Сочинитель убийств. Авторский сборник

Роберт чуть улыбнулся.

— Ранен в руку! — повторил он.

Липпенхольц взглянул на доктора и пожал плечами.

— Я ввел ему большую дозу, — сказал доктор. — Почему вы не выставите этих людей?

— Полюбуйтесь–ка на него! Еще улыбается! — раздался голос Марты.

Роберт закрыл глаза; ему уже было все равно. Он смутно слышал, как доктор и Липпенхольц толковали о больнице, потере крови, об артерии.

— … раз он здесь один, — говорил доктор. — Я же врач…

— Ладно, ладно, — отвечал Липпенхольц — Слушай, Пит… Ага, народ расходится. Присмотри за ними.

Слышалось шарканье ног, последние брошенные через плечо замечания, а может быть, Роберту это только показалось, он старался не вслушиваться. Потом затворили дверь, и наступила такая тишина, что Роберт открыл глаза. Маленький доктор в темном костюме подошел к нему. В доме было тихо и пусто.

— Будете спать так или переоденетесь в пижаму? — спросил доктор.

— Со мной все в порядке, — заверил его Роберт и попытался встать.

— Не вставайте! — приказал доктор.

— Мне надо позвонить матери, она ждет моего звонка.

— А, да. Набрать вам номер?

— Пожалуйста. Только я его не помню. Он в синей записной книжке. — Роберт наблюдал как доктор ищет книжку на столе, заглядывает в ящик, наконец, доктор сказал:

— А, вот она! — и поднял книжечку с пола, она оказалась под креслом. — Как искать? На Форестер?

— Нет, Кэррол. Миссис Филип или Элен Кэррол. Не помню, как записано, — Роберт снова откинулся на подушки и закрыл глаза но вслушивался в то, что говорил по телефону доктор.

— Нет, нет, личный разговор. Да Так будет лучше, — голос доктора звучал ясно и отчетливо.

— А, миссис Кэррол, одну минутку, — доктор поставил телефон на стул и передал трубку Роберту.

— Алло, мама, — проговорил Роберт. — Нет, нет все нормально… В полном порядке, — Роберт объяснил что пуля задела только мягкие ткани. — Думаю, Уинкуп. Больше некому.

Как хорошо было слушать ее голос. Добрый, энергичный и звучный. Они с Филом завтра утром летят в Альбукерк. Она хочет, чтобы Роберт приехал к ним туда отдохнуть.

— Слушай, мама, ты, видно, не представляешь, в какое я попал положение, — сказал Роберт. — Не думаю, что мне разрешат выехать из штата. Меня хотят посадить в тюрьму.

— О, Боб, мы читали газеты, но у них же нет доказательств. Фил говорит, что суду необходимы доказательства. Да это даже и мне понятно.

— Ты права, мама. В меня стрелял Уинкуп, и убит скорее я, чем он. — Роберт улыбнулся, он чувствовал себя счастливым, будто доктор дал ему закись азота.

Доктор курил, нагнувшись влево, чтобы рассмотреть названия книг на полке у камина.

— Да, да, мама, — говорил Роберт. — Очень хороший доктор. Обо мне тут заботятся, — он засмеялся — Ладно, прости, пожалуйста, мне сделали укол со снотворным, поэтому я и говорю так странно, но все благополучно, Я не хочу, чтобы ты беспокоилась, со мной все хорошо.

— Так ты к нам приедешь? — в третий раз спросила мать. — Приедешь? На ранчо?

Роберт нахмурился, пытаясь сосредоточиться.

— Приеду, приеду, почему бы и нет? — сказал он.

— Ты сможешь выехать завтра? Приезжай при первой возможности. Значит, завтра? Бобби, ты меня слышишь?

— Все в порядке, — сказал Роберт.

— Ты позвонишь чтобы мы могли встретить самолет?

— Ладна мама

— А теперь спи, Бобби. Завтра утром я тебе позвоню. Около десяти Хорошо?

— Хорошо. Спокойной ночи, мама.

Он повесил трубку и нахмурился, мать же сказала что с ним хочет поговорить еще и Фил. Ну ладно, неважно. Роберт медленно опустился на подушки. Из–под прикрытых век он наблюдал, как доктор отошел от полки с книгами и с легкой улыбкой направился к нему. Роберт решил, что он уходит.

— Большое вам спасибо, — сказал Роберт. — Скажите, сколько я должен, я сейчас же с вами расплачусь.

Доктор потряс головой. Он закусил нижнюю губу. Роберт увидел, что в глазах его стоят слезы. Роберт нахмурился, и ему на минуту показалось, что он видит сон.

— Вы мне ничего не должны. Не думайте об этом, — сказал доктор. — Вы не возражаете, если я останусь с вами? Я предпочел бы не ехать домой, а переночевать у вас. Пока вы спите, я что–нибудь почитаю. По правде говоря, при вашем состоянии вам лучше не оставаться одному.

Роберт, все еще морщась, приподнял голову с подушек. Доктор вдруг показался ему совсем другим, хотя и оставался все таким же маленьким, круглым и лысым.

Доктор повернулся к Роберту боком и сказал, глядя в камин:

— Я только что потерял жену. Десять дней назад Джулия умерла от пневмонии. От такой пустячной болезни. Но пустячная она для тех, кто вообще здоров. А у нее сердце. — Доктор снова повернулся к Роберту. — Я разболтался, а ведь фактически вы уже спите.

— Нет, — возразил Роберт.

— А должны спать Видите ли, считается, что врачи привыкают к смерти, но…

Роберт слушал, изо всех сил стараясь не дремать.

— Можно мне узнать ваше имя, доктор?

— Нотт, — сказал доктор. — Альберт Нотт. Мы с вами оба попали в беду. О вашей я читал в газетах. Я знаю, вас подозревают в убийстве Уинкупа. Однажды я вскрывал ему нарыв. Мир тесен, правда? Нарыв на шее. Но судить о людях не мое дело, — он стоял, не шевелясь, маленькая темная фигурка.

Роберту казалось, что доктор парит в воздухе.

— Через минуту вы перестанете слышать, что я говорю, но это неважно, — продолжал доктор Нотт, уже не глядя на Роберта — Я любил мою жену, а она умерла. Вот так–то. Вся история.

Наступила долгая тишина такая долгая, что Роберт, боясь заснуть, всячески старался побороть сон.

— Я вас слышу, я слушаю

— Попробуйте расслабиться, — сказал доктор, это прозвучало, как ласковый приказ.

Роберт послушался

Доктор начал медленно ходить по комнате взад–вперед. Свет падал от лампы под красным абажуром, она стояла на низком столике у кресла.

— Да, я знаю, что Уинкуп исчез, — тихо проговорил доктор. — Убили вы его или нет, я все равно останусь с вами. Странно, обычно полиция меня не вызывает. Хотя они меня приглашают не в первый раз. Их врач в отъезде, а я — в списке тех, кого приглашают, когда его нет. Вот так. — Наступила короткая пауза, во время которой доктор, держа руки в карманах, дважды прошелся по комнате. — Я слышал, вы считаете, что в вас стрелял Уинкуп, — доктор остановился и стал всматриваться в Роберта, словно не веря, что тот все еще не спит.

Роберт был уже совсем сонный и даже не смог ничего пробормотать в ответ.

— Это логично, — продолжал доктор, кивая, и снова начал ходить по комнате. — Он разъярен вдвойне, ведь его невеста покончила с собой. Вот это ужасно, — проговорил доктор спокойно, или просто голос у него был такой спокойный. — Вы собрались завтра куда–то ехать?

Роберт с трудом ответил:

— Да, я обещал матери повидаться с ней в Альбукерке.

— Не думаю, что завтра вы уже будете в силах.

— А я не думаю, что меня отпустит полиция, — Роберт осторожно пощупал повязку на левой руке, но ничего не почувствовал.

— Еще действует укол, — объяснил доктор. — Я правильно понимаю, что пули тут летают уже второй раз?

— Да

— Знаете, мне кажется, вам надо отсюда уехать, — маленький доктор развел руками, будто это было так просто. — Полиция не станет охранять вас должным образом. Да и в тюрьму вас тоже не посадят.

Роберт перестал бороться со сном. Ему чудилось что он бросился со скалы и летит вниз, но страха не было. Голос доктора еще какое–то время приятно гудел, но потом и его не стало слышно.

22

— Ну–с, с добрым утром, — улыбаясь сказал доктор. Он был без пиджака и стоял рядом с тахтой в ярком солнечном квадрате. — Выспались?

Роберт окинул взглядом комнату. Часов на нем не было. Левая рука болела.

— Ваши часы здесь на столе. Сейчас без двадцати пяти девять, — сказал доктор. — Пока вы спали, вам дважды звонили. Я взял на себя смелость снять трубку. Первый звонок был от Вика Макбейна из Нью–Йорка Он сказал, что звонил вам прошлой ночью после двенадцати, но ему очень грубо ответил полицейский. Мы с ним немного поболтали. Я объяснил, что я ваш доктор, присматриваю за вами и что вы в порядке.