Сотрудник агентства «Континенталь» (Сборник)

Он обратил ко мне деревянное лицо и сказал:

— Мели дальше.

Я продолжал молоть дальше:

— Нунан организует фальшивый донос, что ты, Макс, в «Кедровой Горке», и берет туда всех своих ребят, которым доверяет, — даже уличный патруль забирает с Бродвея, чтобы очистить Рено дорогу. Магро и фараоны, которые в курсе, выпускают Рено с его ребятами на волю, те проворачивают дельце и ныряют обратно за решетку. Вот это алиби! Через пару часов их выпускают под залог.

До Лу Ярда вроде это дошло. Вчера вечером он послал в «Серебряную стрелу» Джейка Голландца с ребятами, чтобы те проучили Рено и его дружков — мол, не самовольничайте. Но Рено смылся и вернулся в город. Теперь вопрос стоял так: или он, или Лу. Он решил этот вопрос, оказавшись с пистолетом возле дома Лу сегодня утром, когда тот выходил на улицу. Сообразил он вроде верно, потому что сидит он, как я замечаю, на том самом месте, где сидел бы Лу Ярд, если бы Лу уже не обложили льдом.

Все молчали так мертво, словно хотели показать, как мертво они умеют молчать. Никто не мог быть уверен, что среди присутствующих у него есть друзья, и никто не позволял себе небрежных движений.

Если Рено и понял смысл того, что я сказал, он ничем этого не выдал.

Талер прошептал:

— Ты ничего не упустил?

— Ты имеешь в виду Джерри? — Я продолжал оставаться душой общества. — Я как раз собирался сказать про него пару слов. Не знаю, как было — то ли он смылся из тюрьмы вместе с тобой, а уж потом его замели и посадили опять, то ли он не бежал вовсе. Не знаю, по доброй ли воле он пошел на дело с банком, но он пошел, и его прикончили, и оставили возле банка, потому что он был твоей правой рукой. Верное свидетельство, что ты замешан в грабеже. Его держали в машине, пока не пришло время сматываться, а тогда вытолкнули и выстрелили в спину. Он стоял лицом к банку, спиной к машине, когда получил свою порцию.

Талер взглянул на Рено и тихо проговорил:

— Вот как?

Рено перевел скучные глаза на Талера и спокойно спросил:

— Ну и что?

Талер встал.

— Я выхожу из игры, — сказал он и пошел к двери.

Пит Финн поднялся, опираясь на стол костлявыми ручищами, и произнес глухо, из глубины груди:

— Шепот!

Талер остановился и повернулся к нему.

— Вот что я тебе скажу. Тебе, Шепот, и всем вам. Хватит этой чертовой пальбы. Коли у вас мозгов не хватает сообразить, что для вас самих лучше, так я вам скажу. Разносить город на части — одни убытки. Я больше этого не потерплю. Или вы будете вести себя как следует, или я вас заставлю. У меня есть армия ребят, которые знают, как подойти к пистолету с любого конца. В моем деле без них не обойтись. Если жизнь заставит напустить их на вас, я напущу. Хотите играть с порохом и динамитом? Я вам покажу эти игры. Хотите иметь драку? Будете иметь. Запомните мои слова.

Пит Финн сел.

Талер немного постоял в задумчивости, потом вышел, так и не дав понять, о чем он задумался.

Его уход вызвал взрыв энергии. Никто не хотел сидеть на месте, пока другие стягивают силы.

Через несколько минут в библиотеке остались только двое — Илайхью Уилсон и я.

Мы сидели и смотрели друг на друга. Наконец он сказал:

— Хотите стать шефом полиции?

— Нет. Я не гожусь в мальчики на побегушках.

— Не сейчас. Когда мы избавимся от этой банды.

— Будем иметь другую такую же.

— Черт вас побери, — сказал он, — не можете быть повежливее с человеком, который вам в отцы годится?

— И который грубит мне и прячется за свой возраст.

От гнева у него на лбу вздулась синяя жилка. Потом он рассмеялся.

— Язык у вас ядовитый, — сказал он, — но должен признать: вы сделали то, за что я вам заплатил.

— И получил от вас много помощи.

— Вам что, нос надо вытирать? Я дал вам то, что вы просили, — деньги и полную свободу. Что вам еще нужно?

— Старый вы пират, — сказал я. — Я вас шантажом заставил это сделать, и все время вы играли против меня. Но теперь даже вы поняли, что эти бандиты не уймутся, пока не сожрут друг друга. А вы тут разливаетесь, сколько вы для меня сделали.

