Кровь за кровь

— А чего говорить-то? Ты и сама все это знаешь, признаться только боишься, даже себе! Недаром тебе прозвище дали: Вандалка! У тебя же руки в крови! — вдруг выкрикнул Василий, и она машинально взглянула на свои руки. Воспользовавшись, он снова бросился на нее, но в этот раз Ванда была наготове: вырвала из кармана руку, и в сухой морозной ночи грянул короткий, но гулкий выстрел. Эхом отозвалось в лесу. Василий, словно наткнувшись на невидимую стенку, упал навзничь, затем повернулся с большим трудом на бок, ощупал рукой грудь и удивленно посмотрел на кровь. Силы постепенно оставляли его, но оставалась еще ненависть, которой было столько, что она смогла заменить Василию недостающие силы. Он медленно поднялся на ноги, в уголках губ появились тоненькие струйки крови. С трудом удерживая равновесие, Василий снова двинулся на Ванду. С тяжелым хрипом в груди, видно пуля попала в легкое, он торопился бросить в лицо Ванде слова, словно от них, именно от этих слов могла зависеть вся его жизнь.

— Ты не нам…ного про…жи…вешь доль…ше меня… — В груди его все клокотало, но он упрямо выплевывал вместе с кровью: — На…род вы…ведет те…бя…

Ванда испуганно попятилась от него. Ее лицо перекосилось от страха, рот судорожно открывался и закрывался. Наконец, она выкрикнула:

— Стреляйте! Скорее! — Она так испугалась, что совсем забыла про свой пистолет.

Несколько выстрелов оборвали трудную и последнюю речь Василия. Не смог он договорить всего, что ему хотелось сказать этой женщине. Рухнул Василий лицом в снег, тихо стало вокруг… Раскинул он широко руки, как бы обнимая в последний раз землю, сжал пальцы в кулак, пытаясь подчинить непослушное тело и снова приподняться, но остановилось пробитое сердце! Затих Василий, словно прислушиваясь к матушке-земле… И последняя мысль, которая навестила его, обожгла: зря не взял с собой оружие…

Ванда осторожно, все еще побаиваясь Василия, подошла к его телу и, смахнув со лба выступивший от страха пот, разрядила в уже мертвое тело всю обойму, бросив со злостью:

— Так вернее!

Эхом ответил ей лес и вздрогнула от него Ванда: голос живого Василия почудился ей. Зябко поежившись, она кивнула на труп Василия. Мужик, которого Василий пнул в живот, вытащил из-за пояса финку и склонился над трупом…

…Сергей Петрович в ту ночь спал плохо, словно предчувствуя беду. И только под самое утро усталость взяла свое, и он уснул. Спать долго не пришлось: раздался телефонный звонок, и Сергей Петрович, моментально проснувшись, сначала взял в руки одежду и только потом потянулся к телефонной трубке.

— Сейчас я тебе завтрак сооружу! — спокойно проговорила Вероника Александровна, привыкшая к подобным звонкам.

— Так… так… — По мере продолжения разговора лицо Сергея Петровича становилось все мрачнее и мрачнее. — Когда это случилось? — Услышав ответ, он тяжело опустился на кровать, но тут же встрепенулся. — Машину с врачом ко мне: сам поеду!..

— Что случилось, Сереженька? На тебе лица нет!

— На Василия совершено нападение, — коротко пояснил он, продолжая собираться.

— На Василия? — Вероника Александровна только дважды видела друга мужа, но знала о нем еще тоща, когда они с Сергеем не были мужем и женой. — Он жив? — тихо спросила она.

— Пока неизвестно… Дом его подожгли, но его там не было…

— Может… — начала жена, но он перебил ее:

— Все может быть! — Желая смягчить нечаянную грубость, добавил: — Не сердись, будем надеяться…

— Я положу тебе что-нибудь в дорогу?! — полувопросительно сказала она, зная, что завтракать он не будет: в расстроенном состоянии Сергей Петрович мог сутками не питаться.

— Спасибо, не надо… Где-нибудь перекушу по дороге. Когда вернусь, не знаю! Извини, — Сергей Петрович чмокнул ее в щеку и быстро вышел.

Когда они подъехали к дому Василия, дом уже даже не дымился. Двое сотрудников в синих шинелях охраняли место происшествия. Но ни единого человека видно не было. Сергей Петрович распахнул дверцу старенькой эмки, и в нос тут же ударило гарью.

