Отлученный (сборник)

В конце концов он решил, что это Робер, тот, что выращивает спаржу. Детей у него не было - жена, бывшая шлюха и сводня, еще в юности сделала операцию, чтобы ничто не мешало работать. Роберу она всегда помогала. «Кремень», - говорил он. Оба родились и выросли в одном доме, и супруга, не дрогнув, перенесла все бури, омрачавшие существование толстяка Робера.

На въезде в Пуасси Олэн расплатился и отпустил таксиста. Он совершенно забыл, что Робер живет на отшибе, в самом конце деревушки, и, протопав два километра пехом, поклялся себе в ближайшие сорок восемь часов обзавестись новой машиной.

Робер пил аперитив в компании брылястого типа, которого Олэн однажды возил из Тулузы в Нант по приказу Франциска Первого. В Нанте тогда обретались братья Шварц. Фамилии Олэн не помнил, но бульдожья ряшка запечатлелась в памяти навеки.

- Черт возьми! Старина Олэн! - воскликнул Робер. - Ну, говорят, ты их здорово облапошил?

Олэн тонко улыбнулся.

- А, так ты уже читал?…

Бульдог протянул жирную лапищу.

- Мы вроде бы знакомы? - бросил Олэн.

Тот кивнул, и отвислые щеки коснулись отворотов пиджака. Высокомерный, словно турецкий паша, он сидел, откинувшись в кресле, как на заднем сиденье автомобиля. Большой босс и его шофер… «У парня нелады с зажиганием», - подумал Олэн.

- Мне нужен полный набор документов… Фотографии есть.

Олэн разыскал три фото из стандартной серии в шесть штук. Робер придирчиво взглянул на снимки десятилетней давности. Впрочем, немало добропорядочных граждан получают права в ранней юности и всю жизнь ходят с соответствующими фото.

Они поднялись на чердак. Супруга Робера и носа не высунула. В основном она проводила время на диване, поглощая лукум и прочие сласти, и старела на восточный лад - в свое полное удовольствие.

Робер снабдил Олэна удостоверением, правами и паспортом.

- Хочешь карточку ветерана? Это всегда надежнее.

- У меня больше нет фотографий.

- Пустяки, там печать отдельно, так что можно наклеить потом…

Франсуа Олэн превратился в Бартелеми Вернжюля, родившегося 4 августа 1922 года в СентЭтьенне, маклера, постоянно проживающего в Лионе, улица Рампард'Энэ, 12 бис.

- И вот тебе последняя наводка… Если хочешь обзавестить тачкой, не вздумай покупать ее прямо сейчас, а то придется регистрировать номер в прокуратуре… - предупредил Робер. - Лучше возьми напрокат. Хозяин гаража сам ставит печать, а, получив наличными, и не подумает проверять. Компания даже платит за тебя штрафы, а ты потом возмещаешь.

- Спасибо, - сказал Олэн, протягивая ему несколько крупных купюр.

- Тебя это хоть не очень стеснит? - лицемерно осведомился Робер. (Он уже почти спрятал деньги.)

- Нетнет. Но я хотел тебе коечто предложить. У меня есть недурной план.

Робер изобразил летящий самолет.

- Правда, торопиться некуда, и сейчас они слишком настороже. Пока я обдумываю два крупных дельца, и мне было бы приятно дать подзаработать вам с Рожэ.

- Каким образом?

- Как всегда, но только гораздо быстрее.

- Нахрапом?

- Да. Первое можно провернуть за десять секунд, а то и меньше.

Робер убрал печати, бланки, чернила и картотеку имен и адресов. С ответом он явно не спешил.

- Ты ведь знаешь, мы специализируемся на тонкой работе…

- Прежде всего мне известно, что вы стараетесь ограничить степень риска. Но мы все примерно в таком положении. Поэтому я делаю ставку на скорость, а никакого риска больше вообще не будет.

- Послушай… Мы с Рожэ любим приезжать на место в метро и так же спокойно отчаливать… Как, например, в последнем деле бедняги Франсуа… По твоему раскладу это возможно?

- Нет.

- Тогда мы не согласны. Пойми, если по плану не требуется тонкой игры, или, если угодно, напускать тумана, то и нам нечего там делать…

- Ты мне не доверяешь? - резко спросил Олэн.

