Неукротимый враг

— Достаточно красивая. — Собравшись с силами, я решился отпустить ей комплимент: — По правде говоря, она очень напоминает вас.

— А они всегда напоминают. Бабы, с которыми он путается, все похожи на меня. Только утешение это слабое — они всегда моложе. — Голос ее звучал хлестко, словно плеть, которой она стегала саму себя. Затем она обрушила ее на Флейшера: — Грязное ничтожество! Еще посмел тратить на эту шлюху наши деньги, с таким трудом заработанные. А потом приходить и заявлять, что вложил их в какое-то дело, которое обеспечит нас до конца жизни.

— Он сказал, в какое именно?

— Ты-то должен знать. Ты ведь один из его дружков-приятелей, да?

Схватив свой бокал, она залпом осушила его. Казалось, она вот-вот запустит им мне в голову. Пусть я и не был ее мужем, но ведь тоже носил брюки.

— Пей, — приказала она. — Я же выпила.

— Нам уже хватит.

— Это ты так думаешь.

Взяв свой бокал, она вышла из гостиной. Ее домашние тапочки без задников заскользили, она изогнулась и, пытаясь сохранить равновесие, наклонилась вперед, словно у нее под ногами поехал пол, навсегда унося ее в заброшенную обитель для покинутых женщин. Я услышал, как она чем-то гремит на кухне. Посмотрев в приоткрытую дверь, я увидел, что она бьет тарелки в раковине-мойке.

Я не стал ей мешать. В конце концов, это были ее тарелки. Вернувшись в гостиную, я взял со стола фотографию Лорел и вышел на улицу.

На крыльце соседнего дома стоял седой мужчина в купальном халате и прислушивался. Увидев меня, он отвернулся и вошел в дом. Прежде чем он закрыл дверь, я услышал, как он пробормотал:

— Опять Джек Флейшер домой заявился.

Глава 13

Одноэтажный дом Генри Лэнгстона находился в более новом районе, на северной окраине городка. Окна были освещены, фонари у дома тоже горели. Двери стоящего рядом гаража были распахнуты, но машины в нем не было, только у стены стоял детский трехколесный велосипед. Из дома вышла молодая женщина в пальто с меховым воротником. На ее овальном с тонкими чертами лице блестели темные глаза. Немного не доходя до меня, она остановилась, готовая услышать что-то неприятное.

— Я ищу мистера Лэнгстона, — сказал я ей.

— Почему? Что-то случилось?

— У меня есть основания думать, что да.

— Но сейчас так поздно.

— Извините. Я пытался связаться с ним раньше. Он дома?

Она оглянулась, посмотрев через плечо на открытую входную дверь. Я встревожил ее, будто принес им беду, какую-то заразную болезнь из дома, в котором побывал только что.

Я улыбнулся ей успокаивающе:

— Не волнуйтесь. К вам это не имеет никакого отношения. Мне нужно задать ему несколько вопросов об одном из его бывших учеников.

— Сегодня он наверняка не захочет беседовать с вами.

— Наверняка захочет. Скажите ему, что это касается Дэви Спэннера.

— Опять он. — Она тряхнула головой, словно норовистая лошадь, затем прикусила губу. — У Дэви снова неприятности, или все тихо?

— Я предпочел бы обсудить это с вашим мужем. Ведь вы — миссис Лэнгстон?

— Да, и я замерзла, и устала, и хочу спать, и мы провели прекрасный вечер с друзьями, и вот теперь он испорчен!

Возможно, она и выпила рюмку-другую, но свои чувства она изливала намеренно подчеркнуто. Она была достаточно красива, чтобы позволить себе это.

— Весьма сожалею.

— Раз весьма, то уезжайте.

Она вошла в дом и хлопнула за собой дверью, вызвав сотрясение стен между шестью и семью баллами по шкале Рихтера и явно тщательно рассчитав силу удара. Я остался стоять там, где стоял, — на выложенной плитками дорожке. Миссис Лэнгстон приоткрыла дверь, осторожно, словно кто-то заново открывал судебное дело.

— Извиняюсь. Понимаю, это, наверное, очень важно, иначе вы не приехали бы. Вы из полиции?

— Частный детектив. Моя фамилия Арчер.

— Генри должен вернуться с минуты на минуту. Он отвозит домой нашу приходящую няню, она сидела с ребенком. Заходите, на улице прохладно.