— Старый пират, — повторил он. — Сынок, не будь я пиратом, я бы до сих пор пахал на компанию «Анаконда», и не было бы Горнодобывающей корпорации Отервилла. Можно подумать, вы сами этакий кудрявый агнец. Они меня прихватили, сынок, да так, что не вывернешься. Было здесь такое, что мне не совсем нравилось. Было кое-что и похуже, о чем я вчера еще знать не знал, но я болтался на крючке, к приходилось выжидать. Да с тех пор, как этот Шепот Талер здесь поселился, я у себя в доме словно в тюрьме, будто заложник какой!

— Ай-яй-яй. И что же вы теперь решили? — осведомился я. — Будете поддерживать меня?

— Если вы победите.

Я встал и заявил:

— Бога буду молить, чтобы вы попались с ними вместе.

— Дело ваше. — Он весело прищурился. — Но я вас финансирую. Это значит, что я хочу добра, верно ведь? Не давите на меня сынок, не то я…

Я сказал:

— Пошли вы к черту, — и ушел.

20. Настойка опия

Дик Фоли ждал меня на соседнем углу в наемной машине. Я попросил его подвезти до квартала, где жила Дина Бранд, а остаток пути прошел пешком.

— У вас усталый вид, — сказала Дина, когда я вошел за ней в гостиную. — Работали?

— Был на мирной конференции, которая приведет по меньшей мере к десятку убийств.

Зазвонил телефон. Она подошла и позвала меня.

В трубке раздался голос Рено Старки:

— Я решил, может, тебе интересно узнать, что Нунан отправился к чертям собачьим. Застрелили, когда он вылезал из своего драндулета возле дома. Такого мертвого покойника редко увидишь. В него, наверное, три десятка пуль всадили.

— Спасибо.

В голубых глазах Дины застыл вопрос.

— Шепот Талер пожинает первые плоды мирной конференции, — сообщил я ей. — Где джин?

— Это Рено звонил?

— Рено. Он решил сообщить мне, что в Отравилле образовалась нехватка шефов полиции.

— То есть…

— По его словам, Нунан сегодня вечером отбыл к праотцам. У вас что, нет джина? Или вам нравится, когда я клянчу?

— Сами знаете, где он стоит. Это опять ваши штучки?

Я пошел на кухню, открыл холодильник, достал оттуда лед и атаковал его при помощи ледолома — острого, как шило, пятнадцатисантиметрового лезвия, вправленного в круглую, синюю с белым, рукоятку.

Девушка стояла в дверях и задавала вопросы. Я не отвечал, разливая джин с лимонным соком, сельтерской и льдом в два стакана.

— Чем же вы занимались? — спросила она, когда мы вернулись в столовую со стаканами в руках. — Выглядите жутко.

Я поставил стакан на стол, сел и пожаловался:

— Этот чертов городок довел меня до ручки. Если я вскорости не уеду, то помешаюсь на крови, как местные граждане. Смотрите сами, с моего приезда здесь было больше полутора десятков убийств. Дональд Уилсон; Айк Буш; четверо итальяшек и сыщик в «Кедровой Горке»; Джерри; Лу Ярд; Джейк Голландец; Черныш Уэйлен и Щелчок Коллинз в «Серебряной стреле»; Большой Ник, фараон, которого я уложил; блондинчик, которого прикончил здесь Шепот; Якима Коротышка, который залез к старику Илайхью; и теперь Нунан. Шестнадцать — меньше чем за неделю, и ожидается еще.

Она нахмурилась и резко сказала:

— Не смотрите на меня так.

Я засмеялся и продолжил:

— Раз-другой в жизни мне пришлось организовывать убийства, когда это было необходимо. Но сейчас впервые меня залихорадило. А все ваш проклятый город. Здесь невозможно оставаться нормальным человеком. Меня спихнули с прямой дороги в самом начале. Когда старик Илайхью от меня отказался, мне ничего не осталось, как попробовать стравить этих ребят друг с другом, иначе работу мне не сделать. Как ни крути, всякий способ обязательно вел к убийствам. Иным путем без поддержки Илайхью мне бы не справиться.

— Раз вы тут ни при чем, что над этим кудахтать? Не забывайте про выпивку.

Я отхлебнул полстакана, и меня потянуло поговорить еще: