Большая кража

Обычно все начиналось с невинного вопроса, так или иначе связанного с предыдущим разговором. Например: «Как вы думаете, если подростки начинают слишком уж „отрываться“, это хорошо или плохо?» Не подозревающий подвоха мужчина просит ее уточнить значение слова «отрываться». Секунду-другую подумав, Нэнси дает короткое пояснение, сопровождая его примером: «Ну, они уезжают куда-нибудь, сидят в машине в укромном месте…»

— Ну, если они просто сидят в машине и слушают музыку..

— Нет-нет, я имею в виду тот случай, когда они влюблены или, по крайней мере, испытывают сильное физическое влечение.

— Ты хочешь знать, одобряю ли я ранние половые связи?

— Ой, что вы… Я вовсе не это имела в виду… Ну, вы сами понимаете: они могут просто обниматься…

В таком духе проходит весь разговор по дороге домой. Когда провожающий настраивается на продолжение пикантной беседы у ворот дома Нэнси и, припарковав машину, начинает продуманную по дороге фразу: «Ну, ты знаешь…», она вдруг смотрит на часы и хватается за голову:

— Боже мой, я уже полчаса как должна быть дома!

Осыпав провожающего благодарностями, Нэнси выскакивает из машины и захлопывает дверцу прямо перед его физиономией.

В следующий раз важно было уловить настроение отца семейства: собирается ли он возвращаться к теме предыдущего разговора или будет выжидать, пока первый шаг сделает она. Если разговор никак не переходит на нужную тему, Нэнси сама ошарашивает собеседника:

— Скажите мне: ну почему, почему так? Почему молодые люди такие нетерпеливые? У них вообще только одно на уме.

— Ну, дело здесь в их физиологии. Да и в психологии тоже.

Тогда, с искренним и невинным выражением на лице, Нэнси спрашивает:

— А что, мужчины, которые постарше, — они тоже такие?

— В общем-то да. Я имею в виду не стариков, а мужчин среднего возраста.

— Мне всегда интересно, что некоторые девушки выходят замуж за мужчин гораздо старше себя.

— Ну, смотря что понимать под словами «гораздо старше»…

— Тут по телевизору показывали одного актера — забыла, как его зовут, — ему уже пятьдесят лет, а его девушке — двадцать два. Представить себе не могу — двадцать восемь лет разницы!

— Ну, если им хорошо вдвоем, если у них общие интересы, если они любят друг друга, то почему бы и нет?

— Хм-м. Ну, если они действительно любят друг друга…

Все — наживка проглочена. Серьезный, вполне здравомыслящий отец семейства уже мысленно прикидывает, нельзя ли как-то воспользоваться ситуацией: полумрак, таинственно мерцающие огоньки на приборной панели, замкнутое пространство, негромкая музыка, да еще эти загорелые ноги в коротеньких шортах.

— Сколько тебе, говоришь, лет — семнадцать? Это значит… что у нас с тобой всего восемнадцать лет разницы, — говорит мужчина, отбрасывая три, а то и шесть лет от своего возраста. — Можешь ты себе представить: пройдет года два, и — если бы, конечно, я не был женат — мы встретились бы и заинтересовались друг другом?

— Я как-то об этом не думала.

— Но согласись, такое вполне могло бы случиться.

— Ну да… наверное… почему бы и нет.

В течение всего одного сезона — с декабря по апрель — на эту удочку попались шестеро в изрядном подпитии приезжающих с вечеринок папаш. Все они жили в радиусе одной мили, но не были знакомы (Нэнси тщательно это проверила). Каждый из них пришел к мысли, что очаровательная Нэнси Хейес со всеми своими девически-женскими достоинствами вполне могла бы быть не только бэбиситтером. Трое из шести сорвались с крючка: как и остальные, они были явно заинтересованы Нэнси; им нравилось болтать с ней на рискованные темы; они изводили себя соблазнительной возможностью; но главного, решительного шага они так и не сделали.

Троим уйти не удалось.

