ПАРОМ НА WALL STREET

Наше появление в квартире Голдиных вызвало самый настоящий шок у обоих родителей. Старшие Голдины ещё с самого начала не одобряли авантюру сына с его фиктивным браком, но с другой стороны уж очень им хотелось, чтобы сын вырвался из совка. На тот момент они были полностью уверенны, что их сыну угрожает серьёзная опасность, и над ним уже сгущаются чёрные тучи. Родители не одобряли фиктивный брак, как способ выезда заграницу, но и не препятствовали ходу событий, так как надеялись, что условная женитьба может, чудесным образом, обернуться в настоящий союз. Девушка ведь ожидалась не простая, еврейка, на фотографии лицо красивое, студентка университета и дочь миллионера. Реальный образ Алисы, в глазах любых родителей, никак не проассоциировался с понятием жены для единственного сына, пусть даже временной, фиктивной жены. А явное малолетство американки не увязывалось с образом супруги для двадцативосьмилетнего мужика даже и в моей голове. Придя в себя, мать Бориса вяло поздоровалась и громко продекламировала:

- Эта американская девчушка – именно то, что нужно нашим органам, чтобы, наконец, спокойно упрятать тебя за решётку. Власти сейчас стесняются прямых репрессий по идейным мотивам, им нужно обязательно пришить своей жертве какую-нибудь криминальную статью. Всем известно, что такие методы и провокации практикуются. Сейчас ты уже точно допрыгался, Боря, в этой стране статью «за растление малолетних» пока ещё не отменили, и это очень правильно!

Растерянная Алиса, конечно, не поняла всей сути спора, но уловила, что внезапно возникший скандал связан с её возрастом. Она тут же достала из сумки кошелёк, а из кошелька вынула блестящую карточку с фотографией, которую сунула мне в руки. Видимо я, в её понимании, как нейтральный и незаинтересованный человек, лучше всего подходил для роли судьи семейной склоки. Блестящая карточка оказалась водительской лицензией Alice Fisher, 1966 года рождения, выданной штатом Калифорния. Это означало, что американской невесте целых 22 года и, хотя она на 6 лет моложе Борьки, ему совершенно не следует опасаться страшной статьи российского уголовного кодекса. За неимением явной причины для расстройства, матери Бориса пришлось вежливо затаить свои потаённые мысли и пригласить всех к столу.

Осмелевшая Алиса, догадавшись, что её роль героини и спасительницы русского борца за свободу, пока не отменяется, тут же принялась задавать новые вопросы. Ей нужно было узнать:

- Почему семья двух врачей имеет всего трёхкомнатную квартиру?

- Почему в доме только один телевизор?

- Как спустить воду в туалете квартиры Голдиных?

- Рецепт приготовления красного овощного супа (это был украинский борщ)?

- Почему в семье Голдиных только один ребёнок?

- В какое время квартиру Голдиных обычно посещает уполномоченный КГБ, контролирующий семью? – о существовании таких уполномоченных, якобы ежедневно навещающих все еврейские семьи, Алису предупредили друзья ещё в Америке.

- Как срочно иностранке следует зарегистрировать своё московское место жительства в органах?

После обеда Алису разместили в комнате Голдина, где она сразу же уснула. Борису пришлось переселиться в гостиную и спать на диване.

Назавтра, в субботу, Борька позвонил мне в гостиницу и пригласил принять участие в прогулке по Москве. Я заехал к Голдиным, и мы втроём пешком отправились на Арбат. Алиса опять была в своём репертуаре – Борис и я не успевали отбиваться от её, ни на минуту не прекращающихся вопросов. Она спешила и производила впечатление человека, который прибыл в незнакомую страну и решил за короткое время нахвататься, как можно больше языка, истории, культуры и обычаев непонятного народа. Когда на нашем пути попался винно-водочный магазин, с опоясывающей его по периметру двухчасовой очередью страждущих, Алиса спросила о назначении столь популярного заведения. Мы объяснили, она, не сумев сразу поверить, переспрашивая и уточняя, а затем, осознав ситуацию, внезапно бросилась к очереди и громко спросила:

- People, are you crazy? Two hours to get a bottle! (Люди, вы что сумасшедшие? Два часа, чтобы добыть бутылку!)

Алиса только успела начать свою вербально-жестовую лекцию о вреде алкоголя, как мы с Борисом, отлично понимая, чем может нам грозить выходка американской сумасбродки, силой оттащили её в сторону от толпы, извинились за «дурдом» и, вдвоём, проясняя землякам ситуацию, синхронно покрутили пальцем у виска.

На Арбате Алиса взяла на себя роль покровительницы бедных талантов и накупила дюжину матрёшек, несколько картин и всяческого другого барахла, вопреки всем нашим просьбам остановиться.

Борька по телефону еженедельно докладывал мне статус и развитие своего плана эмиграции. Документы на регистрацию брака с иностранными гражданами нужно было подавать в специальном отделе центрального ЗАГСа Москвы. Заведующая отделом провела с Борисом серьёзную беседу, поясняющую гражданину СССР Голдину опасность авантюрных связей и последствия брака с иностранкой. Их расписали только через два месяца. Голдин сразу подал документы на выезд по месту проживания его жены.

Когда я, в телефонном разговоре, поздравил Борьку с завершением важного шага на пути к эмиграции, он спросил:

- А что это за поздравление, Алекс – с важным шагом? Мы ведь поженились…

- Боря, так у вас ведь фиктивный брак!

- Саша, так это план такой был на фиктивный брак. Мы с Алиской этот план перевыполнили – превратили фиктивный брак в эффективный! Теперь мы продолжаем активно стоять на правильном пути. Мы очень любим друг друга…

- Ну, ты и выдал, Борька! Тогда я тебя поздравляю с законным браком! С меня подарок, приеду – привезу.

Как это ни удивительно, но эффективный брак Борьки и Алисы действительно состоялся. Согласно задуманному плану, Алиса, после регистрации и завершения семестра в Институте русского языка, собиралась вернуться в Сан-Франциско. Одинокий Голдин должен был дожидаться разрешения на выезд. Любовь и полноценное супружество полностью сломали первоначальный план. Влюблённые не расставались. Они передвигались по Москве, всегда держась за руки. Находясь рядом, они всегда нуждались в самом тесном контакте, для чего, как правило, поглаживали друг другу разные части тела.

Алиса видела в своём муже настоящего героя и мужественного борца за свободу мирового масштаба. Все выходы семьи на тусовки отказников или на встречи с Борькиными друзьями она рассматривала, как нелегальные митинги. Мне порой казалось, что романтическая американка с нетерпением ждёт репрессий советской власти, чтобы смело заявить работникам органов, что она гражданка США и требует вызова американского консула. Ну, совсем, как в американском кинофильме «Парк Горького».

Борис взял за правило рассказывать об Алисе всякие забавные истории. Это было похоже на рассказы владельцев домашних животных об уме и навыках своих питомцев. С любовью и умилением он поведал мне по телефону, как Алиса пыталась купить пятаки в кассе метро на кредитную карточку. В другой раз была история о том, что после пришивания меток на постельное бельё для его сдачи в прачечную, она представила матери Голдина простой расчёт. По её арифметике выходило, что врачу, даже по самым скромным расценкам, было бы выгодней за потраченное время принять пару пациентов и купить полностью новое бельё.

Гвоздём программы Бориса стал рассказ об Алисе и очереди. Однажды, возвращаясь с занятий, молодая женщина увидела очередь, выстраивающуюся перед входом в универмаг. Алиса спросила, что это за очередь и ей объяснили, что здесь будут «давать» мужскую обувь. Преданная жена решила сделать подарок мужу и заняла место в очереди. Когда, через час, явился продавец и начал торговлю, оказалось, что товар лотка: стабилизаторы напряжения для телевизоров. После вывески объявления с действительным именем товара и его ценой, очередь покупателей обуви покинули считанные люди, а все остальные, включая и Алису, купили стабилизаторы. Когда американская жена, в полной растерянности, явилась домой со своим подарком, она потребовала объяснений, каким же это образом купленное устройство можно применить в качестве обуви. Она так никогда и не разобралась в обычной «совковой» жизненной ситуации до конца.