Крымский Джокер

Марина встала и включила кофеварку. Потом, быстренько прибрав со стола, поставила на него три кофейные чашечки. Через минуту кофе был готов. И в этот момент из туалета выполз Виктор в длинных семейных трусах и с журналом «Плэйбой».

— А кто это у тебя, Машуня, такое чтиво… — начал было он, но, увидев постороннего мужчину, не стал развивать тему. С минуту они разглядывали друг друга. Глеб первым встал, подошёл к Виктору и протянул руку:

— Будем знакомы! Глеб Кораблёв. Бизнесмен.

Витька быстро вытёр свою мокрую руку о трусы и крепко пожал протянутую ладонь:

— Карытин Виктор. Миллионер. Ничего, что я, по-простому, в трусах? Без чинов, так сказать…

«А он нормальный парень, — подумал Глеб, — с юморком. Теперь понятно, почему Маринка в него втрескалась. Кажется, мы договоримся».

Он вернулся на своё место, и стал попивать кофе. Маринка же удалилась на кухню делать бутерброды к завтраку, а Витька скрылся в спальной.

Когда Карытин, одевшись, вернулся, они втроём сели за стол и стали пить кофе с золотистыми хлебцами, накрытыми тонкими пластинками расплавленного сыра. Глеб начал было хвалить хозяйку за мастерски приготовленные сандвичи. Но Маринка махнула на него рукой, мол, хорош мозги пудрить, и тогда он вежливо поинтересовался:

— Вы, Виктор, уже в курсе всех событий? Марина мне сказала, что с вами поговорила на эту тему.

Карытин был сегодня немного не в духе и с лёгкого будуна. Тем не менее, он спокойно ответил:

— В курсе. Если вы про брачный контракт и всё такое — я готов.

Кораблёв удовлетворённо кивнул и встал из-за стола.

— Тогда вы завтракайте — не торопитесь. А я пойду, прослежу, чтобы всё было в порядке.

И вышел из комнаты.

Завтрак прошёл в молчании. Маринка боялась поднять глаза на Виктора. Тот был задумчив и немного, как ей показалось, печален.

— Ты чего это, Витенька закручинился, солнышко моё?

Витька закурил и нежно посмотрел на девушку, которая за эти три дня стала самым близким для него человеком. Он чувствовал, что между ними произошло такое, про что вслух говорить не стоит. Да и слов не подберёшь — ни к чему.

— Да так… Разлуки боюсь, Машенька. Может, вместе полетим? У тебя же, ты сказала, виза есть…

Марина покачала головой:

— Нельзя, Витя. Никак нельзя… — она невесело усмехнулась. — Я же тут как бы в залоге у своего братца остаюсь. Чтобы ты посговорчивей с той стороны океана был. Он же всё продумал, наш Глеб Васильевич…

Они помолчали. Потом Виктор решительно встал и направился к двери.

В соседней комнате его уже давно поджидали. Кроме Глеба в ней были ещё трое мужчин.

Они неуверенно и немного подобострастно посмотрели на Карытина, словно он здесь был за старшего. На столе лежал ноутбук и к нему был подсоединён принтер.

«Прям передвижная брачная контора… — подумал Виктор, — да хер с ним — вырваться бы!

Потом отдам им лимон — пусть подавятся! И Маринку сразу к себе заберу!»

И он уверенно уселся на стул, который стоял посередине комнаты. Дверь отворилась и в комнату вошла Марина. Она оглядела всех присутствующих дерзкими глазами, и с некоторым вызовом бросила:

— Ну что, к таинству бракосочетания всё готово? Не стесняйтесь, господа — врубайте свой марш Мендельсона!

После того, как все формальные процедуры были пройдены, контракт подписан и заверен, нотариус и два юриста исчезли, как-будто их и не было вовсе.

Они остались в доме с Глебом втроём. Вид у всех был немного смущённый. Кораблёв посмотрел на Марину, которая нервно теребила краешек скатерти и попросил:

— Мариночка! Мы с Виктором пошепчемся немного, ладно? Мы быстро…

Он жестом пригласил Витьку на улицу, и они вышли во двор.

Погода сегодня была совсем нехорошая. Изменившийся ветер принёс с собой тучи, которые закрывали полнеба. Солнцу иногда удавалось протиснуться в щели между тёмно сиреневыми небесными шторами. Но это случалось всё реже и реже. Угрюмое разволновавшееся море было оттенка тёмного шоколада с белыми пенными гребешками.

