грир.

— Привет, Грир, — сказала Люсиль.

— Я прихватила «Клаб», — сообщила Грир, подняла хозяйственную сумку, стоявшую у ее табурета, вытащила толстенный каталог для заказов товаров по почте, и они с Люсиль тут же углубились в его изучение. Альберт выбросил окурок в камин, вытащил из кармана кофты пачку и предложил мне сигарету. Я отказался, так как уже курил свою. Он тоже закурил. Со двора донесся звук мотоциклетного мотора.

— Ты, конечно, слышал о Фрэнке, — сказал я.

— Да, — ответил он, затягиваясь. — Плохо дело.

— Ты так считаешь? — спросил я.

— Естественно, — сказал он.

— А что тебе об этом известно? — поинтересовался я.

— Что мне известно об этом?

— Именно.

— То, что я прочитал в газете. Это мне и известно. То же, что и всем остальным.

— Альберт, хватит вешать мне лапшу на уши. Ты знаешь, что с Фрэнком разделались намеренно.

Альберт посмотрел мне прямо в глаза.

— Очень интересное замечание, — сказал он.

— Выразимся иначе: если Фрэнка убили, ты должен знать об этом. Правильно? Ведь ты же узнал о том, что я в городе. И о том, что я не уеду, пока все не выясню. А я уверен, что Фрэнка убили. Вот такая логика.

Альберт выдохнул большой клуб дыма.

— И не важно, Альберт, захочешь ты рассказать мне что-нибудь или нет, — продолжал я. — Я пойму тебя. Но сделай мне одно одолжение. Не изображай из себя недоумка.

Альберт покосился в сторону Люсиль и Грир. Он понял, что беспокоиться нечего: шум телевизора и болтовня женщин перекрывали все звуки вокруг.

— Джек, — сказал он, — просто кое-что мне показалось немного странным. Учитывая, что я хорошо знал Фрэнка. Например, обстоятельства. Но если бы я действительно знал наверняка, то мне, сам понимаешь, было бы трудно рассказать тебе об этом.

Молчание.

— Альберт, кто это был? — спросил я.

Альберт продолжал смотреть на меня и молчал.

— Ладно, — сказал я. — Не буду больше расспрашивать тебя.

Я закурил новую сигарету.

— Скажи мне вот что: на кого сейчас работает Торпи?

Альберт затянулся.

— Торпи? — повторил он. — Торпи со сталелитейного?

— Торпи со сталелитейного.

— А разве он работает не на себя?

— Ну откуда же мне знать.

Альберт сделал вид, будто пытается вспомнить, когда он в последний раз слышал о Торпи.

— Нет, — наконец проговорил он, — он все еще работает на себя. Я слышал об этом примерно полгода назад.

Я пристально посмотрел на него.

— Угомонись, Джек, — сказал Альберт. — Насколько мне известно, Торпи все еще работает на себя.

— Тогда какого черта ему вдруг понадобилось разыскивать меня?

— Возможно, он хочет что-то сказать тебе.

— Чтоб ему провалиться! Помнишь тот скандал у Скегги?

Альберт молчал почти минуту.

— В таком случае он, вероятно, хочет добраться до тебя прежде, чем ты доберешься до него.

— Зачем такой мелкой сошке, как Торпи, могло понадобиться убить Фрэнка? К тому же у него для этого кишка тонка. Он такой трус, что писается от одного взгляда.

Альберт пожал плечами.

— Не знаю, Джек, — сказал он.

— Знаешь, Альберт, — возразил я. — Я и не ждал, что ты расскажешь мне, поделишься своими соображениями. Зато Торпи другой. Так на кого он работает?

— Я же сказал тебе, Джек. Насколько мне известно, он работает на себя.

— Насколько тебе известно, — повторил я. Я встал и выбросил окурок в камин.

— Что ж, спасибо, Альберт. Ты очень помог мне. Дай знать, когда я смогу отплатить тебе за услугу.

Альберт придал своему лицу усталое выражение.

— Думай, что хочешь, Джек, — проговорил он. — Я не могу рассказать тебе то, что не знаю.

— Верно, Альберт, — кивнул я.

И пошел к двери.

— Не забывай заглядывать, — сказал Альберт, — когда снова будешь в городе. Вспомним былые деньки.

— Обязательно, — пообещал я.

— Спокойной ночи, спокойной ночи, спокойной ночи, — прокричала девочка.

Я закрыл за собой дверь.

Клуб был переполнен. Старики увлеченно играли в домино. Молодежь атаковала шесть мишеней для дротиков. Музыка, пение и женщины отсутствовали. Присутствовали только плохое освещение, хорошее темное пиво, дощатый пол и барная стойка, украшенная несколькими пивными бочонками, выставленными в ряд.

Я огляделся. Тот, ради кого я сюда пришел, сидел в том же углу, где я видел его в последний раз.

Я пробрался к его столику. За столиком, кроме него, больше никого не было.

Его можно было бы назвать худым, если бы не объем живота. Сидр и «Гиннес» превратили его брюхо в аэростат, который нависал над краем стула и, казалось, вот-вот упадет, если не подставить подпорку. Он сидел, поставив между ног тросточку и положив обе руки на ручку. Его глаза за очками в золотистой металлической оправе были мертвыми. Его язык время от времени высовывался изо рта и быстро пробегал но губам, как колюшка, снующая под водой. Пахло от него тем, что он пил.

Я сел рядом с ним.

— Роули, что тебе известно? — спросил я.

Его язык скользнул по губам.

— А что ты хочешь знать? — спросил он.

— Кто убил Фрэнка, — ответил я.

— Зеленый змий, — ответил старина Роули. — Вот что я слышал.

Он поправил очки.

— Эта информация была бы ценной, если бы ты знал наверняка, — сказал я.

— Я не знаю, Джек, — сказал старина Роули. — Не знаю.

— Представь, сколько порнухи ты мог бы купить, будь у тебя деньги, — сказал я.

— Ничего не знаю о Фрэнке, — повторил он, но его глаза немного оживились.

— Но ведь ты догадываешься, что там есть что знать, правда?

— Джек, всегда есть что знать.

— Ладно, — сказал я. — На кого сейчас работает Торпи?

Он не ответил.

— Несколько фунтов, — напомнил я. — Журналов хватит надолго.

Он отпил из своей кружки.

— Торпи?

— Торпи.

— Иногда Рейнер платит ему за мелкие поручения, — ответил старый Роули. — Во всяком случае, я так слышал.

— Рейнер?

Он кивнул. Язык пробежался по губам. Я достал бумажник, вытащил две пятерки и положил их на стол. Он взглянул на них. Одна рука оторвалась от рукоятки трости и начала двигаться к деньгам. Как краб. Пальцы начали сжиматься над банкнотами, но я выхватил их.