— Товарищ капитан, — обратился к нему пожилой мужчина с двумя кубиками в петлице, — докладывать сейчас или после того, как вы посмотрите на труп?

— Какой труп? — невольно воскликнул Сергей Петрович.

— На окраине села районным почтальоном Баулином обнаружен труп неизвестного мужчины… Опознать пока не удалось: изуродован до неузнаваемости… Ни документов, ни одежды какой, кроме исподних, не обнаружено… — Доложив коротко, по уставу, он тяжело вздохнул и добавил: — Это надо же так изуродовать! Зверье, чистое слово, зверье!

— У трупа кто-нибудь оставлен, сержант?

— Так точно, товарищ капитан!

— Проводите нас туда!

— Слушаюсь! Семенов! — крикнул он второму сотруднику. — Ничего не трогать и никого не допускать!

— Так точно! — ответил тот, переминаясь с ноги на ногу.

— Лучше на машине подскочить! — предложил сержант, и Сергей Петрович согласно кивнул ему…

У самого леса они заметили большую толпу людей: едва ли не все село собралось.

— Вот здесь его и обнаружили, — кивнул сержант головой в сторону толпы.

Многие женщины вытирали слезы. Мужчины не плакали, сжимая со злобой кулаки…

Сергей Петрович с доктором вышли из машины. Увидев их, люди расступились, пропуская к лежащему на снегу телу. К Сергею Петровичу подошел сотрудник, находившийся около трупа.

— Товарищ капитан, — рассмотрев шпалы Сергея Петровича, обратился он к нему, — это труп Василия Зарубина, участкового оперуполномо…

— Знаю! — глухо оборвал Сергей Петрович, затем склонился над Василием. — Василь?! — со стоном произнес Панков. Несмотря на то что лицо было зверски исполосовано ножом, как и грудь, живот, да почти все тело, Сергей Петрович сразу же узнал Василия. Немного помолчав, Сергей Петрович медленно поднялся с колен и кивнул приехавшему с ним судебному медику — приступить к осмотру.

— Двенадцать огнестрельных ран, — произнес после тщательного осмотра врач, потом тяжело вздохнул. — По крайней мере, шесть из них — смертельные… Труп изуродовали уже после смерти…

— Для чего? — недоуменно воскликнул сержант.

— Возможно, для устрашения населения, — врач пожал плечами. — Смерть наступила примерно между двумя и пятью часами ночи, точнее смогу сказать после вскрытия… Вы что, знали его, товарищ капитан?

— Да, Викентий Михайлович, еще с гражданской… Работали вместе, потом — тяжелое ранение: врачи вето наложили, а он все-таки добился своего. Готовился сюрприз ему сделать, даже не сообщил о своем переводе… — Панков махнул рукой. — Какой парень был! — Он с силой стиснул зубы и тихо произнес: — Пока живу… Ну, сволочи, из-под земли вас достану! — словно клятву добавил Сергей Петрович. — Викентий Михайлович, забирайте мою машину и… — Он бросил взгляд на труп Василия, не зная, как его назвать. — В общем, делайте все ^то нужно, — я здесь остаюсь. — Повернувшись, Панков быстро пошел к молчаливой толпе, а врач вместе с двумя другими сотрудниками завернули труп Василия в простыню и осторожно внесли в машину.

— Уважаемые граждане, — чуть срывающимся голосом сказал Сергей Петрович, — сегодня ночью зверски убит ваш участковый оперуполномоченный Василий Зарубин! Можете быть уверены, что преступники будут пойманы и получат свое по заслугам, но для того, чтобы их можно было обнаружить как можно скорее, мне крайне необходима ваша помощь. Убийство произошло сегодня ночью, может, кто-нибудь из вас заметил что-либо?

Важны любые мелочи. — Он медленно обвел глазами собравшихся.

Переминаясь с ноги на ногу, сельчане напряженно молчали.

— Ничего не слышали, ничего не видели, так? Страху, значит, набрались? — тихо проговорил Панков, но его голос прозвучал в морозной тишине так громко, что его услышали даже в задних рядах.

— А че нам бояться? Нам нечего бояться! — словно разговаривая сам с собой, вперед всех вышел здоровенный, с бородой лопатой, угловатый мужчина. Борода и выбивающиеся из-под ушанки волосы были щедро усыпаны серебристой сединой…