Шторм на Ладоге. Окончание (СИ)

- Нас тут чуть не уложили, ребята, что же вы так долго? - спросила Марджи, тщетно пытаясь прикурить дрожащими руками. Капитан поднес зажигалку к ее сигарете, другой рукой сделал через рукав куртки успокаивающий укол и ощутил на пальцах влагу.

- Прибыли как смогли, - ответил он. - Вы ранены?

- Ерунда, чуть задело, - Марджи курила, не ощущая вкуса. Ее охватило оцепенение; она не замечала, как ей закатали рукав, промыли и перевязали рану. - Что вы мне вкололи?

- Легкий транквилизатор, - капитан показал ей ампулу.

На поляну приземлился второй вертолет, с красным крестом, и к раненым поспешили люди в форме военных медиков. Появились носилки, реанимобиль, капельницы.

Алексей подошел к Марджи, сидящей на траве:

- Все позади, Мэй. Все будет хорошо.

- Куолен! - спохватилась девушка. - Он там, - указала она на канаву.

- Там никого нет, уже проверили, - ответил седой спецназовец. - Но кровищи как на скотобойне. Как он вообще мог идти с такой кровопотерей?

- Проверьте лес! - скомандовал капитан; пять человек поспешили выполнять приказ, но тут за деревьями взревел мотор "Нивы".

- Все, - Алексей невольно выругался, - теперь за ним не угнаться, моя машина по любой чаще проедет!

- Постараемся догнать, - капитан отдал приказы по рации. - Ну, а теперь о вас...

- Я знаю, что вы ищете, - Алексей указал на свой рюкзак, который сбросил, бросаясь на помощь к брату; клапан был откинут, и уголок кейса выглядывал наружу, - вот они, пропавшие камни. Мой брат, начальник милиции Выборга, пострадал, пытаясь отбить их у бандитов, как и одна из американских летчиц, присланных со спецзаданием сорвать передачу груза финнам...

Марджи изумленно посмотрела на него, но успокаивающий укол уже действовал, поэтому она зевнула, покачав головой.

- Дайте кофе, - попросила она, - с ног падаю.

Ей сунули пластиковый стаканчик с горячим сладким "Пеле", и, хотя девушка не любила сладкий кофе, выпила все.

- Ну ты мастер экспромта, - шепнула она Алексею.

- Я обещал выручить вас, - он поцеловал девушку в теплую макушку. - Пошли, тебе тоже нужно в больницу, а я полечу с вами...

Вертолет взял курс на Петербург; в госпиталь Военно-медицинской академии уже сообщили о том, что к ним летит борт с двумя ранеными, и в госпитале спешно готовили операционную.

Выплакавшись на плече Алекса, Марджи закуталась в наброшенное на нее одеяло и задремала. Алексей поудобнее устроил ее и выглянул в окно. "Уже почти долетели. Все будет хорошо...".

* Санкт-Петербург, Россия.

У посадочной площадки уже ждала бригада. Кристель и Павла тут же увезли в операционную. Марджи бросилась следом, но ее остановили:

- Вам туда нельзя, ждите в коридоре!

Девушка покорно остановилась; двери операционной захлопнулись за врачами и носилками. По отдельным репликам, которыми перебрасывались медики в коридоре девушка поняла, что состояние Кристель и Пауля тяжелоле, счет идет на минуты. "Как же я опоздала? - девушка опустилась на белый стул в коридоре, сверкающем стерильной чистотой и пахнущем дезинфекцией, таком же холодном и неуютном, как госпиталь в подразделении ВВС в Виргинии. Опершись локтями о колени и закрыв лицо руками, девушка долго сидела, не шевелясь. Ее сковала усталость, одолевали тревога и ужас. Марджи не замечала, что наспех сделанная повязка мокнет от крови. Кристель может умереть, от этой мысли у Марджи сдавило в груди, и на пол закапали слезы. Девушка тихо застонала сквозь зубы.

Чья-то рука легла на ее плечо. Пожилая круглолицая женщина в белом халате смотрела на нее добрыми голубыми глазами. Она о чем-то спросила, но Марджи словно снова забыла все русские слова.

- Плохо тебе, сынок? - спрашивала санитарка. - Чайку тебе заварить, или капелек дать?

Ей было жалко этого крепкого синеглазого парнишку, плачущего в коридоре. "Молоденький, наверное, как мой Ванюша, а глаза уже обожженные. Что же такое, нас смолоду война проклятая обожгла, а сейчас-то, в мирное время?! Девочку вот привезли, плоха совсем... Что же такое творится?!".

