Отлученный (сборник)

Брюнет пропустил директора банка вперед, чтобы папаша Эдуар сразу запер за их спиной дверь и не пытался делать глупостей.

Блондины дали спокойно пройти Финбергу с мешком, но охранникам, идущим следом, вдруг показалось, что они взлетают. На каменные плиты пола они рухнули уже безоружными.

- Всем скрестить руки за спиной! Живо! - распорядился главарь, подталкивая вперед папашу Эдуара.

Блондины собрали валявшееся оружие и швырнули мешок за перегородку. Служащие пригнулись, чтобы не получить по голове бесценным грузом, и мешок приземлился у самой боковой двери.

Следом за ним пронеслись блондины: один подхватил мешок, другой распахнул дверь.

Главарь одновременно запер парадный вход и велел всем держаться подальше от окон.

Из всех налетчиков в банке теперь остался он один. Он мысленно отсчитывал секунды, которые потребуются его людям, чтобы погрузить мешок в торговый фургончик с яркой рекламой.

Теоретически мотоциклисты могли увидеть, как мешок несут из переулка к аптеке, и столь неожиданное продолжение его путешествия не преминуло бы заинтересовать их.

Однако оба они слишком увлеченно слушали разговор двух коренных парижан на чисто французскую тему. Один из беседовавших, потрясая свернутой в трубку газетой, схватил другого за рукав.

- Ах, так вам, выходит, плевать, что мой братец живет с вашей женой?

- Этого я не говорил, - спокойно возразил другой.

- Тогда дайте ей развод!

- Ничего подобного я тоже не говорил… Я только сказал вам, что когданибудь она вернется домой, вот и все…

Мотоциклисты обменялись улыбками и продолжали слушать двух не на шутку разговорившихся прохожих со все возрастающим любопытством.

- Ох, и насмешили! - воскликнул первый и действительно рассмеялся. - Между прочим, я от нее слышал совсем другое! - Он хлопнул себя в грудь свернутой газетой.

- Позвольте! Рогоносец - не вы, а я!… Причем рогоносец, отлично знающий свою супругу, можете мне поверить! Повторяю вам: она вернется.

- И вы примете ее обратно? - возопил первый, воздев руки к небу.

Он чуть ли не призывал мотоциклистов в свидетели, но сам нарочно стал так, чтобы изза него те не могли увидеть, как два налетчика пробежали с мешком к фургончику.

- Я люблю эту женщину. Пусть у нее будет еще куча любовников, но в один прекрасный день она успокоится, - небрежно бросил рогоносец.

Главарь покинул банк, еще раз посоветовав Финбергу и его служащим не лезть на рожон, промчался по переулку и вскочил в торговый фургончик. Секунду спустя тот исчез за углом.

- Ну, вы, по крайней мере, стараетесь не осложнять себе существование! - заметил господин с газетой, направляясь к ближайшей станции метро.

Мотоциклисты с сожалением проводили его глазами. Тем временем в окнах банка появились перекошенные физиономии служащих, а в бронированную дверь отчаянно замолотили кулаками.

Мотоциклисты выхватили оружие и, став одной ногой на землю, одновременно поднесли к губам свои свистки. Почти сразу же завыла сирена в полицейском участке, откуда высыпали крепкие ребята и поспешили к банку.

Маленькая Люсьен уже не лежала под столом. Она призывно махала руками, стоя на батарее отопления.

Девушке было о чем порассказать. На уровне ее живота виднелась голова Финберга. Но думал он не о банке, а о своей жене и представлял себе музыканта с длинными грязными волосами.

Глава 2

Шестой этаж дома на острове СенЛуи, как бы подернутого патиной веков (хоть плачь от умиления), занимала ничем не примечательная холостяцкая квартира. Правда, огромная кровать под балдахином в этой квартире соседствовала с холодильником, который, в свою очередь, оказался, почемуто, самым лучшим местом для размещения проигрывателя.

Габриэль Бриан спал. Он лежал на животе на кровати, широко раскинув руки, словно его привязали к двум столбам в ожидании допроса с пристрастием. Последняя из покоренных Габриэлем красоток прикорнула на самом краю и тоже спала, свесив вниз одну руку. Похоже, на какоето время они умерли для всего на свете.