Она прошла в гостиную, я последовал за ней. Комната была заставлена мебелью и книгами. Центральным предметом был закрытый детский рояль.

Миссис Лэнгстон встала около него, как солистка, нервничающая перед ответственным выступлением.

— Сварить вам кофе?

— Не беспокойтесь, пожалуйста. И ради бога, ничего не бойтесь.

— Это не ваша вина. Я боюсь Дэви Спэннера.

— Вы были напуганы еще до того, как всплыло его имя.

— В самом деле? Пожалуй, вы правы. Вы так странно посмотрели на меня, словно я собираюсь умереть.

Я не стал утруждать себя и напоминать ей, что она действительно вела себя и выглядела так, будто собиралась это сделать. Когда она сняла пальто, стало видно, что у нее беременность примерно на шестом месяце.

— Извините меня, но я буквально с ног валюсь. Пожалуйста, не задерживайте Генри на всю ночь.

— Постараюсь. Спокойной ночи.

Она помахала мне пальцами, оставив после себя в гостиной атмосферу волнующей неопределенности. Услышав, как подъехала машина, я вышел из дома.

Лэнгстон вылез из своего фургона, не заводя его в гараж, не выключив ни фары, ни мотор. Казалось, что в воздухе разлито предчувствие некой опасности, и я увидел, как оно отражается на его лице. Это был крупный, не особенно красивый молодой человек с соломенными волосами и пытливым взглядом.

— С Кейт все в порядке?

— Ваша жена чувствует себя прекрасно. Она пригласила меня в дом, а сама пошла спать. — Я сказал ему, кто я. — Сегодня вечером Дэви Спэннер был в городе.

Мне показалось, что Лэнгстон отвел глаза, словно я коснулся какой-то невидимой антенны. Подойдя к машине и наклонившись, он выключил мотор и потушил фары.

— Поговорим в машине, хорошо? Не хочу ее беспокоить.

Мы сели на передние сиденья, тихо, без хлопка закрыв дверцы.

— Вы случайно не видели Дэви сегодня вечером?

Он медлил с ответом:

— Да, видел. Недолго.

— Где?

— Он приезжал сюда, ко мне домой.

— В котором часу примерно?

— В восемь. Кейт уехала, чтобы подвезти Элейн, — это старшеклассница, она сидит с сыном, — и я был очень рад, что жены не оказалось дома. Хорошо еще, что он уехал, прежде чем она вернулась. Дэви буквально выводит ее из себя, знаете ли.

— И не только ее.

Лэнгстон искоса посмотрел на меня.

— Что, опять бьется головой о стену?

— Да, если вы это так называете.

— Дэви сам себя губит.

— Меня волнуют другие, а не он. Была ли с ним девушка по имени Сэнди?

— Да, была. Это одна из причин, почему он приезжал ко мне. Хотел, чтобы я позаботился о ней ради него. То есть — я и Кейт. Сказал, что они собираются пожениться, но что сначала ему нужно выполнить одну работу. На это должно уйти день-два.

— Он сказал, что за работа?

— Нет. Я понял так, что дело предстоит довольно жесткое. Он считал, что было бы хорошо, если бы Сэнди пожила у нас, пока он все не закончит.

— Почему он обратился к вам?

— Вот об этом я себя все время и спрашиваю, — ответил он, криво усмехнувшись. — «Почему ко мне?» Ответ заключается в том, что я сам на это напросился. Я был очень глубоко вовлечен во все трудности и проблемы Дэви несколько лет назад, а когда такое происходит, то очень нелегко, знаете ли, порывать со своей привязанностью. Из-за этого и наш брак однажды чуть не распался. Но все, теперь хватит. Я ответил: то, что он предлагает, невозможно. Он воспринял это тяжело, так, как если бы я отказался от него. Но вопрос стоял так: от кого мне отказываться, точнее — отрекаться, от Дэви или от собственной семьи?

— Какова была реакция девушки?

— У меня так и не было возможности поговорить с нею. Я видел, что она сидит в машине очень бледная и вся в напряжении. — Он показал большим пальцем вбок, на улицу, где стояла моя машина. — Но я не мог взваливать на себя ответственность за нее. Если откровенно, то мне хотелось, чтобы они поскорей уехали, пока Кейт не вернулась. Она ждет второго ребенка, а первая беременность, когда она носила сына, протекала у нее очень тяжело. Я обязан ограждать ее от чрезмерного возбуждения — всякого рода волнений и тревог.