Детектив США. Выпуск 11

— Черт бы меня побрал. А если бы тебя подготовили, как ты говоришь?

— Ладно, предположим, что в течение месяца или двух мне в ходе сеансов гипноза внушали бы, что мой помощник маньяк-убийца, который поклялся убить меня и что я должен убить его в целях самообороны. Более того, что он убил дюжину людей, изнасиловал нескольких женщин, совращал детей и так далее. Понял идею? Потребуется опытный гипнотизер и длительная подготовка, но в нужное время я мог бы его убить. Я убежден, что это возможно, хотя некоторые мои коллеги со мной не согласны. Видимо, наши разногласия никогда не будут разрешены.

— Почему?

Он улыбнулся.

— Предположим, с помощью гипноза я заставил субъекта убить другого человека. Я доказал правильность своей теории, но кому я могу этим похвастаться? Могу я опубликовать подробные данные об эксперименте в «Журнале общей психологии»? — Он сделал паузу. — Но я уверен, что это возможно. Особенно, если выберу гангстера или наемного убийцу. Легче преодолеть его сопротивление. Человек, который привык убивать, не будет яростно сопротивляться внушению, что он должен убить еще одного.

Он умолк и на мгновенье в комнате воцарилась тишина.

Потом я сказал:

— Пожалуй, понятно. Предположим, однако, что вся эта идея ему не понравится?

— Ты забываешь, Марк. Он об этом ничего не знает.

Меня пробрала легкая дрожь.

— Брюс, — сказал я. — У меня от тебя мурашки по телу.

— Это все теория, по крайней мере настолько, насколько я имею к этому отношение. Хотя она и могла быть опробована много раз, я об этом никогда не узнаю. Теперь насчет Джея Уэвера. Я буду исходить из предположения о том, что его попугай появился в результате гипнотического внушения. Предположим, что Джею приказали посетить мою контору вчера. Сделал бы он это?

— Не вижу причин, почему бы нет. Если бы он этого не сделал, он мог бы стать неврастеником.

— Неврастеником? Почему?

— Ну, воздействие внушения намного сильнее влияния какой-то идеи, неожиданно пришедшей тебе в голову. Если ты будешь сопротивляться, то внушение будет беспокоить тебя до тех пор, пока ты его не выполнишь. Я сейчас вспоминаю один эксперимент, который проводил давным-давно. Я сказал субъекту, который легко поддавался гипнозу, что после того, как он проснется, он отдаст мне свою рубашку, когда я произнесу: «Фи, фай, фоу, фам». Я его разбудил, мы немного побеседовали и в конце концов я сказал: «Фи, фай, фоу, фам». Я специально подобрал эти слова, которые показались бы ему странными и привлекли бы его внимание, хотя и обычная фраза сошла бы. Ну так вот, он встал и начал расстегивать рубашку. Потом остановился, ухмыльнулся и сел. До него дошло, что это результат внушения — он раньше испытывал такие ощущения — и сразу почувствовал его притягательную силу, заставлявшую что-то сделать. Он не помнил внушения, так как находился в тот момент в трансе, однако распознал его воздействие. Я признал его правоту и спросил, что он собирается делать.

Он держался три часа, стал нервным, раздражительным, выкурил почти целую пачку сигарет, в конце концов перестал разговаривать. Пот с него градом катился, а руки не отрывались от рубашки. Наконец он содрал ее с себя и бросил мне. После этого сразу же успокоился. Я считал этот эксперимент особенно интересным, поскольку сила внушения обычно несколько ослабевает, если субъекту о нем известно.

Полминуты я сидел молча. Потом поднялся.

— Спасибо, Брюс. Сегодня больше не переварю, да и проверить кое-что надо.

Он кивнул.

— Ясно. Держи меня в курсе, хорошо? Хотелось бы знать, что там действительно произошло с этим попугаем.

— Да. Мне тоже. — Я вышел.

Я сидел за столом в своей конторе и покуривал, пытаясь разобраться в событиях последних трех часов. Прошло около двадцати четырех часов, с тех пор как Джей позвонил мне в первый раз, а сколько всего произошло.

Я посмотрел на взломанный ящик и начал размышлять о пропавшей купчей. Люсьен и его приятель хотели купить у Джея его магазин. Предположим, что они его убили.