Это был тот кошмарный сон с рассвета до полудня, который, не давая отдыха, более всего удаляет вас от действительности.

По обе стороны кровати на покрытом кафельной плиткой полу стояло по телефонному аппарату - для того, чтобы Габриэль мог снимать трубку, не перебираясь на другую сторону огромного ложа. Он утверждал, что все военные страдают болезнью почек изза того, что им часто приходится вскакивать с постели по тревоге.

Зазвонил телефон, но ни о каком пробуждении, удобном или неудобном, не могло быть и речи, ибо ни он, ни она даже не повели бровью.

Трезвон не умолкал. Габриэль, уловив из самой глубины сна чуть слышное дребезжание, вцепился в простыню, согнул ногу, примерил широкую ступню к бедру подруги и хорошенько толкнул ее.

Она свалилась рядом с телефоном и, разом соприкоснувшись с прохладной, жесткой поверхностью кафеля и неприятным позвякиванием у самого уха, сняла трубку.

- Алло…

- Это ты, Спартак? - осведомился мужской голос.

- Спарта… что? - пробормотала девушка.

- …так! Спартак!

- Спартак? - повторила она, изумленно таращась на странное убранство комнаты и гору костей и мускулов на кровати.

- Ну да… здоровенный придурок, который, очевидно, сказал вам, что вы - женщина его мечты и что он повезет вас в Норвегию ловить лососей… Как видите, ошибиться невозможно… Ну, крошка, встряхните его, это срочно!

Девушка положила трубку рядом с телефоном и неуверенно поднялась на ноги - вполне приличные, если не считать чуть толстоватых щиколоток.

- Эээ! Оо! - крикнула она, хватая приятеля за руку. Даже двумя руками ей не удалось обхватить его запястье.

Она попробовала подергать эту безжизненно болтающуюся длань, чуть не потеряла сознание от натуги и с жалобным стоном отпустила руку, которая тут же упала на кровать.

- Эй ты, врунишка паршивый, тебя к телефону! - заверещала она в ухо Габриэлю.

- Потопчите его, как старую шкуру! - прогнусавил голос в трубке.

Девушка вскарабкалась на кровать и прогулялась по широкой спине кавалера туда и обратно. Широкие плечи и узкие бедра… Тепло кожи под ногами будоражило, словно от стопы к ее бедрам пробежал ток.

Габриэль пошевелил лопаткой, и его подруга, потеряв равновесие, приземлилась среди подушек. Бриан открыл глаза.

- Что, телефон, а?… - проворчал он.

- Похоже на то.

- Из газеты? - спросил Габриэль, протягивая руку к ближайшему аппарату.

- Не знаю, но этот тип чертовски хорошо изучил тебя.

- Ну, тогда это Поль, - заявил Спартак и, зевнув, взялся за трубку.

Бриан все еще лежал, и удобно пристроившаяся на подушках девушка внимательно разглядывала его. Она подумала, что, наверное, Габриэля прозвали Спартаком после того, как вышел фильм с таким же названием. «Воображаю, - сказала она себе, - какую бы он поднял пыль на арене, если бы жил в те времена! Не могу себе даже представить, чтобы какойнибудь тип исхитрился проткнуть его!»

- Привет, Поль. Мы очень поздно легли… заработались, понимаешь ли…

- Она брюнетка?

- Эй, ты брюнетка? - переспросил Спартак, поворачивая голову.

- Нет, я лысая.

- Она лысая, - ответил Спартак в трубку.

- Ладно, - буркнул Поль. - Хватайка свою щелкалку и мчись к мэрии восемнадцатого. Жуткая заваруха - грабанули банк напротив.

- Кто? - спросил Спартак, спрыгивая с постели.

- Очевидно Франсуа Чокнутый, но пока мы ни в чем не уверены. Расскажу на месте. Ну, шевелись - как пить дать, обскачешь своих дружков на десять корпусов!

Спартак повесил трубку и натянул штаны.

- Из газеты? - спросила девушка.

- Нет, но всетаки по делу.

Сумка валялась там, где он ее бросил, вернувшись домой на рассвете - прямо у двери. Покопавшись в ее недрах, он вытащил тяжеловатый фотоаппарат, бросил его на кровать, заменив его маленькой «Лейкой» без вспышки.