Один из них, в очередной раз подвозя Нэнси домой, свернул с дороги перед поворотом на ее улицу, и машина с заглушённым мотором бесшумно вкатилась в ивовые заросли, плотно обступавшие заброшенный канал. Мужчина подтянул Нэнси поближе к себе, перегнулся через разделявший водительское и пассажирское сиденья подлокотник и под приглушенные звуки голоса Синатры, напустив на лицо выражение усталости от привычной рутины и счастья от встречи с чем-то новым и действительно захватывающим, ласково, но настойчиво поцеловал ее в губы. Когда поцелуй закончился, Нэнси придвинулась поближе и, устроившись на сиденье поудобнее, положила голову ему на плечо…

Другой совершенно случайно наткнулся на Нэнси днем в торговом центре «Оушен Майл». Разумеется, эта случайная встреча состоялась не где-нибудь, а в книжном отделе. Галантный джентльмен не мог не предложить юной леди подбросить ее домой. По дороге речь зашла о погоде и о духоте, от которой ну просто нечем дышать. В связи с этим мужчина предложил своей спутнице прокатиться в Баия-Мар и посмотреть, как возвращаются в порт рыбацкие лодки. В Баия-Мар они задержались, купили упаковку пива и проехали вдоль пляжа почти до Помпано, туда, где прямо на глазах рос целый город из многоквартирных домов. В лучах заходящего солнца они напоминали огромные бетонные соты, поднимающиеся прямо из голой каменистой земли. Папаша припарковал машину в густой тени сооружения, которому в ближайшем будущем предстояло стать восточным крылом здания «Кастиль», и выпил три баночки пива, время от времени давая ей отхлебнуть глоточек. Нэнси прикладывалась к пиву все чаще и все основательнее, а ее спутник словно невзначай завел разговор о том, насколько ему легче общаться с Нэнси, чем с собственной женой, поскольку жена совершенно его не понимает. Он был исключительно нежен и корректен, когда, обняв ее одной рукой за плечи, другой взял за подбородок и, до последней секунды глядя ей прямо в глаза, поцеловал ее и погладил по щеке. Устроившись поудобнее, Нэнси ласково и покорно положила голову ему на плечо…

Третий как-то вернулся домой в полдень после игры в гольф и обнаружил, что его супруга отправилась в Майами пройтись по магазинам, оставив Нэнси присматривать за ребенком: девушка в белом раздельном купальнике сидела у бортика бассейна с мелкой стороны и внимательно следила за плещущимся в воде четырехлетним малышом. Теперь Нэнси могла уйти, но хозяин дома попросил ее задержаться и уложить ребенка в постель на «тихий час», пока сам он переоденется. Ребенок быстро уснул, и как-то само собой получилось, что хозяин дома, выпив сразу три коктейля, вышел на террасу в одних плавках и, чтобы остудиться, быстренько проплыл взад-вперед по бассейну. Все это время Нэнси наблюдала за ним, сидя в шезлонге. Он выбрался из бассейна и стал, старательно втягивая живот, растираться большим махровым полотенцем прямо у нее на глазах. Потом спросил, купалась ли сама Нэнси, и услышал, что ей пора уже уходить. В ответ отец семейства стал дразнить ее, обзывать трусливым цыпленком и утверждать, что, пока она не искупается, никуда ее не отпустит. Нэнси встала с шезлонга и направилась к дому. Разгоряченный мужчина схватил ее за руку и потащил к бассейну. Она сопротивлялась ровно столько, сколько было нужно, а затем позволила поднять себя на руки и бросить в воду. Только после этого ей позволено было пойти в дом, причем мужчина последовал за ней, завернув по пути на кухню и выпив там еще один коктейль. Нэнси прошла в гостевую спальню, прикрыла за собой дверь и, сняв лифчик, стала вытирать волосы. Долго ждать не пришлось. Со словами «Надеюсь, ты одета?» мужчина открыл дверь и вошел в комнату. Нэнси, как и подобает в таких случаях, взвизгнула и отвернулась. В зеркале платяного шкафа ей было хорошо видно, как он подходит к ней, кладет ей руки на бедра и обнимает за талию. Не в силах сдержать порыв нежности, Нэнси роняет голову на плечо своего нового друга…

При этом каждому из троих она задавала один и тот же вопрос (все так же положив голову жертве на плечо):

— Знаешь, что я собираюсь сейчас сделать?

И каждый из них шепотом говорил:

— Нет. А что ты собираешься сделать?

И она отвечала:

— Я собираюсь написать твоей жене, как ты воспользовался неопытностью и доверчивостью шестнадцатилетней девушки, вот что.