- Наоборот. Я чертовски верю в тебя. Ты только что доказал, что многого стоишь… Настоящий мужчина! Не каждый сумеет выбраться из Сантэ. И потом, у фараонов ты забыл наши физии и адреса, держал язык за зубами… Это стало ужасной редкостью. Так что, сам понимаешь, ни о каком недостатке доверия и речи быть не может.

Олэн выслушал похвалы с подобающей скромностью. Они спустились с чердака, захлопнув за собой традиционный люк с трапом.

- Мы с Рожэ окончательно ушли в резерв… тише воды ниже травы… А тебе нужны боевики… Братья Шварц с тесаками в зубах.

- Да, тесаки у них имеются… вот только мы не шибко жалуем друг друга.

Бульдог терпеливо выжидал, не двигаясь с места. Олэн заметил у его ног чемодан и портфель из грубой кожи. Он забрал свою газету, сдержанно кивнул и направился к выходу. Робер пошел его проводить и заодно запереть дверь в сад.

- «О!», - позвал Бульдог, не вставая с кресла. Олэн воспринял это, как плевок в затылок, и мгновенно развернулся, выхватив пистолет.

Лишь огромным усилием воли он подавил желание сразу спустить курок.

- Меня зовут Франсуа Олэн, - гневно зарычал он. - Встать!

Бульдог выпрямился. Он был вполне приличного роста.

- Ты что, спятил? - пробормотал он.

- Счастье твое, что мы в доме моего друга, иначе ты был бы уже покойником, - отозвался Олэн.

Он подошел и, грубо охлопав бедра громилы, вытащил шестизарядный короткоствольный «смит энд вессон».

- Купишь вместо него бильбоке, - посоветовал Олэн.

- Я никого не хотел задеть. Просто слышал, как тебя так называют другие… - извинился Бульдог. - Я только хотел сказать…

- Заткнись, - перебил его Олэн. - Ты мне надоел.

Он торопливо вышел из комнаты. Хотелось скорее глотнуть чистого воздуха. Робер проводил Олэна до калитки.

- Это послужит парню уроком, - сказал он, без колебаний принимая сторону сильнейшего.

- А не послужит - так пусть пеняет на себя… Ладно, я пошел, до скорого!

- Не забудь, что я тебе говорил насчет тачки.

- Не беспокойся.

Олэн прогулочным шагом двинулся в сторону вокзала Пуасси. Там он либо сядет на электричку, либо возьмет такси. На ходу Франсуа прокручивал в голове недавнюю сцену. Бульдог крикнул: «О!» И в следующую секунду он, Франсуа Олэн, уже стоял с пушкой в руке. Вздумай он выстрелить, Бульдог так и помер бы на месте со своим «О!» в зубах!

Ни малейшей тяжести в руке… молниеносная, чисто рефлекторная реакция… Озарение!… До него - ночь, парень, всегда убирающий ногу с педали слишком рано, задолго до виража… После - свет и рекордный результат!

На вокзале Олэн купил кучу газет. В такси он их перелистал. Он уже не ломал голову, узнает Бенедит или нет. О побеге больше не упоминали даже вскользь.

В утешение Франсуа еще раз перечитал статью Спартака. Он подумал, что если Бенедит говорила о нем знакомым или родне, то наверняка выяснит правду. Впрочем, такая женщина вполне способна не упомянуть о нем ни единой душе и сохранять их связь в строжайшей тайне.

Олэн не помнил, чтобы с кемнибудь встречался у Бенедит. Они всегда были вдвоем. И даже в городе ни разу не столкнулись со знакомыми.

«А консьержка?» - вдруг встревожился Франсуа. На фотографии она, конечно, его не узнает. Да и виделись они крайне редко, а фамилии своей Олэн не называл. Хотя вообще познания консьержек просто невероятны. Привратницкая расположена на стыке двух дворов, и к Бенедит невозможно войти незаметно.

А может, теперь туда ходить опасно? Олэн подумал, что в первую очередь надо обзавестись «колесами» - это сразу прояснит мозга, и нанял на три месяца «ДС19».

Желая внушить хозяину гаража большее доверие, он оставил двойной залог и купил коекакие аксессуары (противотуманные фары и радиоприемник), обещав оставить их потом в машине.

Хозяин поспешил удовлетворить все требования такого щедрого клиента, и Олэн отправился к Бенедит на новой машине.

Из окна он показал ей «ДС», объявив, что продал малютку «альпин» - якобы после аварии он не выносил вида спортивных машин, как и всего, что могло напомнить о тех кошмарных минутах.