Витька поёжился.

— Может, пальто возьмёшь? — вежливо предложил Глеб. — Смотри, не простудись!

— Постараюсь… — Виктор, искоса посмотрев на Кораблёва, закурил. Тот стоял, подпирая стенку, и в задумчивости смотрел на горы, вершины которых были окутаны тёмными тяжёлыми тучами.

Так прошло минуты три. Глеб первым не выдержал затянувшегося молчания:

— Да не смотри ты так на меня! И не думай, что я совсем уж подлый негодяй — сестрёнкой своей торгую! Сам ведь должен всё понимать… — как-то немного робко сказал он и тоже достал сигарету.

Витька рассеянно покивал и посмотрел на часы:

— Пора бы уже выезжать. В час дня у меня регистрация начинается…

Глеб вдруг резко повернулся к нему и, схватив парня за плечи, стал горячо говорить, почти кричать:

— Да пойми ты, мужчина! Да я за Маринку всех перевалю! Вижу, вижу, что ты думаешь про меня! Но я тебе честное слово офицера даю — ты ошибаешься! — он осёкся, увидев печальные витькины глаза, немного успокоился и негромким голосом продолжил:

— Ошибаешься, Виктор… Просто жизнь такая собачья… сам ведь видишь… И так за тебя, и за этот лимон вшивый, я может, на серьёзную войну подписываюсь… Но… Как же тебе объяснить? — совсем тихо сказал Кораблёв. — Один я совсем… нет никого… Кроме вот этой девчушки — он кивнул на дверь, — и дочурки её. Поэтому, прошу тебя, как человека, не делай ей больно… Она ведь любит тебя…Витя…

Потом он стиснул челюсти, и его лицо снова стало безучастным. Немного помолчав, Глеб через силу улыбнулся:

— Ну что — будем считать родственные напутствия состоялись, а, Виктор?

И, чётко развернувшись, он направился к джипу, возле которого стояли несколько человек в ожидании распоряжений. Витька вернулся в комнату, поцеловал совсем притихшую Марину, которая сидела на стуле, опустив голову, и тихо сказал:

— Нормально всё. Давай собираться…

На улице начинал накрапывать дождь.

За калиткой возле машин стоял Глеб, и разговаривал с подъехавшим только что Колодным. Марина вышла на улицу, потёрла руками щёки и посмотрела на небо.

«Вот и зима подходит… Может и снег запросто пойти. Холодища-то какая…»

Следом за ней появился Виктор в пальто и с сумкой.

Он подошёл к Маринке сзади, приобнял девушку и тихо прошептал её на ухо: «Я тебя очень люблю…»

Потом посмотрел на Кораблёва, который молча кивнул ему головой:

«Пора!».

Зелёный джип, на переднем сидении которого сидел Глеб, и синяя «ауди» с Колодным и его людьми, без пяти минут двенадцать выехали на трассу и свернули в направлении Симферополя. Глеб поднял голову и посмотрел на, едва видную в хлопьях тумана, форосскую церковь.

«Спаси и сохрани… Вот уж что верно-то верно» — подумал он.

Марина с Виктором, с комфортом устроившись на заднем сидении джипа, стали тихо целоваться, что-то нашёптывая друг другу.

До вылета рейса «Симферополь — Нью-Йорк» оставалось три часа.

…Сергей Петрович Власьев был очень педантичным человеком. Получив заказ от Афанасьевой, он неторопливо и вдумчиво стал готовиться к предстоящей операции.

Следовало в этот же день съездить в аэропорт и произвести привязку к местности. То есть выбрать место засады, просчитать пути отхода, а также непредвиденные всевозможные ситуации. И хотя всё должно было произойти завтра, Сергей Петрович сразу после свидания в парке, покормил свою собачку и отвёз её к своей старенькой маме, жившей неподалёку.

После посещения аэропорта, он, немного поразмыслив, отправился в гаражный кооператив на улице Балаклавской. Там, в капитальном гараже хранилась его рабочая машина.

С виду это был ничем не примечательный «опель» модели «Омега Караван». Внутренности большого салона скрывались за тёмными тонированными стёклами. На лобовом стекле рядом с талоном техосмотра синел спецталон на разрешения тонировки. В самом же салоне не было заднего сидения, и отсутствовала гофрированная кожаная переборка, закрывающая багажник изнутри. Поэтому в изначально очень вместительном автомобиле сзади появилось большое пустое пространство, что делало салон просто таки огромным.