- Спасибо... Я ОК, - разжала зубы Марджи и тут же снова всхлипнула. Выпрямившись, она посмотрела на светящуюся табличку: "Не входить! Идет операция!".

- Да ты, никак, тоже ранен? - санитарка увидела окровавленный рукав. - Что же молчишь? Пойдем, я тебя перевяжу!

Марджи поднялась и снова посмотрела в сторону операционной.

- Да ты не волнуйся, - заметила это санитарка. - Сегодня хорошая смена, хирурги от Бога. Да там, никак, друзья твои?

После перевязки, успокаивающих капель и чая Марджи сидела в комнате отдыха, сбросив куртку и закутавшись в пушистый шерстяной платок, который санитарка назвала "оренбургским". Озноб отступил, теперь ее клонило ко сну.

Санитарка мыла чашки, сочувственно посматривая на нее: "В войну сколько девчат на фронты пошли, да не вернулись, и теперь, в мирное время кровь льется! Набедовалась, горемыка, с открытыми глазами спит!".

В комнату вошел хирург, мужчина лет сорока с худым усталым лицом. Марджи встрепенулась, с надеждой глядя на него.

- Все в порядке, - сказал врач и вытер лоб. - Ваши друзья будут жить.

Девушка почувствовала, как камень, давивший на сердце, свалился.

- Вам тоже следует отдохнуть, - продолжал врач. - Позвольте посмотреть вашу руку?

- Все в порядке, - Марджи сняла шаль, - кость не задета, рана чистая, и я чувствую себя нормально. Спасибо вам за моих друзей!

- Это моя работа. Татьяна Ивановна, проводите госпожу Беркли в палату... Мисс Беркли, может, дать вам снотворное?

- Спасибо, не нужно. когда я смогу навестить подругу?

- Через несколько дней, когда ее переведут из реанимации в палату.

- Хорошо.

- У вас повышенная температура? - спросил врач, поддерживая Марджи под руку и ощутив сухой жар ее кожи.

- Простудилась, наверное. Ерунда, пройдет.

В одноместной палате Марджи открыла фрамугу и закурила, глядя в окно на розоватые сумерки и темно-серые силуэты домов. Неожиданно сигарета показалась ей горькой, и девушка с отвращением выкинула ее в окно и помахала рукой, выгоняя дым. Голова отяжелела, каждое движение давалось с трудом. "Совсем расклеилась!", - она стянула ботинки и села на край кровати. Двигаться не хотелось.

Медсестра принесла комплект белья, халат и пижаму. Следом вошла высокая статная женщина лет 35, в таком же хирургическом костюме, как мужчина-врач. Энергичная, собранная, с открытым решительным лицом.

- Надежда Викторовна, хирург, - назвалась она. - Я оперировала госпожу Пинкстон. Позвольте осмотреть вас, мисс Беркли.

- Вы хорошо говорите по-английски, - заметила Марджи, когда женщина-врач укрепляла на ее руке браслетку тонометра.

- Приходилось работать за рубежом. Не разговаривайте, пока я измеряю вам давление.

Всмотревшись поближе в лицо женщины-доктора, Марджи заметила характерную бледность и испарину на лбу и щеках.

- Вы сдавали кровь? - спросила она.

- Да, вашей подруге срочно понадобилось переливание, - Надежда записала цифры и достала стетоскоп. - Не было времени искать донора. К счастью, она ненадолго пришла в себя и смогла назвать группу крови и резус-фактор... Так, АД у вас понижено, зато пульс выше нормы. Поднимите тельняшку и дышите глубже...

- И как вы еще можете работать после этого? - изумилась Марджи.

- Мое дежурство еще не окончено. Посмотрите на свет. Очень хорошо, черепно-мозговых травм нет. Позвольте осмотреть ваше горло.

Марджэи с уважением и благодарностью посмотрела на эту женщину, в которой теперь видела родственную душу; сама она тоже всегда превыше всего ставила исполнение долга. И еще, Надежда спасла Кристель, отдала ей свою кровь, и продолжает работать потому, что еще не истекло суточное дежурство...

- Ангины у вас нет, легкие тоже чистые. Вот только курить натощак не рекомендую. Сейчас вы примете жаропонижающее и ляжете спать. Да и вообще, - строго посмотрела на нее темно-серыми глазами доктор, - курить лучше поменьше. Пачка в день, верно? И кофеина больше нормы?