Если так, то, черт побери, на какой выигрыш они рассчитывали? Конечно, они знали, что Джей звал на помощь. Возможно, они рассудили, что после смерти Джея им больше повезет со мной или его наследниками, кто бы там ни унаследовал его дело, особенно если учесть, что меня они подставили как убийцу. Но как они добыли мой револьвер? И как…

Наследники.

Проснись-ка, Логан. Вспомни основы. Если совершено убийство, быстренько определи мотив. Задай себе вопрос — кто извлечет выгоду из смерти жертвы. Если у нее водились денежки, не хлопай глазами, а сразу же задавай следующий вопрос — кто на этом деле разбогатеет? Я полез за бумажником и выудил из него листочек, который Энн нацарапала вчера вечером. Теперь мне был нужен Роберт Ганнибал, адвокат Джея и друг семьи. Он держал контору в Спрокет билдинг на Фигероа. Кроме того, подумал я с любопытством, он тоже был на этой странной вечеринке.

Я собрался уходить. На столе лежала неразобранная почта, и я взял письмо, которое, видимо, послал Джей. Я открыл конверт. Внутри лежал чек на две тысячи пятьсот долларов. Сумма меня удивила. Конечно, Джей не испытывал нужды, но я не сделал ничего такого, что оправдывало бы эту сумму. Пока. Что ж, пора начинать оправдывать гонорар! Логически рассуждая, может теперь, когда Джей мертв, никто ему ничего не должен. Но я, по крайней мере, должен вернуть ему хотя бы это.

Мой путь лежал в Спрокет билдинг.

Роберт Ганнибал был похож на одного из слонов, с которыми другой Ганнибал перебрался через Альпы. Черт, он был похож на одну из вершин этих гор. Нельзя сказать, что он был жирным; он был просто очень здоровым. Когда я вошел в его тесную контору, он сидел за маленьким столом и поэтому казался еще больше. Он приподнялся, когда я вошел, и начал расти. Он дорос до моих шести футов и вымахал еще на четыре или пять Дюймов. Плечи у него были тоже соответствующие, а руки вдвое больше моих.

Он улыбнулся, обнажив крупные, как куски сахара, белые зубы, и произнес:

— Мистер Логан? Чем могу быть полезен?

Его секретарша доложила ему мое имя, но не сообщила, чем я занимаюсь. Я пожал его лапу:

— Я частный детектив, мистер Ганнибал. У меня есть пара вопросов, на которые вы могли бы ответить.

— Буду рад, буду рад. Садитесь.

Он вел себя так, как будто был вне себя от радости. У него был сочный и мощный голос, и я мог бы поспорить, что он являл собой внушительную фигуру перед судом присяжных. Особенно, если большинство в нем составляли женщины.

Я сел и взял сигарету из деревянной табакерки, которую он предложил мне. Он дал мне прикурить, затем поднес зажигалку к сигарете, болтающейся в его широких губах, и сказал, выпустив облако дыма:

— Теперь можно поговорить. Так что вы хотите, мистер Логан?

— Я насчет Джея Уэвера.

Он пришел в себя.

— Да, конечно, я слышал. Ужасно. Я знал Уэверов очень хорошо.

— Полиция у вас была?

Он кивнул.

— Полагаю, они уже побеседовали с семьей и близкими друзьями.

— Мистер Ганнибал, перейдем к делу. Насколько я знаю, Джей был достаточно обеспеченным человеком. Не могли бы вы сказать, кто наследует его состояние?

Он нахмурился:

— О, не рано ли…

— Знаю. Прошу извинить, если это кажется вам бессердечным.

Он набрал полный рот дыма, выдохнул и прочертил сигаретой кольцо в воздухе. Наблюдая за исчезающим кольцом, он спросил: «Мистер Логан, а почему вы этим интересуетесь?»

— Я давно знаю Джея Уэвера. Он мне нравился. Был моим другом.

Он нахмурился.

— Мистер Логан, может ваша профессия оказывает на вас чрезмерное влияние?

— Его убили.

Он посмотрел на меня.

— Полиция поставила меня в известность об этом. И все же я не считаю возможным обсуждать вопрос наследства.

Этого надо было ожидать. Мы немного поболтали, и я уже думал, что ничего от него вообще не добьюсь. Только когда я в конце концов сказал, что получу нужную мне информацию в другом месте, он начал поддаваться уговорам.